Наталия Ларионова - Шестая печать
— Пан Крот, но мы в музее не видели подобной экспозиции.
— Не забегайте вперед молодой человек, все по порядку.
— Так вот выставка просуществовала до 1989 года. Советскому Союзу не стало дела для своих собратьев. Горбачев объявил курс на демократизацию. Что это такое не знал ни кто. Из передач «Свободной Европы», «ВВС» и других все слышали, что демократ и диссидент — это одно и тоже. Нашлись и режиссеры толпы, придумавшие на первый взгляд безобидный ход, за который ни кого к ответственности не привлечешь, но когда много людей гремят ключами, шум неплохой получается, да и ощущение единения дает. Опять же народное недовольство подчеркивает. Дальше выдвинули «угодного» народу Гавла, а тот в свою очередь привел во власть вчерашних диссидентов. Вот тут-то и начались настоящие войны. На всех руководящих постах оказались люди когда-либо обиженные властью, которые, пользуясь запретом на работу бывшим коммунистам, и счеты начали сводить и самолюбие свое тешить. Один из таких оказался и в нашем музее. Приказал экспозицию демонтировать и в топку отправить. И все бы оказалось в топке, но в котельной работал один очень порядочный человек — пан Дворжак. Жизнь у него сложилась не просто. Он что-то там такое придумал, но директор вместе с главным инженером присвоили его разработку себе. Он попытался добиться правды, но вместо этого оказался на лечении с диагнозом — нервное истощение. А после того, как вышел из больницы махнул на все рукой и пошел работать к нам в котельную. Но семья его при немцах пострадала, и когда ему приказали все сжечь, он собрал все экспонаты и фотографии и спрятал в котельной, а сжег только бумагу, которой стенды обтянуты были.
— А вы это точно знаете.
— Да он сам мне все это и рассказывал. Мы с ним очень дружны были, только вот не видел я его давно, с тех пор как сюда работать перебрался. Года четыре, наверное.
— Скажите, а как нам его найти.
— Я думаю, вам это не составит труда, — и он продиктовал адрес, а улица его в самом центре расположена, как раз параллельно Мальше. И вот еще что, сошлитесь на меня. Так вам будет проще с ним разговаривать.
Мы поблагодарили его и отправились обратно. Вода собиралась в ручейки, ручьи, ручьищи. Она уже не впитывалась в землю и стекалась в огромные лужи, заполняя любую неровность поверхности. В какие то моменты, переполняя их, она вырывалась на свободу и неслась потоками, стекая, где только можно. Она текла по дороге, стекала с откосов, рядом с дорогой. Ей не хватало ливневок и водоотводящих канав рядом с дорогой. Иногда казалось, что мы не едем на машине, а плывем на каком то судне. Уже в Будеевицах, проезжая под путепроводом нам даже пришлось поднять машину на гидравлических амортизаторах, чтобы преодолеть огромную лужу.
Все мы ужасно устали. Даже Стен проспавший весь день в машине и выходивший за весь денно на две десятиминутные прогулки выглядел страшно уставшим и, придя в номер первым улегся спать, всем своим видом демонстрируя, что более важного дела для него не существует.
Не утихающий дождь, проникал всюду. В нашей гостинице начала протекать крыша и хозяин, вынося очередное ведро воды, посетовал:
— Не понимаю, две недели назад лил страшный ливень, такой, словно выплеснули воду из ведра, так ведь ни одной капли не просочилось сквозь крышу. А сейчас и дождь не дождь, а я уже какое ведро выношу. И обидней всего, что крышу переделал совсем не давно.
Утро выдалось хмурым, но дождь уже срывался, какими то остатками противно морося. За завтраком мы решили устроить пешеходную прогулку и вместе со Стеном сходить к бывшему истопнику.
Уже через квартал нас ожидал сюрприз. Вместо улицы перед нами расстилалась водная гладь, по которой в конце улицы, высоко поднимая ноги, вышагивала бригада в жилетах спасателей. От нужного нам дома нас отделяло три квартала, но преодолеть их без лодки было невозможно, да, наверное, и не имело значения, потому что на наших глазах спасатели подойдя к одному из домов, после недолгого препирательства с хозяевами дома, заставали их эвакуироваться.
Пока мы наблюдали эту картину, вода тихо и незаметно подползла уже к самым нашим ногам. В гостинице, куда мы вернулись, ее хозяин сказал, что беспокоиться, как он узнал нам не стоит. Гостиница наша еще на четыре метра выше уровня воды, а на такой уровень вода, если и поднимется то только после того, как прорвет плотину Липненского водохранилища. Но в этом случае полиция успеет нас эвакуировать. По телевидению и радио передавали новости о подъеме уровня воды и всевозможные прогнозы. Демонстрировали кадры наводнения. Из телевизионных новостей мы узнали, что водой отрезаны от остальной Чехии и находимся как бы на острове в этом безбрежном море воды.
Дождь прекратился, однако вода все еще продолжала пребывать и, пойдя на прогулку, мы обнаружили, что место, с которого мы утром наблюдали за работой спасателей уже находится под водой.
Оставалось только наблюдать зрелище текущей воды. Однако оно не было столь зрелищным, текущая вода была ровно коричневого цвета и пейзаж только иногда разнообразили плывущие на ней предметы домашней утвари.
Уже к вечеру вода начала спадать и отступая оставлять улицы покрытые, илом и еще недавно плывшими предметами. А утром люди, вернувшиеся в свои освободившиеся от воды дома, начали наводить порядок.
Решив все же не откладывать свое посещение бывшего истопника, мы отправились на поиски его дома.
Возле нужного нам дома суетились люди вынося из подвала какие-то мокрые коробки, и составлял на краю мостовой.
— Скажите, пожалуйста, а могли бы мы найти пана Дворжака?
— А это вы о прежнем хозяине этого дома, так он два года назад умер, а его родные продали этот дом нам и сами уехали. Вот и весь этот хлам от них в подвале остался, все не доходили руки выкинуть, так вот теперь хоть магистрат обещает бесплатно вывезти. Все, какая никакая, а польза от наводнения есть, — говоря это, мужчина плюхнул ящик, из которого высовывалась солдатская фляжка, пробитая осколком.
— Скажите, а мог бы и посмотреть содержимое этого ящика,
— Да копайтесь сколько угодно, если есть желание в этом мокром грязном хламе ковыряться.
— Простите, а еще ящиков с подобными предметами вам не попадалось.
— Ну, вот буду я еще этот хлам разглядывать. Смотрите сами, коль охота. Только уж очень сильно его по улице не разбрасывайте.
Оставив этот ящик и попросив Кьяру на всякий случай за ним приглядывать, я старательно просмотрел остальные ящики, выставленные нашим собеседником, но больше ничего подобного не увидел.
— Скажите, а это все, что осталось от прежних хозяев? — спросил я у хозяина дома, — который, вынеся ненужные ему вещи, теперь из садового шланга смывал грязь.
