Наездник Ветра - Григорий Александрович Шепелев
Целые две недели пробыв в глухих приокских лесах и насобирав там немало дани, великий князь и его попутчики повернули на юго-запад. Без малого восемь дней ехали они по звериным тропам, прежде чем добрались, наконец, до края лесных пространств. Их сменила степь. На вторые сутки пути по ней увидели вдали реку. Возле неё, среди трёх холмов, покрытых дубравами, стоял очень красивый город. То был Чернигов. При Святославе им управлял некий Ратибор, пьяница и бабник бессовестный. В честь прибытия князя и его воинов он устроил роскошный пир. Под конец застолья, когда уж стояла ночь, Ратибор позвал Святослава, Гийома, Рагдая и Калокира пойти за девками.
– А где девки? – спросил у него Гийом. Посадник сказал, что девки, собственно говоря, везде, потому что он их развёл в огромных количествах, будто кур.
– И я пойду с вами, – пробормотал Лидул, пытаясь подняться с лавки. Но он сейчас же грохнулся с неё на пол и захрапел на всю гридницу.
Покинув дворец, Ратибор и четверо приглашённых им побрели к окраине города. Девки, точно, слонялись толпами по всему Чернигову, несмотря на крепкий мороз. Лишь некоторым из них сопутствовали ребята. У входа в большой кабак стояли, занятые какой-то беседой, пухленькая блондинка в выдровой шубе и худенькая смуглянка в собольей. Обе они были изрядно навеселе.
– Не нас ли вы ждёте? – спросил у них Ратибор.
– Нет, не вас, не вас, – отвечала смуглая, не узнав, как видно, посадника. А её подруга прибавила:
– Но уж коли вас дождались, то давайте выпьем! В такой мороз всё равно, с кем пить.
– А вы почему в кабак не идете? – спросил Гийом.
– А нас в кабаки давно не пускают, – сказала светлая.
– Почему?
– Потому что не было случая, чтоб при нас в кабаке обошлось без драки.
– Если войдёте с нами, драки не будет, – заверил князь.
– Да, похоже на то, – согласилась смуглая, и обеим стало смешно. Светлая прибавила:
– Всё равно мы будем пить здесь.
Ратибор с Рагдаем, сбегав в кабак, вынесли оттуда большой жбан браги и семь ковшей. Немедленно выпив, все вмиг согрелись. Посадник, стуча ногой о другую ногу, спросил у девушек, здешние ли они. Девушки ответили утвердительно. Вслед за тем они пожелали выяснить имена своих собутыльников. Ратибор, дурачась, назвал себя Святославом, князя – Рагдаем, Гийома он переименовал в Иоанна, Калокир сделался у него Гийомом, Рагдай же стал Ратибором. Выслушав Ратибора, девушки разом вскрикнули:
– О!
А потом смуглянка что-то шепнула своей подруге, и обе прыснули. Рагдай понял – они, конечно, узнали и Ратибора, и Святослава, а может быть, и Гийома.
– Не ты ли наш удалой посадник? – спросила светлая у Рагдая.
– Нет, – признался Рагдай, немного смутившись.
– С ума ты, что ли, сошла? – возмутилась смуглая, – наш посадник – немолодой уже, некрасивый, а этот – юный, пригожий! Вот только имя у него скверное – Ратибор!
– Отличное имя! – вскричал действительный Ратибор, покраснев от гнева. Его товарищи засмеялись.
– А ты, зовущийся Святославом, не князь ли наш? – поинтересовалась смуглянка.
– С ума ты, что ли, сошла? – воскликнула светлая, – он уж немолодой, да и некрасивый совсем, а великий князь Святослав – красавец двадцатилетний! Такой, как этот!
И она ткнула пальцем в грудь настоящего Святослава.
– А вас, сударыни, как зовут? – спросил Ратибор, скрывая досаду.
– Меня – Меланья, – сказала смуглая, – её – Света.
– А чьи вы дочери?
– А вот этого тебе знать не надо. Давайте выпьем, а то опять становится зябко!
Сказано – сделано. После второго ковша оттаяли языки у Гийома и Калокира. Они принялись соперничать в остроумии и рассказывать всякие небылицы, перебивая друг друга на полуслове. Девушки хохотали без перерыва. Князь и Рагдай молчали. Первому не хотелось участвовать в разговоре, второй же просто не знал, что следует говорить. Иногда, впрочем, он вставлял слово, всякий раз думая, что вставляет его удачно. Но всякий раз об этом жалел, потому что девушки отвечали ему не смехом, как Ратибору, Гийому и Калокиру, а удивленными взглядами. Лишь Гийом смеялся его словам, потому что он был хорошим товарищем.
Очень красивая была ночь. Зелёные звёзды будто нечаянно уронили свет на Чернигов – прежде Рагдай никогда не видел такого света от неба. Толпы ночных гуляк продолжали шляться по улицам. В кабаке затянули песню.
– Ох, и мороз! – простонала Света, прильнув к Гийому. Тот крепко обнял её и стал объяснять, почему жену следует любить сильней, чем любовницу.
– А ты что, женат? – спросила Меланья.
– Типун тебе на язык! – разозлился франк.
– К чему тогда разговор?
– Он, видимо, хочет на ней жениться! – провозгласил Ратибор, указав на Свету. Та усмехнулась.
– Нет, не хочу, – ответил Гийом, – мне нельзя жениться. Я не могу не грустить о прошлом. Моей жене это было бы неприятно. А вот Рагдай…
– Ты думаешь, у меня всё как-то иначе? – спросил Рагдай.
– Да, я на десять лет тебя старше. Ты мог бы твёрдо сказать, что ты никого никогда уже не полюбишь?
– Представь себе, даже я не могу про себя такого сказать, – вздохнул Калокир.
– А вот я – могу, – заявил Гийом, – и я рад, я счастлив! Журавль в небе – это гораздо лучше, чем три синицы в руках.
– Да, особенно когда у тебя есть лук и стрела, – прибавил посадник, – давайте ж за это выпьем!
Браги хватило только на шесть ковшей.
– Вот и хорошо, – заметила Света, – я больше пить не хочу.
Осушив ковши, Гийом и Меланья завели спор о женщинах и мужчинах. Рагдай и Света, тем временем, поглядели в глаза друг другу.
– Пойдём, – сказала она, беря его за рукав. Он пошёл за ней. Она его завела в какую-то подворотню и взяла за руки.
– А теперь скажи мне, как тебя звать?
– Рагдай.
– Ты очень смешной!
Мороз больно кусал их за уши и за пальцы. Но поцелуй был долгим.
– Я замерзаю! – сказала, наконец, девушка, спрятав нос в бобровом воротнике Рагдаева полушубка, – пошли назад!
Они возвратились к спорщикам. Те их даже и не заметили.
– Ты уверен в том, что тебя любила хоть одна женщина? – дикой кошкой напрыгивала Меланья на Святослава, – любила как мужика, а не как сыночка княгини Ольги?
– Нет, – ответил ей Святослав, – совсем не уверен, ибо я знаю – любая баба продажна! Любая баба хочет быть купленной! Ты так рьяно корчишь из себя честную, потому что тебя ещё не купили! Должно быть слишком дорого просишь!
– И слишком громко, – вставил патрикий. Меланья открыла рот, чтобы не остаться в долгу, но подруга, тронув её, сказала:
– Пошли куда-нибудь! Я замёрзла.
– Он с нами,
