Легионер. Книга вторая - Вячеслав Александрович Каликинский
– Голубчик, так вы мне главное скажите: есть ли возможность поспеть за оставшееся время?
– Не знаю, ваше сиятельство! Извольте поглядеть сами: после проведенных взрывных работ своды не освобождены от потревоженных динамитом нависших кусков и целых глыб породы. Они могут обрушиться в любой момент, даже от сотрясения при ударе кайлом либо ломом! Чтобы сделать вывод о возможности исправления тоннеля, мне требуется безопасное пространство в толще горы для проведения измерений.
Шаховской повернул сумрачное лица к заведывающему строительной частью:
– Что скажете, милейший?
– Это разумное решение, ваше сиятельство. Позволю себе заметить, что господину Лозовскому, назначенному вами начальником сего строительства, стойки и лес для укрепления сводов отпускался трижды. Но следов этих работ действительно не видно…
– С этим мы разберемся позже, – скрипнул зубами Шаховской. – А нынче – есть ли в наличии на складах то, о чем говорит Ландсберг?
– Сотню стоек я, пожалуй, нынче же изыщу, – задумался инженер. – А остальные придется заготавливать. Пиломатериал потребной толщины имеется, однако предназначен на иные нужды, в том числе и на завершение строительства церкви, ваше сиятельство!
– Чушь! Уж недельку-другую отец наш небесный без нового своего храма в Дуэ потерпит, – фыркнул Шаховской. – А в Петербурге, извините, срывов сроков с тоннелем не поймут-с! Да-с! Все, о чем говорил сейчас Ландсберг, должно быть немедленно доставлено сюда! Господин главный смотритель, извольте нынче же направить урочных рабочих в тайгу на заготовку стоек! Не завтра – нынче же! Немедленно! Работать дотемна, ночью с факелами! Подводы и разнорабочих для вывоза мусора и породы – то же самое! Рабочих с угольных шахт – сюда! Закрыть добычу угля, пока тоннель не будет укреплен! Господин инженер, на вас возлагается задача надзора за подготовительными работами. Завтра утром извольте доложить о результатах. Что еще, Ландсберг?
– Инструменты, – напомнил тот.
– Ага, инструменты! Не знаю, о каких инструментах вы говорите, но в портовом управлении какие-то есть. Семен Петрович, пожалуйте с Ландсбергом в мою тройку, и духом в порт! Пусть открывают склады и показывают все, что есть! Чего нет – мой катер под парами! Возьмете у Ландсберга список необходимого – и в Николаев либо в Де-Кастри! Иван Степанович, а ты пока подыщи для Лан… для господина Ландсберга чистую комнату в избе с хорошим хозяином. И тарантас в распоряжение господина Ландсберга! Ему в сорок мест успеть нынче надо. Все, господа! Все за дело!
Лишь поздним вечером Ландсберг, усталый и голодный – покормить нового «тоннельного инженера» за весь день так никто и не догадался – повалился на самодельную кровать в найденной для него комнате, в домишке поселенца Фомина. Ошарашенному нешуточной суетой вокруг неожиданного постояльца поселенцу толком ничего не объяснили. Надзиратель, что привел к Фомину высокого молодого человека в арестантской форменной одежде польского образца, лишь поднес к носу хозяина внушительный веснущатый кулак и пригрозил:
– С-смотри у меня!
А чего смотреть, куда смотреть – так и не сказал. И Фомин, от греха подальше, затаился на своей половине, решив для себя не докучать постояльцу, покуда не выяснит доподлинно – кто он таков.
Ландсберг же повалился навзничь на шуршащий нечистый соломенный тюфяк с брошенной поверх серой куцей тряпицей и лениво перебирал в уме события дня, оказавшегося таким длинным и таким насыщенным. От тюфяка отчаянно несло прелью и какими-то трудно определимыми гадостями. Ландсберг поерзал на своем ложе, закинул руки за голову, улыбнулся своим мыслям: никаких чертежей и прочей технической документации касательно строительства тоннеля в окружной канцелярии так и не нашлось.
Посланный за ними чиновник вернулся лишь с охапкой каких-то счетов, калькуляций, многочисленных требований на взрывчатку, лесоматериал и пр. Поняв, что технической документации проекта нет и не было, Ландсберг лишь спросил про прежнего начальника тоннельного строительства: можно ли побеседовать хоть с ним?
– Навряд ли, – насупился чиновник, который до сей поры держал с каторжниками требуемую дистанцию и не снисходил до подобного общения с ними. – Навряд ли…
– Он, вероятно, в отъезде? – Ландсберга сразу разгадал причину досады чиновника на необходимость общаться с арестантом и его этот разговор начал забавлять. – Или болен?
– Послушай, как тебя там… Его сиятельство, я гляжу, тебе много позволяет! Ты, прохвост, место свое знать должен! И разницу чувствовать – кто есть я, и кто ты!
– Точно так, ваш-бродь! Прощения просим! – Ландсберг вытянулся в струнку, и лишь в глазах его плясали злые искорки.
– То-то! – снизошел чиновник по имени Илья. – Помер господин Лозовский, отвечавший за строительство тоннеля. Скоропостижно помер, царствие ему небесное!
Он не счел нужным объяснять «прохвосту», что помер господин Лозовский от неумеренного потребления горячительных напитков. А в великий запой впал по причине страха перед возвращением Шаховского, который грозил нешутейно спросить с господина «горного инженера» за срыв своих планов и прожектов.
Занятый своими мыслями, Ландсберг не сразу услышал, что в косяк дверного проема кто-то робко скребется. Кошка? На всякий случай он крикнул:
– Входите, открыто!
И в дверь просунулся мужичонка, хозяин избы, в которую Ландсберга определили на постой.
Ландсберг скинул ноги с кровати, встал, сделал приглашающий жест:
– Заходите, хозяин! Чего вы так робко-то? В своем доме, чай…
– Не знаю, как звать-величать, – забормотал мужичонка. – Как обращаться к вашей милости… Так что рекомендуюсь: поселенец свободного состояния Фомин! Не будет ли каких распоряжений от вашей милости?
– Вот чудак-человек! – рассмеялся Ландсберг. – Чего тянешься передо мной, дядя? Мою обмундировку не видишь? Арестант я, прибыл сюда для отбытия наказания. Ну а то, что поселился у тебя на квартире, да начальством опекаем – так потому, что надобен я ему! Инженер я, дядя! Военный в прошлом инженер! Так что не тянись, садись лучше, поговорим, раз зашел!
– Воля ваша, – согласился Фомин. – Арестант так арестант. А насчет распоряжений как быть?
– Какие могут быть распоряжения? Впрочем, с утра крошки во рту не было, дядя! Как бы поесть чего? Я заплачу, не сомневайся! – Ландсберг побренчал в кармане мелочью, которую перед вызовом к князю успел ему сунуть заботливый и мудрый компаньон Михайла.
– Это можно, ваша милость! – снова вскочил на ноги Фролов. – Только в доме, то есть, шаром покати! Один я живу, без бабы. Хлебца горбушку разве предложить вашей милости? Не побрезгуете?
– На крайний случай и хлеб сгодится, – согласился Ландсберг. – А разве в поселке вашем ничего купить нельзя? Яишенку сообразить, к примеру? Молока, говядины отварной, а? Вот, возьми-ка, дядя!
