Георг Борн - Анна Австрийская, или Три мушкетера королевы. Том 1
— Ах, уж я не знаю, что и думать. Добрый мсье Милон, помогите несчастной Магдалене.
— Так швейцарцы увели ее?
— Да, они потащили ее к заставе, я пошла за ними и наблюдала издали. Там стояла закрытая карета. Они посадили в нее Магдалену и увезли Бог знает куда!
— Клянусь, это очень похоже на похищение!
— О, помните ту ночь? Тогда к нам пристал не кто иной, как граф де Люинь.
— Да, во всем этом есть связь. Только я никак не мог себе представить, что этот выскочка посмеет так нагло и открыто повести свою игру.
— Поверьте мне, это он увез с собой бедную Магдалену.
— Ну, если это так, то клянусь, ему это дешево не обойдется!
— Ах, только будьте осторожны, не сделайте чего-нибудь необдуманного, мсье Милон. Я очень хочу помочь Магдалене, но ужасно боюсь, что вы попадете в опасную ситуацию!
— Не беспокойтесь, дорогая Жозефина! Разумеется, герцог Люинь — человек сильный, и нелегко будет призвать его к ответу…
— Всякий в Париже знает, что он делает все, что ему вздумается! А ведь вы в его власти, мсье Милон.
— Да успокойтесь же! Так или иначе, а мы отобьем дичь у этого охотника, если только все так и было, как вы мне рассказали, если он действительно посмел насильно захватить Магдалену. Даже король не станет покрывать и защищать его. Вы говорите, это случилось вчера?
— Да, вчера, рано утром.
— Хорошо! Теперь я пойду к своим товарищам держать с ними военный совет и обещаю вам, что ваша подруга найдет в нас самых преданных защитников! Однако как же я дам вам знать, на что мы решимся и что нам удастся сделать?
— Я опять постараюсь встретить вас через несколько дней, мсье Милон.
— Ну, это довольно ненадежный способ!
— А другого нет! Будьте так добры, мсье Милон, не настаивайте ни на каком другом.
— Если вы так хотите, дорогая Жозефина.
— Только, пожалуйста, не расценивайте это как признак недоверия вам! Поверьте, что у меня есть другие причины скрывать от вас многое. Поверьте, что я испытываю к вам полное доверие, что…
— Вот вы опять запнулись!
— Да мне нечего больше и сказать, мсье Милон! До свидания!
— До свидания, дорогая Жозефина! — крикнул мушкетер вслед молодой девушке, которая после этого короткого прощания быстро и грациозно пошла от него по улице.
— Премиленькая девчонка! — проворчал Милон, улыбаясь. — Однако, черт возьми, она нравится мне с каждым разом все больше. Я никогда не видел девушки лучше этой! И зачем только она все прячется да скрытничает?
С этими мыслями мушкетер отправился разыскивать своих друзей. Прежде всего он хотел узнать, возвратился ли д'Альби, потом рассказать им о том, что только что узнал от Жозефины. Дело казалось ему странным и таинственным. О Люине они давно уже были невысокого мнения, но нынешнее его поведение казалось просто немыслимым, его наглость достигла невероятных размеров.
«Маркиз и так что-то сильно его недолюбливает, неизвестно по каким причинам, — размышлял Милон, шагая к дому своего друга. — Уж он не упустит случая насолить ему! Да и я хочу в этом разобраться, как сделал бы каждый порядочный человек. Пусть он себе и любимец короля, а все-таки нельзя допустить, чтобы безнаказанно хватал женщин».
Через несколько минут Милон был уже у маркиза.
— Гром и молния! Вот это отлично! — вскричал он, увидев, что вместе с маркизом за бутылкой вина сидел и Каноник.
— Я, кажется, попал сюда как раз кстати!
— Присаживайся! — пригласили друзья.
— Мне и следует сесть, потому что нам предстоит держать военный совет, да притом еще и такого толка, что при нем стакан хорошего вина будет весьма нелишним!
— У тебя опять какие-нибудь новости? — спросил маркиз, слегка улыбаясь.
— Хотелось бы мне только знать, из какого источника он их черпает! — заметил Каноник.
— А вот скоро узнаете, что источник сей не так дурен, как вы думаете. Что д'Альби возвратился в Париж?
— Я бы уже знал, — ответил несловоохотливый Каноник.
— Неужели ты опять что-нибудь узнал о нем? Ведь виконт еще не приехал! — подтвердил де Монфор.
— Нет, ничего не знаю! На этот раз дело касается вовсе не его, а маркиза. Однако ты наполнил мой стакан не для того, чтобы он стоял передо мною?
Милон чокнулся с друзьями и выпил.
— Дело, которое касается меня? — с удивлением переспросил маркиз. — Послушаем.
— Я не знаю причин твоего нерасположения к графу, ныне герцогу де Люиню, однако то, что я расскажу, удивит даже тебя и, надеюсь, возмутит так же, как и меня.
— Да уж, действительно, говоря о герцоге Люине, едва ли обнаружишь что-нибудь хорошее! — заметил маркиз.
— Я надеюсь, что на этот раз даже наш чересчур осторожный Каноник не отыщет причин, не позволяющих нам вмешаться. Произошло величайшее и возмутительнейшее преступление!
— И о нем знаешь только ты один?
— Я уже вижу твою недоверчивую мину, друг Каноник. — Ну да, я и мой источник, вернее, мой источник и я знаем о нем.
— И преступление это совершено Люинем? — спросил маркиз.
— Им, — его швейцарцами!
— Ты что, нарочно тянешь, чтобы испытать наше терпение? — вскричал Каноник.
— Люинь насильно увез девушку, которую зовут Магдаленой! — объявил Милон.
Маркиз сильно вздрогнул, глаза его сверкнули, он вскочил с места, но усилием воли сдержался, чтобы не выдать своего волнения.
При имени Магдалена и Каноник припомнил одно событие, свидетелем которого он был, хотя и не мог объяснить себе его значение.
— Ты говоришь правду? — спросил маркиз, и голос его заметно дрожал.
— По приказанию Люиня его швейцарские солдаты схватили одну бедную девушку, которую зовут Магдаленой, и потащили ее к заставе, — повторил Милон. Маркиз не сводил с него напряженного взгляда. — Там у них была приготовлена закрытая карета. Солдаты посадили в нее беззащитную Магдалену, захлопнули за ней дверцу и увезли.
— Клянусь, это требует наказания! — вскричал маркиз с таким волнением, в котором его никто еще никогда не видел. Его всегда спокойное и благородное лицо вдруг залилось багровым румянцем. Казалось, и душу и тело его охватило какое-то лихорадочное возбуждение.
Каноник встал, подошел к маркизу и положил руку на его плечо.
— Я вижу, что был прав, называя это возмутительнейшим преступлением! — продолжал Милон Арасский. Разве можно допустить, чтобы этот отвратительный негодяй, только потому что он коннетабль Франции, вел себя так по отношению к беззащитным женщинам. Неужели же мы спокойно будем смотреть на такие бессовестные выходки?
— Послушай, Милон. Один вопрос, — обратился к нему маркиз, несколько успокоившись, — то что ты рассказываешь, только слух?
