Юрий Никитин - О доблестном рыцаре Гае Гисборне
Гай сказал с неловкостью:
— Ваша светлость, я исходил из того, что не все они прирожденные злодеи. Кто-то встал на преступную тропу из-за нищеты, несправедливости властей, обиды, соблазнившись легкой добычей… Да, все они в обычных условиях заслуживают виселицы, но сейчас… мы в самом деле на краю пропасти. И если есть хоть малейшая возможность вернуть этих людей на поля и огороды, то лучше именно так, чем перебить их всех, потеряв часть наших… Мы простим в виде исключения, потому что… это уже массовое движение, ваша светлость. Обычные аресты неприменимы.
— Гм, но ваш путь…
— У меня два пути, — объяснил Гай. — Либо амнистия, либо… если ее не примут — истребление. Не вникая в степень вины и убивая как виновных, как и тех, кто к ним просто в гости зашел.
Граф задумался, сказал во вздохом:
— Пойдемте в зал, дорогой сэр Гай. За кубком доброго вина обсудим подробнее. Вы говорите так уверенно, словно вы не просто шериф графства…
Гай засмеялся с неловкостью:
— Вы удивительно прозорливы, ваша светлость. Принц в самом деле наделил меня добавочными полномочиями, однако… я даже не знаю, как это объяснить… Если я перегну палку слишком уж, то меня самого обвинят и повесят. А вот где и насколько перегибать, чтобы суметь потом оправдаться, я должен решать сам.
Граф сказал сумрачно:
— Принц, как всегда, изворотлив и чересчур хитер. Заставляет делать грязную работу, но отвечать за нее не желает?
— Да, вроде того.
В зале им придвинули кресла, слуги моментально засуетились, на столе как будто сами по себе появились блюда с ломтями жареного мяса и подогретого хлеба, а затем и наполненный кувшин, ноздри Гая уловили аромат дорогого вина.
Некоторое время ели молча, запивали вином, затем Гай услышал высоко на лестнице шелест, вскочил и вовремя успел галантно свести леди Вильгельмину в зал и препроводить к столу, где сам отодвинул, а затем придвинул кресло.
Она царственно уселась, ее прекрасные глаза внимательно оглядели его с головы до ног.
— Вам нужно пить отвар шиповника, сэр Гай, — посоветовала она.
— А что со мной не так? — спросил он. — Чем я не нравлюсь вам на этот раз?
— Шелудивостью, — пояснила она. — У моей собачки было такое же раздражение, как у вас на шее, так моя сестра Сюзанна ее отпоила шиповником. У нее все прошло. А у других, бывает, расходится по всему телу.
— Ваша сестра такая заботливая, — пробормотал он и невольно коснулся кончиками пальцев горла, где веревка палача протерла кожу до крови.
— Очень, — ответила она самодовольно. — Она приедет к нам через три дня, но вы можете не рассчитывать! Она вас ненавидит.
— Я ни на что не рассчитываю, — возразил он.
— Правильно, — сказала она. — Вы опять собираетесь идти ловить этого борца за свободу?
— Борца… — переспросил он в недоумении, — ах да, этого вашего Робина Гуда?
Она окинула его взглядом, полным презрения.
— Вы даже не представляете, кто этот Робин Гуд на самом деле!
Гай ответил настороженно:
— Разбойник.
Она вскрикнула с торжеством:
— Ничего вы не знаете!.. На самом деле он сын Ричарда Львиное Сердце… единственный его сын, хотя и бастард! И пусть его мать простая крестьянка, но он… он исполнен благородства!
Граф хмыкнул и продолжал отхлебывать вино молча, Гай застыл ошалело, а леди Вильгельмина смотрела с победным выражением в глазах.
— И откуда, — спросил он, — вам такое стало известно?
Она фыркнула с непередаваемым презрением.
— Уже начали расследование?
— Просто любопытно, — ответил он.
— Ну да, — заявила она, — а как только я назову имена, вы сразу же их в свою инквизицию?
Он ответил мирно:
— Вы правы, я действительно придерживаюсь инквизиционного метода, что означает неведомый вам суд присяжных. Вы с таким восторгом рассказывали в прошлый раз о поединках Божьего суда, что я уж готов был поверить, что Господь в самом деле дает победу правому, а не более сильному и умелому с оружием. Но, увы, я участвовал в больших боях, чем вы можете себе представить, и знаю… побеждает тот, вы, наверное, не поверите, кто сильнее!.. Так что вы зря так про инквизицию. Расследование двенадцатью присяжными всегда лучше, чем зависеть от прихоти барона, что прокурор, защитник и судья в одном лице, да еще и палач…
Она наморщила нос, в ее прекрасных глазах разгорался гнев.
— Вы напрасно стараетесь обмануть меня этими новомодными штучками насчет суда присяжных! Никогда тупая и неграмотная чернь не сможет судить правильно!
Он возразил, защищаясь:
— Леди Вильгельмина, я с вами полностью согласен! Я сказал только, что двенадцать человек решат точнее, чем один.
— А если один умнее, чем все двенадцать?
— Согласен, — ответил он, — но если его перед судом похвалят за красивую походку, он может вынести более мягкий приговор, а если обольют помоями — вынесет жестокий… А вот с двенадцатью так не пройдет. Они друг друга уравновесят. Потому ваш Робин Гуд… просто разбойник. И через три дня ему придется очень несладко.
— Вы его не найдете!
— Найдем, — ответил он мирно. — Его лагерь находится в двух милях от села Сосновое строго на восток. Там его и поймаем. И, конечно, повесим.
Граф посмотрел на него внимательно, по лицу пробежала легкая гримаска неудовольствия.
— Вы его не поймаете, — заявила она уверенно. — Как только он добудет бумаги, в которых король Ричард уже признал его своим сыном, он может претендовать на трон!
Гай вздохнул, скривился, но не знал, что и сказать в ответ на такую дурь.
Граф отставил кубок, подумал, налил себе еще и сказал сиплым голосом:
— Месяц назад я слышал, что этот Робин Гуд — герой Крестового похода. Неделю назад он уже стал рыцарем, что вернулся из Палестины, но его замок захватили злые… в общем, какие-то злые. Он не стал обращаться в суд, что было бы естественно, а ушел в лес. А сейчас уже повысил себя до сына короля… Интересно, кем станет завтра? Сыном Иисуса Христа?
Она презрительно наморщила прелестный носик:
— Язвите, язвите!.. Но когда он сядет на трон, тогда увидите, что я была права!
За три дня подтянулись отряды из дальних земель графа Вальтера, все прекрасно подготовленные рыцари. Сперва, правда, фыркали, когда им объясняли задачу, но всех утешил Гай, объяснив, что никакой канители насчет арестов и предания суду, просто рубить, как если бы наткнулись на большую стаю волков. Трупы оставлять там, где упадут, никаких дознаний и опознаний.
На призыв графа откликнулись также его соседи бароны Трейн и Мильдер, а также примкнувшие то ли к веселой забаве, то ли к настоящей боевой операции лорды Мартин Бирон и Родент Кейс.
