Юрий Никитин - О доблестном рыцаре Гае Гисборне
Гай тяжело вздохнул.
— Знаешь, — проговорил он без особой охоты, — ты вообще-то прав и… не прав. Да, норманны власть захватили силой. Но теперь поддерживают порядок в стране и защищают от таких же, лакомых на чужое. Если даже, допустим, удалось бы великой кровью сбросить «иго норманнов», то взамен пришлось бы самим делать то же самое: налоги, армию, дороги, суды, местные отряды по охране порядка…
— А если нам не нужны никакие чужие суды?
Гай развел руками, вздохнул.
— Ладно, — проговорил он медленно и как можно более дружелюбно, — я не жду, что ответишь вот так сразу. Над таким нужно серьезно подумать. Давай вернемся в свои норы, а недели, как думаю, на размышления хватит.
Разбойник расхохотался.
— Недели? За неделю можно ограбить всю Англию. А теперь выслушай мое предложение. Я оставлю тебе жизнь и запрещу другим по тебе стрелять. Ты можешь вволю охотиться в моем Шервудском лесу, но я хочу, чтобы мы не враждовали, а помогали друг другу.
Гай спросил с интересом:
— Как?
— Ты как шериф знаешь, когда приезжают сборщики налогов, а также знаешь, сколько собрали, когда и какой дорогой поедут обратно. Это наши деньги! Я имею в виду, деньги ноттингемских деревень! Они должны остаться у нас, этот прожорливый Лондон все сожрет, сколько ему ни дай!.. Мы сможем честно делиться, деньги и тебе нужны, замок у тебя больно бедный… Подумай, сколько ты можешь купить на эти деньги! Грабить тебе не придется, только сообщай нам, все сделаем сами.
Гай признался:
— Заманчивое предложение. Как подумал о таких деньгах — дух захватило. Но все-таки между нами есть разница. Нет, не в том, что ты простолюдин, а я — рыцарь, церковь говорит, все равны перед Богом… Разница в том, что я постоянно думаю об интересах Англии, а ты даже не знаешь, что это. Тебе знакомы только свои две-три деревни, ты готов отстаивать их интересы, а непонятная какая-то Англия, да пошла она к чертям… Верно? Так вот, твое предложение меня не заинтересовало. А над моим подумай.
В ответ раздалось злое:
— Будь здоров, шериф! В следующий раз встретимся иначе!
Зеленая масса кустарника на миг колыхнулась, словно стоячая вода старого болота, в которую бросили камень, и снова все затихло.
Гай повернул коня, Беннет и Дарси держатся в десятке ярдов, настороженные и готовые пустить коней ему на помощь.
— Чего приехали? — буркнул он.
Беннет сказал скептически, проигнорировав вопрос, который не требует ответа:
— Смотрел я на вас, ваша милость, и даже неловко стало…
— Чего?
— Да за вас неловко, — пояснил он. — Вы так распинались о пользе для страны, о необходимости налогов! Все равно что уговаривали бы волка не есть мяса, а перейти на траву.
Гай посмотрел на него этим самым волком.
— Думаешь, — рыкнул он, — сам не знаю?
— Так… зачем?
— Там, за кустами, прятались с десяток головорезов, — объяснил он, — и все держали меня на прицеле. Я говорил для них. Вдруг кто-то одумается, бросит разбойничать и вернется к мирному труду?
Дарси бросил на него короткий взгляд и тут же уронил, а Беннет спросил чуточку удивленно:
— И что… в самом деле в это верите?
— Верю, — ответил Гай. — И потому, когда пойдем выжигать эти осиные гнезда, я буду чист перед Господом, я же предупреждал!
Беннет поглядывал на него искоса, словно неловко видеть чистое прекрасное лицо крестоносца, одухотворенное просветленной великой идеей.
— Да, — пробормотал он, — да… главное, чтобы совесть была чиста… Или чтоб мы верили, что чиста…
Глава 14
Он облачился в полные рыцарские доспехи монастырской выделки, Беннет затянул ремни на спине, укрыл щитками и, отступив на шаг, охнул в восторге. Новенькие доспехи сияют, как яркое солнце, а подогнаны лучше, чем чешуя на крупной рыбе.
— Куда там стрелам, — сказал он в почтительном восторге, — даже вода, наверное, не проберется, так все плотно…
Аустин молча сопел у правого колена, проверяя, как двигаются щитки, потом тоже поднялся и заулыбался во весь широкий рот.
— У самого короля Ричарда таких нет, — сказал он авторитетно. — Вот уж видно, с любовью сделаны! Комар нос не просунет…
Гай сказал довольно:
— Это скоро проверим. А вы берите отряд и действуйте, как договорились. Дарси, вели седлать коней, сперва едем к графу Вальтеру.
Граф Вальтер Тубах вышел из башни все такой же надменный и величественный, но, завидев Гая, заулыбался и, сбросив спесь, обнял, как старого друга.
— Ну что вы так долго?.. — спросил он с радостным нетерпением. — Это ваш оруженосец?
— Дарси Такерд, — представил Гай. — Сын знатного лорда, сперва служил у барона Тошильдера, но суровый отец заставил пойти служить мне.
Дарси отвесил учтивый поклон графу, схватил за уздцы обоих коней и бегом повел в сторону конюшен.
Граф проводил его задумчивым взглядом.
— Дивные дела, — сказал он. — Так вот, шериф, мир меняется, но не в нашу пользу!
— Ваша светлость?
— Помните, — сказал граф, — я бахвалился, что мои дружины постоянно объезжают владения и вовремя пресекают разные злодейства?
— Это было не бахвальство, — возразил Гай. — Ваши люди умело поддерживают порядок!
Граф покачал головой. Крупный, с широким лицом и тяжелой нижней челюстью, он в первый раз показался Гаю олицетворением мощи удельных лордов, которым не нужны ни король, ни соседи, но сейчас в глазах проскакивает странная неуверенность, бравые усы опустились, а всегда выбритый до блеска подбородок ощетинился короткими толстыми волосками.
— Увы, мой друг…
Гай спросил встревоженно:
— И у вас уже?
Граф сказал удрученно:
— Верно, сэр Гай. Разбойников слишком много. Страна разваливается, дорогой друг! И многие лорды, к сожалению, даже тайком поддерживают это вот… Чем больше разруха, тем у них больше власти…
— У меня уже восемьдесят человек, — сказал Гай. — Не рыцарская выучка, конечно, зато не капризные, дисциплинированные, приказы выполняют. Если вы еще не передумали, общей облавой нам будет намного проще погасить как большой пожар, так и мелкие очажки.
— Я готов, — воскликнул граф. — Сейчас же пошлю собирать дружину…
Гай сказал мягко:
— Ваша светлость, не сейчас. Через три дня. Я дал разбойникам возможность раскаяться в содеянном и встать на мирный путь.
Граф дернулся, отшатнулся, глаза полезли на лоб.
— Разбойникам? Которые убивали, насиловали, жгли дома и посевы?
Гай сказал с неловкостью:
— Ваша светлость, я исходил из того, что не все они прирожденные злодеи. Кто-то встал на преступную тропу из-за нищеты, несправедливости властей, обиды, соблазнившись легкой добычей… Да, все они в обычных условиях заслуживают виселицы, но сейчас… мы в самом деле на краю пропасти. И если есть хоть малейшая возможность вернуть этих людей на поля и огороды, то лучше именно так, чем перебить их всех, потеряв часть наших… Мы простим в виде исключения, потому что… это уже массовое движение, ваша светлость. Обычные аресты неприменимы.
