Филиппа Грегори - Дочь «Делателя королей» (ЛП)

На каждом привале до нас доходят все новые запутанные слухи. В Понтефракте люди говорят, что коронация отложена, потому что советников уличили в заговоре с королевой. В Ноттингеме, где мы остановились на ночлег в замке, нам рассказывают, что королева собиралась возвести на трон своего брата Энтони Вудвилла, но большинство людей верит, что она собиралась сделать его лордом-протектором. Под Нортгемптоном я слышу, как кто-то клянется, что она собиралась отправить своих детей во Фландрию к нашей золовке Маргарите, потому что боялась, что вернется Генрих Тюдор и захватит престол.

Под Сент-Олбансом один купец едет рядом со мной несколько миль, и рассказывает мне, что он слышал, как некоторые из его самых знатных клиентов называют королеву и не королевой вовсе, а ведьмой, очаровавшей короля и родившей детей не естественным путем, а с помощью волшебства. Он везет с собой новую балладу: историю водяной ведьмы Мелюзины, которая обратилась смертной женщиной, чтобы получить детей от своего мужа, а потом снова стала русалкой, бездушной нежитью. Бессмысленно слушать его балладу, глупо верить слухам, которые питают мой страх перед злобой королевы, но я не могу остановиться. И что хуже всего, вся страна делает то же самое: мы жадно ловим новые слухи и со страхом ждем, что сделает королева. Мы все молимся, чтобы Ричард смог противостоять ей и не позволил ее брату возвести своего племянника на престол и развязать в стране новую войну.

Проезжая через Барнет, где моего отца до сих пор поминают за его борьбу с королевой и ее семьей, я захожу в маленькую часовню, построенную прямо на поле боя, и зажигаю в его память тонкую свечу. Где-то там, под корнями пшеницы лежат тела людей, похороненных прямо на месте их гибели, там лежит Миднайт, верный конь, отдавший свою жизнь ради моего отца. Теперь я понимаю, что мы начинаем новую битву, и на этот раз зять моего отца должен стать новым «Делателем королей».

Глава 23

Замок Байнард, Лондон, июнь 1483

Я спрыгиваю с лошади, бегу вверх по лестнице, переступаю порог наших покоев и в одно мгновение оказываюсь в объятиях Ричарда; он отчаянно прижимает меня к себе, и мы стоим, почти не дыша, как спасшиеся после кораблекрушения странники. Мы слушаем, как бьются сердца друг друга, как в те дни, когда мы были почти детьми и сбежали вместе, чтобы пожениться. Я снова верю, что он единственный человек, который сможет уберечь меня от опасностей этого мира, ведь он обнимает меня так, словно я единственная женщина, которую он когда-либо желал.

— Я так рад, что ты здесь, — шепчет он мне на ухо.

— Я так рада, что я с тобой, — тихо отвечаю я.

Мы отступаем на шаг назад, чтобы оглядеть друг друга, как будто не можем поверить, что вышли невредимыми через испытания последних дней.

— Что происходит? — спрашиваю я.

Он оглядывается на закрытую дверь.

— Я раскрыл заговор, — говорит Ричард. — Клянусь тебе, его сеть раскинулась по всему Лондону, но я обнаружил, откуда тянутся нити. Любовница Эдуарда Элизабет Шор играет роль посредника между Элизабет Вудвилл и другом короля Уильямом Гастингсом.

— Но разве не Гастингс вызвал тебя сюда? — перебиваю я его. — Я думала, что он тоже хочет забрать принца из под опеки Риверсов? Ведь это он умолял тебя приехать как можно быстрее?

— Так оно и было. Когда я приехал в Лондон, он говорил мне, что опасается власти Риверсов. Но потом он переметнулся на их сторону. Я не знаю, как ей удалось заполучить Гастингса, но она обольстила его, как всех вокруг. Во всяком случае, я вовремя узнал об этом. Она нагромоздила гору лжи вокруг последних слов моего брата и вокруг меня. Среди заговорщиков она сама, Гастингс, возможно, архиепископ Ротерхэм, епископ Мортон, конечно, и, может быть, Томас, лорд Стэнли.

— Муж Маргарет Бофорт?

Ричард кивает. Это плохая новость для нас, потому что лорд Стэнли славится своим безошибочным чутьем, которое позволяет ему всегда оказываться на стороне победителя; если он играет против нас, наши шансы не слишком хороши.

— Они не желают, чтобы я короновал принца и стал его главным советником. Они хотят сами стать его опекунами, забрать его у меня, восстановить власть Риверсов и арестовать меня за измену. Потом они коронуют его, а Энтони Риверса объявят регентом и лордом-протектором. Мальчик стал пешкой в их игре и главным призом.

Я качаю головой.

— Что ты намереваешься сделать?

Он хмуро улыбается мне.

— Придется арестовать их за измену. Заговор против лорда-протектора такое же преступление, как измена королю. Я уже задержал Энтони Вудвилла и Ричарда Грея. Сначала я арестую Гастингса и епископов, а потом Томаса Стэнли.

Раздается стук в дверь, и фрейлины вносят мои сундуки с одеждой.

— Не сюда, — останавливает их мой муж. — Мы с ее светлостью будем спать в задней части дома.

Они приседают в реверансе и выходят.

— Почему не в наших обычных комнатах? — спрашиваю я.

Мы всегда жили в больших комнатах с видом на реку.

— В задней части дома будет безопаснее, — говорит он. — Брат королевы вывел флот в море. Если он поднимется по Темзе и обстреляет нас из пушек, мы можем попасть под прямое попадание. Этот дом никогда не укрепляли, но кто мог подумать, что нас может бомбардировать наш собственный флот?

Я смотрю из широкого окна на любимый вид — реку с кораблями, паромами, маленькими рыбачьими лодками, баржами, шаландами, мирно плывущими вдоль берегов.

— Неужели королева прикажет стрелять по нашему дому из пушек? С нашей реки Темзы? Прямо по нашим окнам?

Он кивает головой.

— Пришли странные времена, — говорит он. — Просыпаясь каждое утро, я пытаюсь представить, что еще она может придумать.

— Кто на нашей стороне? — этот вопрос всегда задавал мой отец.

— Букингем показал себя, как настоящий друг; он ненавидит свою жену, навязанную ему Риверсами и всю их семью. Он отдал в мое распоряжение свое состояние и людей. Конечно, я могу рассчитывать на всех северных лордов, на Джона Говарда, моих друзей, родственников Миледи Матери, на твою семью, на всех Невиллов…

Я внимательно слушаю его.

— Этого недостаточно, — говорю я. — Почти все они сейчас находятся на Севере. Королева может призвать почти весь двор и собственную семью, которую она привела к власти и богатству. Она даже сможет призвать свою родню из Бургундии. Может быть, она уже заключила союз с Францией? Франция поддержит ее, а не тебя, потому что им выгоднее посадить на трон глупую женщину. И как только шотландцы узнают, что ты в Лондоне, они могут взбунтоваться.