От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Вячеслав Алексеевич Никонов
– В развитии войны сейчас наступил такой момент, когда кто-либо из наиболее выдающихся международных деятелей, пользующихся достаточным престижем для убедительности, должен выступить в роли миротворца, потребовать от всех стран прекратить войну. Таким авторитетным деятелем может быть только маршал Сталин.
Понятно, что СССР и его союзники меньше всего в тех условиях были заинтересованы в каких-либо мирных инициативах. Малик никак не отреагировал на предложение Миякава, и японский зондаж позиции СССР продолжился. В марте в советское посольство с аналогичными предложениями пришел президент крупной рыболовецкой компании «Нитиро» Танакамару. Однако советский посол, следуя инструкциям из Кремля, продолжал избегать прямых ответов.
В апреле истекал срок, когда у СССР существовала правовая возможность денонсировать пакт о нейтралитете с Японией: если бы он это не сделал, пакт автоматически продлевался на следующие пять лет. Учитывая ялтинские договоренности, дальше тянуть было нельзя. Суть договора о нейтралитете была в его второй статье: «В случае, если одна из договаривающихся сторон окажется объектом военных действий со стороны одной или нескольких третьих держав, другая договаривающаяся сторона будет соблюдать нейтралитет в продолжение всего конфликта». Япония оказалась «объектом военных действий» не в результате нападения на нее третьих стран, а вследствие агрессивных действий самой Японии. Академик Тихвинский утверждал: «С декабря 1941 г. этот пакт уже не накладывал на Советский Союз никаких обязательств и превращался в пустой лист бумаги, так как Япония сама вероломно напала 7 декабря 1941 года на США и Великобританию, к тому времени ставших союзниками нашей страны по антигитлеровской коалиции».
Пятого апреля Молотов пригласил посла Сато и заявил ему о денонсации пакта из-за изменения международной ситуации:
– С того времени обстановка изменилась в корне. Германия напала на СССР, а Япония, союзница Германии, помогает последней в ее войне против СССР. Кроме того, Япония воюет с США и Англией, которые являются союзниками Советского Союза. При таком положении Пакт о нейтралитете между Японией и СССР потерял смысл, и продолжение этого Пакта стало невозможным.
Сато уверял в желании сохранить мир на Дальнем Востоке. Японское правительство выразило, мягко говоря, сожаление. «Время, когда мы могли бы прибегнуть к каким-либо остроумным приемам с целью склонить СССР на свою сторону, явно прошло, – напишет Того. – Но ведь полное и окончательное присоединение СССР к нашим противникам было бы для Японии фатальным».
После денонсации пакта о нейтралитете японский МИД стал добиваться от высшего политического руководства страны принять все требования, которые может выдвинуть СССР в качестве условия сохранения своего нейтралитета, чтобы внести раскол в ряды союзников. В принятом 20 апреля Высшим советом по руководству войной документе «Общие принципы мероприятий в случае капитуляции Германии» прямо ставилась задача: «Приложить усилия к тому, чтобы умелой пропагандой разобщить США, Англию и СССР и подорвать решимость США и Англии вести войну».
20 апреля Малик встретился с Того, который высказал идею личной встречи с Молотовым на его обратном пути из Сан-Франциско, где открывалась международная конференция по вопросам учреждения Организации Объединенных Наций, – если нарком будет возвращаться в Москву через Сибирь. Того хотел воспользоваться своим опытом общения с Молотовым в бытность послом Японии в СССР, чтобы попытаться все же убедить его согласиться на посредничество в организации переговоров Японии с США и Великобританией.
Того писал в мемуарах: «Я поручил послу в Москве Сато добиться от Советского правительства заверений, касающихся намерений СССР. Посол Сато доложил, что 27 апреля нарком иностранных дел Молотов заверил его, что позиция СССР в связи с сохранением нейтралитета остается неизменной. Тем не менее, начиная еще с последних чисел марта, наблюдались все более крупные переброски советских сил на восток… Заместитель начальника Генерального штаба армии генерал Кавабэ, представив детали концентрации сил Красной армии в Сибири, попросил сделать все возможное для того, чтобы предотвратить участие России в войне. Аналогичные просьбы поступили от заместителя начальника Генерального штаба ВМФ адмирала Одзава и начальника Генерального штаба армии генерала Умэдзу».
Попытки договориться с Советским Союзом заметно активизировались после капитуляции Германии, когда Япония осталась одна перед мощной коалицией союзных держав. Сражаясь за Окинаву, японское командование спешно готовилось к битве за метрополию. Принимались комплексные меры для мобилизации нации на продолжение войны всеми возможными средствами, в том числе с использованием воинов-смертников – летчиков-«камикадзе», людей-торпед – «кайтэн», противотанковых отрядов смертников. Большие надежды возлагались и на Квантунскую армию, которую при резком осложнении планировалось перебросить на территорию Японии.
В обстановке строжайшей секретности 11, 12 и 14 мая прошли заседания Высшего совета по руководству войной. Главным вопросом обсуждения был Советский Союз: какую линию поведения избрать, как удержать его от вступления в войну, как заставить быть посредником на мирных переговорах, как рассорить его с западными союзниками, как получить от СССР жизненно важные ресурсы. В ходе бурной дискуссии Того нанес оскорбление адмиралу Ёнаи, назвав его глупцом за уверенность в том, что Япония сможет уговорить Советский Союз поставить ей горючее и самолеты для противостояния союзникам.
Впервые заговорили о возможности мирного урегулирования, и даже военные впервые уже не возражали в принципе против этой идеи. Споры вызвали конкретные условия перемирия. Военный министр Анами горячо доказывал:
– Прежде всего мы должны помнить, что Япония все еще удерживает за собой большую часть вражеской территории. Мы не проиграли войну, пока сохраняется подобное положение, и мы должны вести переговоры, исходя из этого.
Официальное решение трехдневного заседания выглядело так: «Крайне необходимо, независимо от того, как будут развиваться военные действия против Британии и Америки, чтобы наша империя предприняла кардинальные усилия и не позволила СССР вступить в войну, так как это стало бы роковым ударом по нашей империи, в то время как мы отчаянно сражаемся против Британии и Америки. Более того, мы должны приложить усилия к тому, чтобы Советский Союз продолжал соблюдать благожелательный нейтралитет в отношении нашей страны… и стал посредником в переговорах об окончании войны. Принимая все эти факты во внимание, мы должны начать переговоры с СССР немедленно.
Мы должны попытаться убедить Советский Союз, что его победа над Германией стала возможной благодаря нашему нейтралитету; что в его интересах, чтобы Япония сохранила важное положение в международных отношениях, поскольку СССР обречен на конфронтацию с Америкой в будущем; и что для Японии, СССР и Китая необходимо действовать совместно против Британии и Соединенных Штатов. Однако в то же время мы должны быть готовы к невыполнимым требованиям, которые, возможно, СССР предъявит нам… Хотя естественно, что мы должны попытаться смягчить их. Следует также добиваться отмены Портсмутского мирного договора 1905 года
