Башмаки на флагах. Том 3. Графиня фон Мален - Борис Вячеславович Конофальский
Он спокойно, даже вальяжно идёт вперёд. Идёт навстречу тысяче врагов, хворостиной похлопывая себя по сапогу, отходит от рогаток шагов на пятьдесят, останавливается и поднимает руку. Тут же за ним, быстро обходя вкопанные рогатки, выходят мушкетёры.
Волков думает закричать ему, требовать, чтобы немедленно вернулся за стену, но не успевает, Вилли кричит:
— Рядами по двадцать стройся!
Два сержанта стрелков показывают подчинённым, где начинаются линии. Мушкетёры деловито встают, ставят свои сошки, кладут на них свои тяжёлые мушкеты, они готовы, фитили, привязанные к рукам, дымят. Стрелки замирают, ждут команды.
Теперь Волков уже не думает останавливать Вилли, он видит, что молодой командир стрелков знает, что делать.
А тот ждёт. Видно, считает шаги. С какой дистанции мушкетёрам открывать огонь, он знает. Враг всё ближе, ближе… Двести шагов, теперь Волков уже различает офицеров и сержантов, а Вилли поднимает вверх свою хворостину. Ещё мгновение, ещё…
«Чего он тянет? Ещё полсотни шагов и арбалетчики смогут ему ответить».
— Первая линия, пали! — кричит ротмистр, тут же кричит Вилли, делая отмашку своей хворостиной.
Дружно, словно крепкую ткань порвали, прозвучал залп, окатив стрелков серым дымом. Но Волков смотрит не на стрелков и не на дым, он смотрит на арбалетчиков и аркебузиров врага, что идут в авангарде мужицкой колонны. Он видит, как десяток, а может, и вся дюжина арбалетчиков валится на влажную ещё землю. Товарищи хватают упавших и стараются быстро оттащить их из-под ног надвигающейся пехотной колонны. Это был неожиданный для кавалера результат.
— Первая линия в лагерь! — кричат сержанты. — Вторая линия, готовься!
«Ах, как это было хорошо, и не подумал бы, что на такой дистанции может быть такое прекрасное накрытие».
А Вилли снова поднял свою хворостину:
— Вторая линия, пали!
Снова рыжие всполохи, снова почти чёрный дым клубами. И опять валятся на землю и арбалетчики, и аркебузиры. На сей раз меньше, но всё равно хорошо. Хорошо. Вторая линия уходит в лагерь…
— Третья линия!.. — кричит Вилли и… не торопится, ждёт, пока враг пройдёт ещё десяток шагов навстречу тяжёлым мушкетным пулям.
Полковник уже ждёт третьего залпа. Когда дистанция показалась молодому ротмистру достаточной, он кричит:
— Пали!..
Новый залп, снова дым, снова удачно, снова валятся на землю враги.
Деловито и не спеша третий ряд кладёт на плечи мушкеты, забирает сошки и уходит, освобождая линию огня для последнего, самого малочисленного ряда. В последнем ряду всего двенадцать человек, но, судя по всему, это лучшие люди, Волков знает пару из них, это его вчерашняя охрана.
— Разбегаются, — смеётся Максимилиан, — они разбегаются!
И точно: ни аркебузиры, ни арбалетчики не желают стоять под мушкетными пулями, они разбегаются от дороги и влево, и вправо, предоставляя право получить свою порцию свинца закованному в доспех первому ряду мужицкой пехоты.
— Четвёртая линия, пали, — снова машет Вилли хворостиной.
Новый залп разрывает воздух. И это был залп прекрасный.
Колонна врага построена для штурма, по шесть человек в ряд. И вот весь первый ряд, закованный в железо с головы до ног, все шесть человек как подкошенные валятся наземь. Никакая, даже самая лучшая броня не выдержит попадания мушкетной пули.
В последнюю линию стрелков Вилли точно поставил лучших.
Второй ряд пехоты спотыкается об упавших, мешкает, третий ряд накатывается на второй, третий пытается остановиться, но на него сзади напирает уже четвёртый, сержанты бросаются исправлять дело, но колонна уже смешивается в кучу, останавливается. Мужики есть мужики. Солдаты, у которых за плечами годы войн, давно научились перешагивать через павших товарищей и друзей, перешагивать, не теряя темпа и не задерживаясь, чтобы оказать кому-то помощь. Главное в строю — это слушать сержанта и держать линию.
Волков бросает быстрый взгляд за реку — там всё спокойно, толпа с берега ещё не убралась, но переправляться хамы и не помышляют.
— Господин капитан, — он указывает Пруффу на остановившуюся колонну, — кажется, неплохая цель для вас.
Пруфф тут же кричит:
— Фейерверкер! Весь огонь по колонне справа!
— Весь огонь по колонне справа, — орёт младший офицер, — пошевеливайтесь, ребята, пока они кучей стоят.
Прислуга начинает поворачивать орудия, канониры начинают целиться, всё это не занимает много времени:
— Готов! Готов! — первыми кричат канониры кулеврин.
— Готов! — чуть погодя вторят канониры картауны.
— Так стреляйте! — разрешает капитан.
— Огонь! — кричит фейерверкер.
Тут хлопают кулеврины, а за ними всё тем же ревущим басом ахает картауна. Опытные артиллеристы со ста пятидесяти шагов не промахиваются. Тем более с возвышенности, тем более в огромную кучу людей.
Ядра и картечь ложатся как надо. Накрывают мужиков.
— Ещё! — кричит Волков.
Результат отличный, но ему мало… Мало.
— Заряжай так же, — командует Пруфф.
И артиллеристы принимаются за свою нелёгкую работу. Но…
Через шлем и подшлемник кавалер слышит далёкие трубы. Это не его, это у мужиков… Они играют сигнал «отходим».
«Отходим, отходим, отходим!» — несётся над дорогой.
И первыми приказ выполняют стрелки и арбалетчики. Они, пока пехота пытается построиться в колонну, дружно поворачивают и уходят шагом быстрым. Кому охота попасть под картечь или пули? Уходят на восток, туда, откуда пришли.
Да, колонна разворачивается, а из лагеря выбегают мушкетёры и аркебузиры. Сначала Волков не понял, для чего, а потом додумался. Мушкеты и аркебузы заряженными оставлять нельзя, вот Вилли и вывел стрелков разрядить оружие вслед уходящему врагу. Дым заволок всю округу, а полковник смотрел на тот берег. Там враг убирался прочь, унося с собой раненых и убитых.
— Ну, что ж, — произнёс капитан Пруфф, не скрывая своего удовольствия, — дело, можно сказать, сделано. У врага пять-шесть десятков убитых и раненых. Надеюсь, мы поквитались за вчерашнее.
— Нет! — неожиданно резко и для капитана, и для Максимилиана, и для Фейлинга отвечал Волков. Пруфф, как всегда, поджимал губы, Фейлинг смотрел на него с опаской. — Не поквитались, и десятой доли мы им не отплатили, даже за Увальня хамы ещё не рассчитались. — И, видя удивлённое и обиженное лицо Пруффа, уже смягчаясь, добавил. — Вы были на высоте, капитан, ваши люди стреляли отлично, победа по праву принадлежит вам и ротмистру Вилли. Всем вашим людям по талеру награды. А вам, господин капитан, гульден премии.
Пруфф, который, кажется, хотел уже, по обыкновению своему, что-то обиженно отвечать полковнику на его жёсткий тон, теперь оттаял и крикнул:
— Артиллеристы, за хорошую стрельбу полковник жалует вам по талеру!
— Слышали, ребята? — кричит фейерверкер. — Полковник жалует каждому по талеру!
Артиллеристы радуются, а кавалер уже спускается с насыпи вниз.
Ещё недавно, часа не прошло, в лагере царила суматоха, похожая на панику, а теперь радость в лицах людей. Они радуются, отбились, не
