Гэри Дженнингс - Ацтек. Том 2. Поверженные боги
В восточных предгорьях рарамури собирают также маленькие кактусы, которые они называют джипури, что означает «свет бога», — причины подобного названия я объясню чуть позже. Поскольку работы у этих людей мало, а свободного времени, напротив, в избытке, они имеют полную возможность проводить треть года в беззаботном веселье, напиваясь тесгуино, блаженно одурманивая себя джипури и радостно восхваляя и благодаря своих богов за их дары.
По пути в деревню я успел научиться у Тес-Дзиора некоторым словам и фразам на его языке, что позволило нам общаться более свободно. Поэтому я не стану больше упоминать наши жесты и гримасы, а буду впредь сообщать только содержание бесед. Когда мы вручили нашу добычу каким-то старым каргам, возившимся у разложенного близ реки костра, мой новый товарищ предложил посетить парную, чтобы как следует отмокнуть и помыться, тактично заметив, что, если после мытья мне захочется бросить свои рваные обноски в костер, он может дать мне чистую одежду. Я, разумеется, согласился с большой охотой.
Когда мы разделись у входа в глинобитную парилку, я слегка удивился, увидев под мышками и в промежности Тес-Дзиора кустики волос. Заметив мое удивление, он лишь пожал плечами и сказал, указав на свои волосы: «Рарамурине». Отсутствие в этих местах волос у меня удостоилось слова «чичимекаме». Он имел в виду, что у разных племен разные обычаи: рарамури отращивают обильные имакстли вокруг гениталий и под мышками, тогда как чичимеки этого не делают.
— Я не чичимек, — снова возразил я, но весьма рассеянно, поскольку мысли мои занимало иное. Из всех известных мне народов только рарамури отращивали эти совершенно бесполезные волосы. Я предположил, что это, вероятно, связано с сильными холодами, которые горцам приходится переживать каждый год, хотя трудно было понять, как это волосы, растущие в подобных местах, могут послужить защитой от холода. Потом в голову мне пришла еще одна мысль.
— А ваши женщины тоже растят подобные маленькие кустики? — спросил я.
— Конечно, — со смехом ответил Тес-Дзиора, пояснив, что рост пушка имакстли считается одним из важнейших признаков взросления.
Оказывается, у мужчин и женщин рарамури этот пушок постепенно становится волосами, не очень длинными и не доставляющими помех или неудобства, но самыми настоящими волосами. За недолгое время, проведенное мною в деревне, я успел заметить, что многие женщины рарамури, несмотря на слишком развитую мускулатуру, хорошо сложены и чрезвычайно привлекательны лицом. То есть я хочу сказать, что посчитал их привлекательными еще до того, как узнал об упоминавшейся выше отличительной особенности. А сейчас призадумался: интересно, каково это — совокупляться с женщиной, чья тепили не видна, а дразняще и маняще скрыта под волосами, подобными тем, что растут на голове?
— Ты можешь легко это узнать, — сказал Тес-Дзиора, как будто прочитав мою невысказанную мысль. — Во время игр на празднике просто выбери девушку, догони ее и проверь, что у нее к чему.
Впервые появившись в Джуаджий-Бо, я, естественно, привлек к себе настороженный интерес местных жителей, но когда я помылся, причесался и переоделся в чистую одежду из оленьей кожи, на меня уже не смотрели с пренебрежением.
С того времени, за исключением добродушного хихиканья, когда я допускал какую-нибудь нелепую ошибку, говоря на их языке, рарамури относились ко мне любезно и по-дружески. И уж мой рост, если не что-либо другое, во всяком случае привлекал ко мне задумчивые, а то и откровенно заинтересованные взгляды девушек и одиноких женщин. Походило на то, что многие из них охотно побегали бы со мной наперегонки.
А надо вам сказать, что бегали рарамури — и мужчины, и женщины, и старые, и молодые — почти беспрерывно. Все, кто уже вышел из возраста, когда учатся ходить, и еще не настолько состарился, чтобы ковылять, перемещались бегом. Эти люди бегали все время, когда не спали, не занимались каким-то делом и не были опьянены тесгуино или джипури. Они бегали друг за другом, группами и поодиночке, бегали по дну каньона или вверх-вниз по почти отвесным стенам. Мужчины обычно гнали перед собой на бегу вырезанный из твердого дерева и тщательно отполированный мяч размером с человеческую голову. Женщины, как правило, гонялись за маленьким, сплетенным из соломы обручем, держа в руках тонкую палочку, позволявшую подхватывать кольцо на бегу и бросать его дальше. Бегали они стайкой, соревнуясь, кто из них успеет поймать катящийся обруч первой. Вся эта суета и беготня казалась мне совершенно лишенной смысла, но Тес-Дзиора объяснил:
— Отчасти мы даем таким образом выход бодрости и природной энергии, но не только. Постоянный бег представляет собой непрекращающуюся церемонию, в ходе которой мы через напряжение сил и выделение пота выражаем почтение к нашим богам — Та-Тевари, Ка-Лаумари и Ма-Тиниери.
Мне трудно было представить, чтобы хоть какой-то бог мог насытиться потом вместо крови, но у рарамури таких оказалось аж трое, имена их на вашем языке звучали бы как Дед Огонь, Мать Вода и Брат Олень. Может быть, религия рарамури признает и других богов, но я слышал упоминания только об этих трех, а учитывая незамысловатые потребности обитателей лесов, этого, полагаю, им вполне достаточно.
— Непрерывный бег, — продолжил Тес-Дзиора, — показывает сотворившим нас богам, что люди, которых они создали, все еще живы, полны сил и благодарны своим творцам. Это также помогает нашим мужчинам всегда быть бодрыми и выносливыми, что необходимо для охоты да и для игр, в которых ты, я надеюсь, тоже примешь участие. Хотя и сами эти игры тоже своего рода упражнения или подготовка.
— Будь добр, скажи мне, — вздохнул я, чувствуя себя заранее усталым от того, что мне предстоит участвовать в чем-то подобном, — к чему же вы такому все время готовитесь?
— К настоящему бегу, конечно. К ра-раджипури. — Увидев изумленное выражение моего лица, он ухмыльнулся. — Сам увидишь. Это величественное завершение каждого торжества.
Праздник Тес-Гуинапуре начался на следующий день. С утра все жители деревни собрались у деревянного дома, стоявшего у реки, дожидаясь, когда появится си-риаме и подаст сигнал к празднованию. По такому случаю все надели свои лучшие, самые яркие наряды из оленьей кожи. Некоторые разукрасили лица ярко-желтыми точками или завитушками, а многие вставили в волосы перья, хотя северные птицы не могут похвастаться впечатляющим оперением. Несколько охотников-ветеранов уже вспотели, ибо облачились в свидетельства своей удачливости и удали: в шкуры кугуаров длиной до самых лодыжек, в тяжелые медвежьи шкуры или в мохнатые шубы из горных козлов.
