Сэмюэл Шеллабарджер - Рыцарь короля
Поглощенный мыслями о неопределенности своего положения и о суровых испытаниях, неминуемо ожидающих его в Сен-Жюсте, он едва обращал внимание на длинную узкую улицу с высокими домами и церквями по сторонам, занимающими каждый доступный дюйм на уступе шириной сто ярдов между Соной и крутыми склонами на западе. У этих склонов был ещё вполне сельский вид — виноградники, поля и огороды поднимались террасами над тесным скопищем домов внизу.
Каким-то краем сознания Блез отметил знакомую арку ворот Бургнеф — Нового города, через которые улица вливалась в квартал того же названия; в просветах между домами слева он то и дело мог видеть реку, за которой, на полуострове между Соной и Роной, расположилась новая часть Лиона. Там, восточнее Сен-Низье, находилось аббатство Сен-Пьер, где была заключена Анна Руссель.
Он отчаянно гадал, как обстоят дела у неё и предстоит ли им сегодня совместный допрос и общий приговор. Сможет ли она умилостивить короля, как рассчитывала? И как поведет себя по отношению к нему, к Блезу?
В ближайшие час-два он получит ответы на эти вопросы и множество других, не дающих ему покоя.
Вот церковь Сен-Лоран и церковь Сен-Поль, а между ними — монастырь. Воздух полон зловония от близлежащей бойни. Там слева каменный мост, частично застроенный, соединяющий два берега реки. А здесь улица меняет название в честь известных гостиниц, вереницей вытянувшихся вдоль неё со своими конюшнями и каретными дворами: «Яблоко», «Шлем», «Дофин», «Королевская шляпа»и ещё добрый десяток других. Маркиз де Воль, подумал Блез, остановился бы в одной из них, возвратившись из Женевы. А может быть, он уже и вернулся.
Теперь улица обогнула громаду архиепископского дворца. Позади него возвышался собор Сен-Жан, окруженный стенами и строениями, словно город в городе.
Блез встряхнулся, пытаясь избавиться от неприятных мыслей, и заметил:
— Чего-чего, а церквей тут у вас в Лионе хватает, как я посмотрю.
— Ага, — сказал один стражник, — только на этом берегу целых одиннадцать на протяжении полулиги. Верите, как начнут трезвонить во все колокола — ушам больно. Иногда по ночам уснуть нельзя, скажу я вам, сударь. А с того берега тоже колокола отвечают. Да-а, Лион — город благочестивый… Сюда, мсье.
У монастыря Сен-Жан они свернули направо, протиснулись через пару ужасно узких улочек и вскарабкались по крутому подъему под названием Гуржильон, или Гюлле — то ли улочке, то ли ущелью, ведущему наверх, к Сен-Жюсту.
Почти сразу же они оказались за городом. Отдышавшись после подъема и оглянувшись назад, они увидели, что большой город со своими сорока тысячами жителей, раскинувшийся по обеим сторонам реки, остался внизу. Миновали линию стен, построенных сто пятьдесят лет назад для защиты от англичан, выбрались на самую вершину горы, а оттуда до обители Сен-Жюст оставалось уже рукой подать.
Это был не только монастырь, но и крепость, в которой могла укрыться тысяча человек. Окруженный тридцатишестифутовой стеной с двадцатью двумя башнями, он включал в себя церковь Сен-Жюст, большую трапезную, здание трибунала, двенадцать просторных домов для каноников церкви, двадцать восемь других строений с внутренними дворами, садами, клочками виноградников — одним словом, целый город из величественных зданий. Теперь, многолюдный более обычного из-за присутствия королевской свиты, монастырь цвел многоцветьем одежд и гудел, как гигантский улей.
Один из солдат, дежуривших у ворот, проводил Блеза со стражниками сквозь толпу к дверям главной резиденции, где стояли на часах алебардщики с вышитыми королевскими гербами на груди. Затем, пройдя под аркой, они очутились во внутреннем дворе, в каждом углу которого стояла башенка с винтовой лестницей. Привратник проводил их по одной из этих лестниц в монастырскую комнату с голыми стенами и окнами в свинцовых переплетах.
И сразу же нашелся ответ на один из вопросов, так беспокоивших Блеза: он увидел Анну Руссель, сидевшую в кресле между двумя послушницами, которые стояли по бокам, а на некотором расстоянии от неё — Пьера де ла Барра, изнывающего от ожидания.
Итак, трех актеров, игравших в трагикомедии преследования от Нантюа, будут допрашивать вместе.
Когда она внимательно взглянула на него, он так ясно представил себе свой вид, словно посмотрел в зеркало. В это утро ему удалось побриться, а тюремный надзиратель одолжил ему одежную щетку, однако в остальном на нем лежала разрушительная печать тюрьмы.
В камерах Пьер-Сиза человек быстро покрывается плесенью. Застоявшаяся сырость, отвратительная еда и прежде всего — неотступный страх пыток и смерти оставляют свою отметину на впалых щеках и в запавших глазах. Блез видел слишком многих товарищей по заключению, чтобы питать какие-либо иллюзии насчет своей внешности. И сейчас он почувствовал все это ещё острее из-за контраста, который представляла собой Анна.
Она была одета в темное платье, однако сшитое по последней моде. Полотно её куафа, складки головного убора, атлас платья были безукоризненны. Лицо, с которого сошел дорожный загар, вновь обрело свой великолепный цвет. От неё веяло свежестью, бодростью и уверенностью. Никогда Блез не видел её такой очаровательной.
Поспешно, чтобы скрыть изумление и испуг, но не настолько быстро, чтобы они могли ускользнуть от внимания Блеза, она ответила на его поклон словами: «А, мсье де Лальер!»и улыбкой, которую он так и не смог истолковать. Она казалась далекой — но все же не слишком далекой. Возможно, это была всего лишь дипломатичная улыбка. Он видел, что монахини ни на миг не спускают с неё глаз.
Не было никакой возможности узнать что-нибудь еще. Офицер, командир группы стрелков, стоящих перед закрытой дверью в глубине комнаты, резко бросил:
— Арестованным запрещается каким бы то ни было образом общаться между собой!
Обменявшись долгим взглядом с Пьером, который покачал головой и пожал плечами, Блез с двумя своими стражами отошел к стене.
Потом пришлось долго ждать, пока наконец распахнулись створки двери и церемониймейстер объявил:
— Именем короля! Пусть эти арестованные предстанут перед королем.
Франциск сидел в резном дубовом кресле и выглядел, как всегда, блистательно; за плечом у него стоял Дюпра. Секретарь за столом позади проверял, как заточено перо, собираясь вести протокол. Стражники, доставившие Блеза, и монахини, сопровождавшие Анну, остались снаружи; теперь за спинами пленников стояли шотландские стрелки короля — грубоватого вида люди с дублеными лицами.
Следуя этикету, Анна, Блез и Пьер преклонили колени, опустив головы, и так ожидали королевского позволения подняться. Такого позволения не было долго. Украдкой взглянув на короля, Блез обнаружил, что лицо его носит загадочное выражение. Глаза холодно блеснули, глядя мимо Блеза, словно того не было, а потом все внимание короля сосредоточилось на Анне.
