Тайна Моря - Брэм Стокер
Глава XLVI. Ардиффери
В жуткое время ожидания я говорил со старшим сыщиком. Любой его ответ служил лишь новой пыткой, но его опыт завораживал. Я впервые в жизни столкнулся лицом к лицу с той бездушностью, которую порождает самая мрачная сторона порочного мира. Она свойственна как преступникам, так и охотникам на преступников — и, полагаю, любому, кому не посчастливится столкнуться с суровой жизнью. Снова и снова я поражался, как этот человек — явно хороший и порядочный — рассуждает о преступлениях и преступниках прозаически, без злобы, без гнева, без возмущения. К своей клиентуре он относился с конструктивным осуждением, которое остальных людей толкает к осуждению нравственному. Вся его работа, мировоззрение, цель были частями единой игры. Тогда я об этом не задумывался, как и о его натуре, но, оглядываясь назад, с высоты своего опыта я осознаю ценность подобных вещей. В таких условиях они дарят холодную голову и правильный взгляд, когда обычного человека подводят страсти и иные мотивы. Этот мужчина не раздражался и не держал личной обиды из-за провалов, не хранил ненависть к тем, кто в этом повинен. Напротив, он, как хороший спортсмен, оценивал противника по способности перехитрить сыщика. Я воображал, он разозлится, узнав, что все время, когда они с товарищами следили за замком Кром и радовались созданной безопасности, враги приходили и уходили незамеченными, как пожелают, и сами вели слежку. Но ничего подобного; я действительно уверен, что он получил удовольствие от понесенного поражения — хотя, конечно, не от его возможных страшных последствий.
Сам он выразился таким ловким образом:
— Эти черти знают свое дело. Серьезно, хоть мы и выставили себя олухами, обычно нас на мякине не проведешь. Подумать только! Мы день и ночь обходили замок, потому что — не подумайте — не давали себе забыть о работе ни на полчаса; а все это время целых три отдельные компании — шайка, вы с девушкой и этот ваш лорд-испашка — шастали через нору, как кролики. Что меня озадачивает, так это то, как вы с мисс Дрейк умудрились проскользнуть под носом людей Виски-Томми, хоть и обошли нас!
В пять часов отряд отправился по домам пасторов; в шесть начали поступать первые донесения. Первым было послание на листе, вырванном из блокнота и вложенном в один из конвертов, взятых с собой для этой цели:
«В Окухарни все в порядке».
Далее начали прибывать гонцы: кто пешим ходом, кто в седле, кто на телегах, но все говорили об одном, пусть и разными словами. Они шли из Окленкриса, Хейлы, Малонахи, Ардендрота, Инверкуомери, Скельмюира и Окоракана. В девять часов вернулся первый из отряда. Это был Дональд Макрэй; хорошо зная округу, он прошел свой маршрут быстрее остальных, кто держался главных дорог. Его доклад был исчерпывающим: он побывал в шести местах и нигде не видел даже повода для подозрений.
Остальные вернулись где-то через три часа, но все — с одной и той же историей: беглецы не могли укрываться ни в одном приходском доме, арендованном через агента, и ни в одном сданном хозяевами. Последними прибыли два следопыта, измотанные и разочарованные. Они теряли след несколько раз, но находили на следующем перекрестке. Окончательно они его потеряли на пыльной дороге под Ардиффери и сдались, только когда стало смеркаться. Они считали дело безнадежным, потому что не смогли найти след на расстоянии в четверть мили по обе стороны от места, где он стирался.
Этой ночью уже было поздно что-либо делать, и после ужина все, кроме одного караульного, отошли на несколько часов ко сну. Мы были обязаны вернуться к поиску еще до рассвета. Сам я не мог уснуть — думаю, я бы сошел с ума, если бы всю ночь оставался без дела. И тогда я решил съездить на велосипеде в Уиннифолд и узнать о новостях от дона Бернардино. Я не находил себе места без весточки от него.
У Уиннифолда все было спокойно, в доме не горел свет. Я захватил с собой копию ключа, которую давал Марджори и которую миссис Джек нашла на ее туалетном столике; но, когда я его вставил, он не повернулся. Замок был йельский, и маловероятно, что он вышел бы из строя без применения силы или без неуклюжести. Я списал поломку на то, что дон просто незнаком с таким механизмом. Так или иначе, здесь мне было никак не войти, поэтому я обошел дом кругом. Впрочем, все было закрыто — предыдущей ночью я сам за этим проследил. Поскольку через входную дверь я проникнуть не мог, мне оставалось попасть в собственный дом только силой. Я тихо постучался, затем погромче; я думал, возможно, по какой-либо причине дон решил заночевать в доме. Впрочем, в ответ не было ни звука, и я уже начал волноваться, не случилось ли что-то серьезное. Если так, время терять было нельзя. Что бы ни произошло, это значило, что похитители здесь уже побывали. Выломать дверь я мог и сам, ведь, позвав помощь из деревни, я бы только дал повод сплетням — хотя бы потому, что не стал дожидаться утра.
Я принес со двора, где еще оставались материалы строителей, шест от лесов, взгромоздил на плечо и разбежался, чтобы ударить его концом над замкóм. Удар оказался самым что ни на есть удачным, дверь распахнулась с такой силой, что отломилась ручка, врезавшись в стену коридора. На несколько секунд я замер, оглядываясь и проверяя, не привлек ли кого-нибудь шум, но все было спокойно. Тогда осторожно, с револьвером наготове в правой руке и велосипедным фонарем в левой я переступил порог.
Заглянув в обе гостиные первого этажа, я никого не нашел и потому опять закрыл входную дверь, подперев шестом. Быстро обшарил дом сверху донизу, заглядывая в каждую комнату и уголок, где кто-то мог бы прятаться. Дверь в подвал была заперта. Престранное дело — и к тому же ни следа дона Бернардино. Со внезапным подозрением я повернул в гостиную и поискал на столе, где лежали поднятые из пещеры шкатулки.
Их и след простыл! Кто-то все унес.
Поначалу я не сомневался, что виноват дон Бернардино. Мне тут же ярко вспомнился наш разговор, состоявшийся днем ранее в этой самой комнате; я снова увидел, как загорелся
