Сергей Шведов - Поверженный Рим
Олимпию тоже показалось странным, что старый человек, не обремененный семьей и владеющий в Риме едва ли не самым роскошным дворцом, вдруг приобретает в собственность заурядный дом, коих в городе сотни. Вот только выводы из этого странного случая он сделал совсем иные, чем сенатор Серпиний. Пордаке дом понадобился не для себя, а для одной молодой особы, местонахождение которой надо было во что бы то ни стало держать в тайне. Вот только непонятно, чем руководствовался старый сенатор, пускаясь во все тяжкие. Неужели он пошел на риск только ради того, чтобы угодить префекту Атталу, затеявшему интригу против императора? А ведь Пордака слишком опытен, чтобы не понимать, чем может обернуться для него участие в этом деле. У Гонория, каким бы слабым он ни казался римским патрикиям, на старого Пордаку сил хватит. В порошок он его сотрет и не поморщится. Но прежде чем Гонорий доберется до сенатора, неплохо бы Олимпию пошарить в мошне старого выжиги.
Верный Фавст вернулся из похода, когда магистр готовился ко сну. Если судить по лихорадочно блестевшим глазам, то Фавст пришел не с пустыми руками. Агенту сиятельного Олимпия уже перевалило за сорок. Тем не менее ни силы, ни сноровки он еще не потерял. Это был худой человек, невысокого роста, очень подвижный и легкий на ногу. Во всей империи не было запора, который Фавст не сумел бы открыть. Сколько дворцов и роскошных вил ограбил этот расторопный негодяй, магистр мог только предполагать. Наверняка их было немало. В деньгах Фавст не нуждался и помогал Олимпию исключительно из личной симпатии. Видимо, ему льстило доверие столь значительного лица.
– Благородная Пульхерия – любовница сенатора Пордаки, – с порога поведал магистру ловкий вор.
Олимпий засмеялся:
– Тому Пордаке уже восемьдесят лет.
– Зато он богат и одинок, – пожал плечами Фавст. – Смею тебя уверить, Олимпий, этого вполне достаточно, чтобы понравиться любой женщине.
По сведениям Олимпия, префект Аттал не испытывал недостатка в средствах. Да и его жена Пульхерия происходила из богатой патрицианской семьи. Конечно, лишних денег не бывает, но вряд ли пылкую матрону, с которой магистр успел пообщаться еще в Ровене, интересует только богатство старого сенатора. Эта жгучая брюнетка очень честолюбива, в отличие от своего мужа, готового довольствоваться малым.
– Ты сам видел, как она входила в этот дом?
– Я не только видел, но и слышал разговор Пульхерии с Пордакой. Я проник в дом вслед за матроной.
– И о чем они говорили?
– О демонах, – усмехнулся Фавст. – Впрочем, о них сейчас говорит весь Рим.
– А почему ты решил, что они любовники?
– Так ведь ночь на дворе, – удивился Фавст. – К тому же они были обнаженными.
– Кто они?
– Пульхерия и Белинда.
– А разве Белинда в Риме? – подхватился на ноги Олимпий.
Весть, что ни говори, была неприятной. Магистр двора сам отыскал эту хитрую женщину, называвшую себя жрицей Изиды, в одном из медиоланских притонов. Он привез ее в Ровену с одной-единственной целью: чтобы она помогла ему убедить Галлу Плацидию в ее высоком предназначении. В чем заключалось это предназначение, Белинда поняла с полуслова и с ходу включилась в игру. По глубокому убеждению Олимпия, эта, с позволения сказать, жрица была самой обычной мошенницей, коими так богаты притоны империи. Из Ровены она пропала в одно время с Галлой, но магистр двора, занятый в то время решением куда более значительных проблем, не обратил на это обстоятельство должного внимания.
– А что в это время делал Пордака?
– Почти ничего, – пожал плечами Фавст. – Сидел в кресле, смотрел на беснующихся женщин и смеялся.
– Так, может, они пытались вызвать демонов! – озарило вдруг Олимпия, и он, ни секунды не медля, метнулся в спальню сенатора Серпиния.
К счастью, старик еще не успел заснуть и теперь смотрел на беспокойного гостя круглыми от испуга глазами. Однако на вопрос возбужденного магистра он все-таки ответил.
– Благородная Пульхерия расспрашивала меня о Ефимии.
– О той самой матроне, которая вызвала демонов из ада? – уточнил Олимпий.
– Это было жуткое зрелище, магистр, – захлебнулся в воспоминаниях Серпиний. – Она обнаженной бесновалась на наших глазах, а к ней со всех сторон слетались исчадья ада.
– Слышал? – обернулся Олимпий к застывшему в дверях Фавсту.
– Демонов я не видел, – пожал тот плечами. – Но не исключаю, что они явятся. Уж больно хороша эта Пульхерия.
– Глаз не спускай с этого дома, – приказал вольноотпущеннику магистр. – И с Пульхерии тоже. Она наверняка выведет нас на благородную Галлу.
Глава 7 Осажденный Рим
Продвижение готов рекса Валии было столь стремительным, что за ним не поспели не только римские военачальники, но и древинги Аталава. Рекс Аталав вышел к Вероне уже после того, как Валия увел своих готов к Риму. Магистр пехоты Иовий решил воспользоваться столь удачно сложившимися обстоятельствами. Тем более что ему на помощь уже спешили отборные легионы божественного Аркадия, который не остался глух к призывам своего брата. Под рукой рекса Аталава было около десяти тысяч конников. Сила немалая, если учесть, что конные древинги и призванные ими на помощь аланы ни вооружением, ни выучкой не уступали клибонариям. Божественный Гонорий, устами присланного на подмогу комита доместиков Себастиана, заклинал магистра пехоты ни в коем случае не позволять древингам переправиться через реку Пад. Впрочем, Иовий и без подсказок императора понимал, что если Валия и Аталав соединятся близ Рима, то империи, скорее всего, придет конец. И падение Вечного города свершится в считаные дни.
– Где сейчас находится комит Никандр со своими легионами? – обернулся Иовий к магистру конницы Сару.
– Константинопольцы уже миновали Аквилею и через два, максимум через три дня подойдут к Вероне.
У Никандра под рукой имелось пятнадцать тысяч пехотинцев и три тысячи конницы. Если бы эти отборные легионы соединились с армией Иовия, империя была бы спасена. Каким бы демоном ни был рекс Аталав, но его коннице не устоять против шестидесяти тысяч хорошо обученных людей. Впрочем, чтобы удержать под рукой мост через реку Пад, Иовию хватало и собственных сил.
– А если они рискнут переправиться вброд? – с сомнением покачал головой магистр Сар, хорошо знавший отчаянного рекса Аталава.
– Я знаю только одно место, пригодное для переправы, – возразил магистру комит Себастиан, – оно расположено неподалеку от моста.
– Где сейчас находится Аталав? – обернулся к трибуну Габинию магистр пехоты.
– Если судить по пыли, которую подняли их телеги, то древинги сейчас двигаются к реке. Думаю, что завтра к полудню они будут здесь.
