Эмилио Сальгари - Капитан Темпеста. Город Прокаженного короля (сборник)
– Слава богам, друг! Вы очнулись-таки? А мы боялись, что…
Она не договорила: голос ее задрожал и оборвался.
– Что случилось? Как я очутился в лагере? – удивился Роберто, стараясь приподняться, но снова опускаясь в изнеможении.
– Не надо много говорить! – остановил его Лакон-Тай. – Вы живы, у вас нет, насколько я знаю, никаких серьезных повреждений, кроме нескольких ушибов. Значит, вы оправитесь очень скоро!
– Но что случилось с Фэнгом? – забеспокоился Роберто.
– То же, что и с тобой, сагиб! – отозвался верный оруженосец, подходя к импровизированному ложу больного. – Проклятое животное сбило нас обоих с дерева, как мальчишки сбивают ударом палки бананы!
– Но как же мы не растоптаны им? – удивился врач.
– Благодарите Лэну-Пра, господин!
– Замолчи, Фэнг! – остановила его, покраснев, девушка. – Я не сделала ничего особенного!
– Конечно, ничего особенного! – засмеялся Фэнг. – Ты, госпожа, сделала только то, что мы живы. Ты сделала то, чего не сделает ни одна женщина из тысячи, потому что ты ударом ятагана перерубила заднюю ногу слона, который был уже готов растоптать нас! Я знал многих охотников на слонов, смелых, отчаянно храбрых людей, но немногие из них сделали бы такой мастерский удар, какой сделала ты, госпожа!
– Да замолчи же, Фэнг! Я только отплатила доктору за спасение собственной жизни, и больше ничего!
Машинально Роберто Галэно схватил трепетную руку девушки и в порыве благодарности прижал эту маленькую, но словно стальную руку к своим устам. Но волнение истощило его силы, и он опустил голову в полузабытьи. Словно сквозь сон он услышал раздирающий крик:
– Отец, отец! Помоги ему! Он умирает. Отец, что делать?
Прошло немало часов, прежде чем силы вернулись к европейцу, и только на третий день после этой роковой встречи с лесным гигантом Роберто оправился настолько, что мог продолжать путь. Перед отправлением в дальнейшие странствования Лакон-Тай заговорил снова о перипетиях охоты на слона, и в голосе его Роберто услышал странные нотки подавленного беспокойства.
– Вы, друг, не заметили ничего странного в поведении проводника Копомы? – спросил он врача.
– Нет! А что?
– Так… – отозвался уклончиво Лакон-Тай. – Но мне почему-то вся эта история кажется подозрительной. Вот вы едва не погибли, Фэнг – тоже, а Копома вышел сухим из воды, не поплатившись ни единой даже царапиной. Он уверяет, что сделал все возможное для того, чтобы отговорить вас углубляться в чащу. Правда ли это?
Подумав несколько мгновений, итальянец неуверенным голосом ответил:
– Правда, но… Но, мне кажется, Копома как будто подстрекал меня идти дальше и дальше в лес, играя на моей слабой струнке, на самолюбии, рассказом о том, что лишь немногие решатся проникнуть в чащу из опасения подвергнуться нападению слона… Впрочем, может быть, я и ошибаюсь… Но вы-то как поспели на помощь к нам? Ведь мы были так далеки от лагеря!
На устах Лакон-Тая показалась загадочная улыбка. Потом он сделался серьезным.
– Пусть вам расскажет об этом Лэна-Пра! – сказал он.
– Решительно нечего рассказывать! – испуганно возразила девушка, краснея до корней волос. – Просто мною овладело странное беспокойство, когда доктор ушел: я не находила себе места, мне что-то говорило о близкой беде, и вот…
– И она настояла, чтобы мы пошли разыскивать вас! – закончил Лакон-Тай. – Она бежала, а не шла, она каким-то чутьем угадывала дорогу, не обращая ни на что внимания, и, как видите, мы поспели вовремя!
– Лэна убила слона? – спросил доктор.
– Нет. Убили его, собственно, вы сами: на его теле было несколько ран, причиненных пулями ваших карабинов, и он мог прожить только несколько минут, потому что истекал кровью. Но само собой разумеется, если бы Лэна не перерубила ему сухожилий на задней ноге, у лесного великана хватило бы сил, умирая, покончить с вами. Но я возвращаюсь к тому же вопросу о Копоме. Дело в том, что, когда мы спешили к вам на помощь, мы обнаружили присутствие маленького отряда весьма подозрительных субъектов, по-видимому выслеживавших именно вас и издали наблюдавших, чем кончится ваше столкновение со слоном. Правда, это было только одно мгновенье, но мне показалось, что среди них я видел именно Копому. При нашем появлении эти люди ринулись в бегство, я послал им вдогонку пару выстрелов, и, кажется, двое оказались подстреленными, но остальные уволокли их, а мне было не до погони за ними…
Но если Копома, явившийся как ни в чем не бывало в лагерь, и в самом деле не был с этими людьми, то все же их появление и их поведение внушают самые серьезные опасения: они идут по нашим следам и это не мирные люди, а какие-то бродяги, может быть, лесные разбойники… Ну, да там будет видно, что нам следует предпринять для того, чтобы не попасть в какую-нибудь ловушку. И за Копомой я буду следить теперь неусыпно, хотя начинаю сомневаться, действительно ли он сыграл в этом деле какую-либо роль…
В течение последующих пяти или шести дней караван ходко продвигался вперед, пробираясь по лесным дебрям, но скоро маленькие, на диво крепкие косматые сиамские лошаденки стали поддаваться усталости, и Лакон-Тай счел себя вынужденным дать им снова заслуженный отдых.
Как-то утром странники обнаружили следы какого-то зверя, бродившего вокруг их лагеря всю ночь. Осмотров эти следы, Лакон-Тай засмеялся.
– Ту-вак! – сказал он.
– Что это за зверь? – осведомился Роберто.
– Обезьяна-борец. Слышали ли вы что-нибудь об этом необычном животном? Рассказывают о нем так много странного, что я не знаю, можно ли этим россказням верить…
– Но что именно? – заинтересовался молодой врач.
– Говорят, ту-вак очень мирное животное, по крайней мере по отношению к человеку. Но… но ту-вак бродит по лесу, ищет себе соперника для… для борьбы. Повторяю, может быть, это только сказка, но, говорят, встретив человека, ту-вак вызывает его на единоборство, разминая мускулы, делая гримасы и хохоча. Если человек не нанесет зверю раны, то встреча кончается обыкновенно тем, что ту-вак, непомерно сильный, сваливает человека и швыряет его на землю, а потом с торжествующим хохотом уходит в лес.
– Но ведь такие эксперименты эта курьезная обезьяна могла проделывать только с безоружными людьми! Наткнись она, например, на наш караван…
– Вы, европейцы, иногда чересчур легко относитесь к окружающему! – возразил, улыбаясь, Лакон-Тай. – Судите сами, дорогой друг! Ведь ту-вак описывается страшным гигантом. При этом он удивительно ловок и увертлив. Уложить его одним выстрелом или одним ударом ятагана, топора и так далее – вещь почти что абсолютно невозможная. А раз ту-вак ранен, горе его врагам! Тогда речь идет не о безопасной, шуточной борьбе, а о поединке не на жизнь, а на смерть. Ту-вак душит человека, сворачивая ему шею, как цыпленку, в мгновение ока. Он разбрасывает целую толпу сильных людей, как ребятишек, и не оставит ни одного из них, покуда не переломает им ребер… Но, повторяю, все это довольно фантастические рассказы, вероятнее всего, просто легенды. Они сами зарождаются в этих дебрях.
