Эрнест Риттер - Зулус Чака. Возвышение зулусской империи
«Когда до резиденции короля осталась одна миля, — пишет Фин, — нам предложили остановиться под большим деревом и подождать прибытия гонцов, которые призовут к королю меня с мистером Феруэллом и остальных участников экспедиции.
У внутренних ворот крааля выстроилось двенадцать тысяч человек в полной военной форме. Нас с Феруэллом попросили несколько раз обскакать галопом королевский крааль и вернуться за товарищами. Когда мы это сделали, нам предложили повторить маневр четыре раза, а затем остановиться в двадцати ярдах от дерева, росшего в верхней части крааля. Мбикваан, который доставил нас, обратился к королю с длинной речью. Властелина настолько плотно обступили его подчиненные, что мы не смогли разглядеть короля. Один из вождей, стоявший напротив Мбикваана, произнес ответную речь. Закончив ее, он принес слоновый бивень и преподнес его м-ру Феруэллу. Мбикваан заговорил снова, попросив нас почаще восклицать йебо, что означает «да», хотя мы не знали, с чем соглашаемся. Тут Чака вдруг вскочил на ноги и ударил по щитам вождей, стоявших рядом. Свита бросилась в нижний конец крааля, только один человек остался на месте».
Каково же было удивление Феруэлла, когда с этом фаворите зулусского короля он узнал своего бывшего переводчика Джекоба Мсиимбитти, в прошлом — скотокрада, сосланного на остров Роббен, где содержались преступники из Капской колонии. Он происходил из коса, а потому владел языком, очень близким к зулусскому, и, кроме того, немного научился голландскому и английскому. Власти Капской колонии передали его капитану королевского военно-морского флота У. Оуэну с том, что, если Джекоб будет вести себя хорошо, его освободят. В 1823 году, когда Феруэлл предпринял в исследовательских целях плавание вдоль восточного побережья, капитан Оуэн предоставил ему Джекоба.
В бухте Сент-Люсия Феруэлл и его товарищи пытались высадиться на сушу, но шлюпка перевернулась в полосе прибоя, и четверо из находившихся в ней утонули. Из белых путешественников только Томпсону и Феруэллу удалось достигнуть берега, причем Феруэлл спасся лишь благодаря крепким рукам Джекоба, оказавшегося искусным пловцом. Однако раздосадованный Томпсон тут же отблагодарил туземца, отвесив ему увесистую затрещину. Смертельно оскорбленный Джекоб немедленно покинул белых, направился в глубь материка и достиг двора Чаки. Король сначала принял незнакомца с некоторым подозрением. Однако позднее, убедившись в его способностях, он осыпал Джекоба милостями и присвоил ему почетное звание «Пловец». Теперь он назначил его королевским толмачом и посредником в переговорах с белыми.
У Джекоба осталось далеко не лучшее впечатление о белых, и он, естественно, изобразил их Чаке в невыгодном свете. В этом ему умело помогал португальский торговец-мулат, который прибыл в Булавайо вскоре после Джекоба. К чести Чаки — и в этом свидетельство его объективности, — он не придал значения россказням людей, имевших личные счеты с англичанами. До конца дней своих он оставался верным другом англичан и всегда стремился к союзу с британским королем.
Феруэлл быстро оправился от удивления, но не мог отделаться от мысли, что, поскольку Джекоб придворный толмач, он и Фин попадут в неблагоприятное положение. Джекоб, однако, вел честную игру, для этого у него имелась самая серьезная причина: Чака предупредил его, что любая попытка переводить неправильно будет рассматриваться как сигнал палачам.
Благодаря Чаке, которому обычное его достоинство не помешало проявить радушие, гости вскоре почувствовали себя непринужденно. После нескольких вопросов относительно цели их приезда Чака пригласил гостей приблизиться к большой смоковнице. Сам он уселся в тени ее на связке тростниковых циновок, а затем жестами показал англичанам, чтобы и они присели на корточки. В качестве знака особого уважения к белым для них тоже были заранее расстелены тростниковые циновки — напротив того моста, где расположился король. Феруэлл и Фин, как руководители экспедиции, заняли две передние циновки. Их товарищи уселись или же присели на корточки сзади. Слуги Фина — готтентоты и другие туземцы — расположились еще дальше, вне проделов слышимости. Джекоб присел на корточки на голой земле, чуть впереди Чаки, по правую руку от него. Такова была обстановка первой королевской аудиенции. На расстоянии ста ярдов не было ни советников, ни стражи, ни палачей. Чака в силу своего характера никогда не заботился о собственной безопасности и не видел ничего особенного в том, чтобы остаться без охраны с таинственными пришельцами. Он сгорал от любопытства, стремясь как можно больше узнать от них, и не желал, чтобы разговор его был услышан советниками или кем-либо из его подданных, за исключением необходимого ему толмача.
Хотя дело происходило в июле, утреннее солнце припекало довольно сильно, и тень, отбрасываемая деревом, была весьма желанной. Чака почти сразу же сделал одному из пажей, стоявших поодаль, знак, чтобы гостям принесли пива. Затем он осведомился о здоровье путешественников, спросил, как они доехали. Джекоб медленно, запинаясь повторял его слова по-английски, ответы же переводил на зулусский быстрее. Словом, с переводом не все шло гладко, особенно вначале.
Вскоре прибыло пиво. Его принесла в горшке вместимостью в галлон[116] Пампата. Встав на колени перед королем, она пригубила пиво, а затем передала горшок Чаке. Король сделал глоток и вернул сосуд Пампате, она в свою очередь передала его Феруэллу. После этого горшок пошел по кругу.
Король рассказал гостям о славе своего царства: о его огромных богатствах, заключающихся в скоте, который они увидят завтра и в последующие дни; о полках, внушающих ужас его врагам; о великолепии столицы Булавайо. Затем он очень к месту спросил Феруэлла и его товарища, видели ли они когда-нибудь государство, в котором господствует такой порядок, как в стране зулусов, подданные так благонравны и столь чтут закон. В его королевстве каждый может оставить свое имущество где угодно, не опасаясь кражи, и мужчины избавлены от страха, что жены и дочери их будут обесчещены. В ответ гости часто восклицали «Йебо!» («Да!») или «Йебо, баба!» («Да, отец!»).
Чака задал много вопросов о короле Георге, численности его армии, характере его страны, системе управления, размерах столицы, количестве скота и королевских жен... Весьма одобрительно отозвался о мудрости своего «брата» — короля, — имеющего всего одну жену. «Благодаря этому он дожил до такого преклонного возраста. Но он поступил бы еще мудрее, если бы не имел ни одной, подобно мне». Тут Чака громко захохотал. Затем он сообщил гостям, что приказал построить для них особый крааль на окраине своей столицы и что их сейчас проводят туда и накормят. Но сначала он созовет советников и отдаст приказ о том, чтобы ко всем белым относились как к наследственным вождям и никто не смел считать себя равным им.
