Саймон Скэрроу - Орел и Волки
Веспасиан убрал руку и откинулся на походном стуле, призвав на помощь всю свою сдержанность.
— И что же за события имели место вчера?
Трибун Квинтилл кратко сообщил о разгроме двух когорт атребатов, поведал о своей важной роли в организации городской обороны и с напускной скромностью описал, как он принял решение лично прорваться сквозь вражеские ряды, добраться до позиций Второго легиона и привести к остаткам удерживающего Каллеву гарнизона спасительную подмогу.
Закончив, Квинтилл словно бы между делом потер глаза и прикрыл зевок тыльной стороной ладони.
— Спасибо за содержательный доклад, — спокойно промолвил Веспасиан. — Ты, я вижу, совсем вымотался. Я велю принести тебе еды, а потом можешь отдохнуть.
— Да, командир. Но гарнизон… мы должны немедленно что-то сделать.
— Безусловно, раз Верика в нас нуждается.
— Верика? Но он ранен. Тяжело ранен. Когда я его видел в последний раз, он был очень плох.
— Ты что, допустил, чтобы царь участвовал в схватке? — осведомился Веспасиан ледяным тоном.
— Никак нет, командир, — торопливо ответил Квинтилл. — На него напал один из знатных соплеменников.
Веспасиан еле совладал с нараставшим в нем гневом. С каждым разом, когда молодой трибун открывал рот, ситуация выглядела все хуже. Трибун покачал головой и указал на придвинутый к столу стул:
— Могу я сеть, командир?
— Что? О да. Конечно.
Пока трибун с осторожностью опускал свой натертый седлом зад на сиденье, мысли Веспасиана вертелись вокруг полученных новостей, ибо несчастье касалось не только людей в Каллеве, но и его собственного легиона. Случившееся грозило сорвать западную кампанию.
— Как велики силы противника?
— Тысяча… от силы две, — прикинул Квинтилл.
— Но не больше?
— Никак нет, командир.
Настроение Веспасиана слегка улучшилось.
— Ладно, с этим мы справиться в состоянии. Конечно, происшествие досадное, из-за него задерживается мое наступление, но тут уже ничего не поделаешь. Сначала разберемся с налетчиками в тылу.
— Ах… — Квинтилл поднял глаза с весьма озабоченным видом. — Боюсь, командир, тут имеют место некоторые затруднения.
Веспасиан на миг поджал губы, сдерживая порыв устроить трибуну хороший разнос, и лишь потом невозмутимо осведомился:
— О каких затруднениях идет речь, трибун?
— Среди атребатов имеются заговорщики, желающие объединиться с врагом и перетянуть на его сторону всех остальных соплеменников. Именно они стоят за нападением на царя.
— Понимаю.
Ситуация была хуже некуда. Даже в случае захвата Каллевы дуротригами Веспасиан мог надеяться силами своего легиона быстро их выбить оттуда и стабилизировать обстановку. Но если против Рима восстанет все племя, в смертельной опасности окажется не только он сам, но и генерал Плавт с основными войсками вторжения.
Август пережил потерю Вара и трех легионов, но Август крепко удерживал бразды правления и римской армией, и империей в своих руках. Клавдий подобным авторитетом не обладает, и военное поражение вполне может обернуться для него потерей власти. А что в таком случае ждет в Риме ставленников низложенного императора? У Веспасиана на этот счет имелись самые невеселые предположения.
Внезапно он осознал, что последние слова трибуна пролетели мимо его ушей.
— Прошу прощения, что ты сказал?
— Я сказал, командир, что нам следует подавить в корне мятежные настроения.
— Несомненно, — кивнул Веспасиан. — А если Верика умрет, кто тогда станет его преемником?
— Это еще одна проблема, командир.
Веспасиан, не в силах больше сдерживать раздражение, хлопнул ладонью по столу и воззрился на Квинтилла, нетерпеливо поигрывая фалангами пальцев, но совладал с собой и, усилием воли восстановив хладнокровие, кивнул:
— Продолжай.
— Знатный варвар, напавший на него… Артакс… он и был наследником Верики.
— Так этот Артакс захватил трон?
— Никак нет, командир. Центурионы Макрон и Катон раскрыли его злодеяние. Он был убит на месте преступления.
— Значит, вопрос о преемнике Верики остается открытым? И кто, с твоей точки зрения, подходит тут лучше всего?
— Тинкоммий, царский племянник, — не колеблясь, ответил трибун. — Я убедил совет племени объявить его наследником, когда убили Артакса.
— Что ты можешь о нем мне сказать? Каков он, по-твоему, этот Тинкоммий?
— Молод, но смышлен. Он понимает, что мы победим, и поэтому на него можно положиться. Он будет верен Риму.
— Это в его интересах и в интересах его народа. Если он не сумеет удерживать своих людей под контролем, пока я решаю насущные воинские задачи, я, в свою очередь, не смогу долее подвергать опасности пути снабжения легионов. Царству атребатов придет конец. Мне ничего не останется, как именем Рима аннексировать его, разоружить племя и разместить в Каллеве постоянный гарнизон.
Квинтилл улыбнулся: легат играл ему на руку, невольно способствуя тому, чтобы трибун смог пустить имеющиеся у него полномочия прокуратора в ход.
— Такой образ действий, командир, представляется наиболее верным.
Веспасиан откинулся на спинку стула, кликнул старшего писаря, и спустя момент тот появился в шатре с восковой табличкой в руках.
— Старших командиров — ко мне!
— Всех, командир?
— До единого. Подожди…
Веспасиан быстро пролистал документы, нашел последние отчеты по личному составу, пробежал их глазами и продолжил:
— Поднять и подготовить к выступлению следующие когорты: Лабеона, Гениалия, Педия, Поллия, Виентона и Гортензия… этого будет достаточно. Предстоит длительный переход в полном вооружении, с собой взять воду и облегченный паек. Больше ничего, понял? Предполагается форсированный марш-бросок, и если командиры когорт сомневаются в чьей-то способности его выдержать, лучше оставить слабого здесь, чтобы не потерять его по дороге. Отстающих быть не должно!
Писец, получив столь грозные распоряжения, не смог скрыть удивления и тревоги, однако Веспасиан вовсе не собирался что-то ему объяснять. Не пристало легату растолковывать суть своих планов каждому, кого они вдруг смутят. А уж канцелярскую братию он и подавно старался держать на подобающем расстоянии. Это не всегда было просто, зато позволяло избежать неприятных моментов, о которых потом приходилось бы сожалеть.
— Что-нибудь еще, командир? — спросил писарь.
— Все. Выполняй!
Тонкий серп полумесяца проступил на небосклоне, стоило скрыться за горизонтом последнему отблеску умирающего закатного солнца. Наступил тот короткий период суток, когда глаза еще только приспосабливаются к бледному лунному свету, делающему одноцветным лоскутный пейзаж из полей, рощиц и поросших лесом пологих холмов. В этот сумрачный час по извилистой дороге на Каллеву, до которой было миль тридцать, двигалась выступившая из восточных ворот лагеря длинная воинская колонна. Около трех тысяч легионеров шли свободным, походным порядком. Лязг их оружия почти заглушался тяжелым топотом подбитых железом сапог. Сам Веспасиан ехал впереди Первой когорты в сопровождении небольшой свиты, где был и Квинтилл.
