Генри Райдер Хаггард - Собрание сочинений в 10 томах. Том 9
— Это ничего, — проговорила знахарка, — я вылечу ее. Вторая ласточка стала кружиться над Сигамбой с жалобным писком, как бы умоляя ее возвратить ей подругу.
— Успокойся, — сказала ей Сигамба (как будто птица могла понимать ее), — я устрою под крышей своей хижины новое гнездо, посажу туда твою подругу и буду лечить, а ты будешь кормить ее.
Птицы и правда точно поняли ее: раненая смирно сидела у нее на руках, а другая спокойно уселась на ближайшем дереве.
— Мать Ласточки, — обратилась ко мне знахарка, когда я, успокоенная относительно участи раненой птицы, в которой видела свою дочь, хотела войти в дом, — дайте мне вашего коричневого мула в обмен на тех двух коров, которых мне недавно привел готтентот за то, что я вылечила его жену от укуса змеи. Я знаю, что мул стоит дороже, но у меня пока больше ничего нет, а он мне очень нужен.
— На что он тебе? — удивилась я.
— Проводить Ласточку в дорн.
— Разве она желает этого?
— Нет, ей теперь не до меня, но я должна это сделать.
Ударение, которое она сделала на слово «должна», заставило меня после минутного колебания согласиться на ее просьбу.
— Хорошо, можешь взять мула, а коровы пускай останутся у тебя, — проговорила я.
— Благодарю, мать Ласточки, — просто сказала знахарка.
— А когда же будешь лечить птицу? — спросила я, вспомнив о раненой ласточке. — Ведь она требует ухода.
— О, об этом не беспокойтесь! — с живостью отвечала Сигамба. — Я сейчас сделаю гнездо, посажу в него птичку и перевяжу ей крыло и лапки травой. Когда кости срастутся, — а это будет скоро, — она сама снимет повязки.
Я не знала, что возразить, и, молча пожав плечами, ушла в дом.
Вскоре началось венчание. Сузи была очень хороша в своем белом платье и с большим букетом белых цветов в руках, который принесла ей Сигамба. Под стать ей был и Ральф. Во всей его фигуре, в каждой черте лица, в манерах, даже во взгляде и голосе было сразу видно его благородное происхождение.
Если Сузи и была ниже его родом, зато вполне подходила ему по красоте, манерам, характеру и образованию. Я никогда не видала более подходящей пары и прямо могу сказать, что они были созданы друг для друга, поэтому и любовь их была так прочна.
Гостей у нас не было, потому что свадьба держалась в тайне, чтобы Черный Пит не услыхал о ней и не придумал какой-нибудь гадости. Однако, как потом оказалось, он все-таки узнал об этом, вероятно от пастора, который, не в обиду будет ему сказано, очень любил молоть языком и, должно быть, проболтался дорогой, когда ехал к нам.
После венчания был хороший обед, но пил, ел и болтал за столом только один пастор. В конце концов он стал нести такие глупости, что я едва не поругалась с ним.
По окончании обеда молодые стали прощаться со мной (Ян ехал их провожать). Я не знала, что теперь очень долго не увижу Сузи, а потому не давала воли слезам и крепилась, как могла. Что же касается Сузи, то она, припав к моему плечу, рыдала так сильно, что я вынуждена была остановить ее и пристыдить. Наконец она немного успокоилась и, вспомнив о Сигамбе, захотела проститься и с ней. Я послала за знахаркой, но ее нигде не могли найти. Тогда я вспомнила, что Сигамба хотела ехать провожать молодых, и сказала Сузи, что она, наверное, поджидает их где-нибудь на дороге.
Простившись еще раз со мной, новобрачные и Ян уселись на лошадей и тронулись в путь; за ними с сильным скрипом двинулся и тяжело нагруженный фургон.
Я осталась одна.
VIII Как Ральф чуть было снова не попал в море. — Что сделала Сигамба.
Проводив молодых несколько миль, Ян распрощался с ними и возвратился домой; новобрачные продолжали путь только в сопровождении отправленных с ними кафров.
С наступлением темноты Ральф распорядился сделать привал в горах, на берегу моря, милях в десяти от нашей фермы. Пока провожатые разводили костер, чтобы приготовить себе ужин, молодые супруги отправились прогуляться в живописное ущелье, спускавшееся прямо к морю. Пройдя все ущелье, они очутились на выступе невысокой скалы, у подошвы которой с трех сторон плескалось море, так что скала вдавалась в него в виде мыса.
Ральф и Сузи уселись в нескольких шагах от крутого, почти отвесного спуска к морю и, прижавшись друг к другу, заворковали словно голубки.
— Боже мой, как хороша природа, не правда ли, Ральф? — шептала Сузи, глядя на освещенное луной море. — Смотри, как красивы эти бесконечные волны, когда в них отражается небо с луной и звездами!
— Да, сейчас эти волны очень красивы, — отвечал Ральф. — Но я видел их другими и никогда не забуду этого.
Сузи поняла намек мужа и тихо продолжала:
— Да, Ральф, море, как и жизнь наша, не может быть постоянно спокойным. Но я люблю море, потому что оно дало мне тебя, а жизнь — потому что могу провести ее с тобой.
— Только бы море не разлучило нас! — невольно вырвалось у Ральфа.
— Что ты говоришь, мой дорогой?! — с испугом воскликнула Сузи, крепко обнимая его. — Нет, нет, Ральф, нас теперь ничто не может разлучить… даже море, потому что, если тебе опять нужно быть в море, то я последую за тобой… Даже сама смерть, дорогой муж мой, не в состоянии будет разлучить нас: мы и в той жизни будем вместе. Почему тебе пришло в голову, что море должно разлучить нас?
— Сам не знаю, моя Сузи, — печально отвечал Ральф. — Мне все кажется, что счастье наше непрочно.
В это время луна вдруг закрылась темным облаком и по ущелью пронесся порыв резкого, холодного ветра; вершины деревьев как-то зловеще заскрипели. Но облако вскоре исчезло, ветер утих, и луна снова засияла во всем своем блеске, проводя широкую серебристую полосу по хребтам морских волн.
Молодые люди несколько минут сидели молча.
— От судьбы не уйдешь, Ральф, — сказала наконец Сузи, поднимаясь со своего места. — Давай лучше помолимся Богу, поблагодарим Его за то, что Он нам дал, и попросим у Него покровительства на будущее.
Опустившись на колени, оба они начали горячо молиться. Но не успели они окончить последних слов молитвы, как услышали позади себя чей-то язвительный смех. Молодые люди поспешно вскочили, обернулись назад и замерли от ужаса: перед ними стоял Черный Пит, а из-за его спины выглядывало человек десять темнокожих, вооруженных ружьями и ножами.
Ральф и Сузи сразу поняли всю опасность своего положения: они находились на таком расстоянии от своих провожатых, что не могли быть услышаны ими, если бы вздумали кричать, и на лицах их выразилось полное отчаяние.
Черный Пит сразу сообразил, что происходит в душе молодых людей, и еще язвительнее расхохотался.
