Альбер Бланкэ - Война амазонок

– Что там такое? – спросила принцесса.

– Курьер из Орлеана к его высочеству; он остановлен передовыми.

– И хорошо сделали. Я прочту депеши, если они на имя отца.

По знаку Бофора в руки принцессы было подано письмо.

– Это добрый знак, – сказал Бофор, глядя, как дочь без всяких колебаний распечатала депешу на имя отца.

– Господа, – провозгласила принцесса, – вот содержание депеши: король объявляет господам орлеанцам, что он проведет ночь в Клери, а завтра в шесть часов утра вступит в Орлеан, куда уже послал свой совет.

– Надо его опередить! – сказал Бофор тихо.

– Вперед! – скомандовала принцесса. – Надо торопиться, останавливайтесь только тогда, когда надо дать отдых лошадям.

В Тури небольшой отряд получил сильное подкрепление: герцог де-Немур примкнул к нему во главе шестисот всадников.

Бофор нахмурился, увидав своего зятя, с которым имел несчастье всегда ссориться. Он понимал, однако, что в нынешних обстоятельствах разлад был опаснее всего, и твердо решил воздерживаться от ссоры.

Немедленно был собран военный совет. Воинственная Луиза Орлеанская, помня приказ отца, выразила мнение, что нельзя позволить неприятелю переправиться через Луару. Для этого были приняты надлежащие меры, и герцоги Бофор и Немур немедленно отправились со своими отрядами в путь.

Принцесса, переночевав в Тури, выехала на другой день рано утром, охраняемая только своей свитой, под предводительством Жана д'Ера.

Было десять часов утра, когда отряд остановился в двух милях от Орлеана. Из города выехал начальник ее конвоя, еще вчера посланный туда Бофором для предварительных переговоров.

– Ну что скажете? – спросила принцесса, когда офицер подъехал к ней.

– Ваше высочество, орлеанские власти умоляют вас не продолжать своего пути, так как в противном случае они вынуждены будут воспрепятствовать вашему вступлению в город.

– Мне! Дочери их властелина?

– Ваше высочество, у южных ворот находятся в эту минуту министр юстиции и члены королевского совета и требуют, чтоб их немедленно впустили в город.

– Следовательно, нельзя терять времени, – сказала принцесса, приказывая ехать вперед.

К одиннадцати часам утра она подъехала к Банньерским воротам, но ворота были заперты и заставлены рогатками.

Принцесса одна подошла к воротам и постучалась набалдашником своего хлыста к городскому сторожу.

В воротах открылась форточка, и в ней показалось испуганное лицо одного из начальников городского караула.

– Спешите объявить старшинам города Орлеана и губернатору, вероятно, все тому же господину де-Сурди, что дочь их властелина желает вступить в город.

– Ваше высочество, я в отчаянии, что должен вам доложить о том, что господа старшины не могут вам повиноваться.

– Я буду ждать в этой гостинице, – сказала принцесса, указывая на большой дом в двадцати пяти шагах от ворот, над которыми красовалась вывеска с орлеанским гербом.

Весть о прибытии принцессы быстро распространилась по городу, и все жители сбежались к воротам, радостно приветствуя принцессу.

Эти восторженные заявления показали принцессе, как мало было связи между народонаселением города и городскими властями. Она подошла к краю рва и, сняв свою шляпу, грациозно махала ею в ответ на шумные приветствия. Рукоплескания и крики до того усилились, что она долго ждала, пока можно было говорить.

– Добрые друзья! – закричала она, сколько хватило сил, – если вы желаете видеть меня поближе, то бегите в ратушу и распорядитесь, чтобы для меня были отворены ворота.

– Да здравствует король! Да здравствуют принцы! Долой Мазарини! – бушевал народ.

Принцесса, однако, не добилась желаемого. Тогда она стала прохаживаться по краю городского рва в надежде, что найдутся люди, более верные ее отцу. За ней последовали только госпожи де-Фьеске и де-Фронтенак.

На дороге встретились еще ворота, защищаемые караулом. Караульный офицер, увидев принцессу, выстроил в ряд своих солдат и отдал ей честь.

– Капитан! Отворите мне! – закричала она.

Народная толпа и здесь прокричала ей восторженное ура, а офицер знаками показал, что у него нет ключей.

– Так разломайте ворота!

Офицер развел руками и показал, что не смеет.

– Капитан, вы обязаны по закону повиноваться мне, как представительнице моего отца, герцога Орлеанского, нежели начальникам города.

– Точно так, ваше высочество.

– Так повинуйтесь же.

Капитан поклонился, но не был расположен исполнять ее приказания.

– Берегитесь, капитан, я силой войду, и тогда моей первой заботой будет наказать вас за неповиновение.

– Что вы делаете? Ваше высочество, – остановила ее госпожа де-Фронтенак, – время ли теперь угрожать?

– Как знать? Бывают минуты, когда угрозами больше возьмешь, чем просьбами, это мой город, и я хочу, чтобы мои люди отворили мне ворота.

Еще прошла минута, и принцесса раскрыла рот, чтобы произнести энергичное проклятие, но сейчас же до крови прикусила губу.

Между тем командир городской стражи стоял неподвижно, и принцесса принуждена была пройти мимо, а в ее хорошенькой голове вертелись самые зловещие мысли, как бы отомстить за себя. Так оказалась она на берегу реки. У пристани было причалено много лодок; в каждой лодке стоял лодочник, держа весло стоймя, отдавая ей честь.

– Да здравствует принцесса! – закричали лодочники, узнав ее.

Лодочники составляли в Орлеане отдельную и очень сильную корпорацию. Принцесса при первом взгляде на них сообразила, какую выгоду можно извлечь из преданности этих удальцов, хоть бы только в том, что можно было с ними разговаривать, не имея нужды кричать во всю глотку.

– Ваше высочество, – сказал один из них, приближаясь к принцессе, – ваш отец – наш властелин, и мы другого не признаем. Мы сами, наши жены, дети и лодки наши – принадлежат вам.

– Дети мои, вы верные слуги, и я благодарю вас. Ваши городские начальники и рады бы отворить мне ворота, но не смеют, опасаясь возмездия за самоуправство. Вы честные люди, живете своим трудом и не знаете, в каком страхе живут люди богатые или знатные; вы не понимаете глупых расчетов, внушаемых честолюбием. Вот почему я буду гордиться и считать за счастье, что в моих предприятиях помогать мне будут лодочники, а не мещане.

– Так, еще раз повторяем: мы ваши, мы станем делать, что будет приказано только вашим высочеством.

– Прекрасно. Не можете ли вы перевезти меня к воротам Фо, которые выходят прямо на воду и откуда мне будет легко войти в город?

– С величайшею радостью; только зачем же так далеко забираться? Ведь вот близехонько ворота Брюлэ?