Луи Буссенар - Кругосветное путешествие юного парижанина
— Итак, капитан, — проговорил Казаван, — вы намереваетесь уйти от огня, не используя двигатель, подойти к противнику под парусами, взять его на абордаж…
— И пустить на дно, — добавил без затей Флаксан.
— О!.. Великолепно задумано, капитан.
— А! Простое кокетство мастера маневра. Увидите сами.
Пират достал часы. Через миг на борту «Эклера» появилось облачко первого выстрела. Ветер, как мы уже сказали, дул по левому борту.
— Правый галс! Стаксели на ветер! Выбрать шкоты![358]
Голос Флаксана звучал как труба. Отдача команд заняла шесть секунд. Исполнение — двадцать пять. Ветер, надувавший паруса с одной стороны, стал надувать с другой; судно, повинуясь одновременному воздействию ветра и руля, повернулось, сильно накренилось на правый борт и двинулось в новом направлении.
В этот момент снаряд с «Эклера» лег за кормой на расстоянии, равном половине длины корабля.
— Двухсекундное опоздание, — произнес Флаксан флегматично.
Казаван, похоже, более проницательный, чем остальные, окаменел.
— Не важно, капитан, — проговорил он наконец, — ведь маневрировать парусами на скорую руку опасно.
— О! Я вовсе не собираюсь уклоняться от всех без исключения снарядов. Они, безусловно, повредят немного корпус. Потом заделаем пробоины. Я просто стараюсь показать: нецелесообразно превращать военные суда в уязвимые и легко потопляемые стальные сундуки. Хочу продемонстрировать, что абсурдно утяжелять в ущерб скорости боевой корабль, превращая его в подобие пехотинца, защищенного от огня пятьюдесятью килограммами брони. С точки зрения радиуса действия, моя артиллерия немногим уступает его орудиям. Но они менее скорострельны, чем мои. Если он возьмет меня на абордаж, то потопит. Это, черт побери, очевидно! Однако справедливо и обратное. У меня больше шансов нанести ему смертельный удар, поскольку у нашего корабля выше скорость.
— Капитан, вы всегда были мне симпатичны. Много раз оказывали честь, прислушиваясь к моим советам. С другой стороны, вам известно: я никогда не оспаривал ваших распоряжений и всегда действовал заодно.
— Это верно! Но к чему вы клоните, дорогой Мариус?
— Хочу попросить выслушать меня и высказать свое мнение, если сочтете нужным.
— Говорите.
— Итак, по-моему, наступил подходящий момент проверить правильность одной вашей теории. Сейчас более разумно избавиться от всего лишнего и использовать нашу машину вместо парусов для того, чтобы атаковать. Это гораздо проще и, кажется, безопаснее.
— Согласен, мой дорогой Казаван, согласен. Однако, вы знаете, я — фантазер. По поручению своих хозяев я обязан исполнять малопочтенную функцию, которую многие сравнивают с профессией палача; говорю об этом чистосердечно. Однако постоянно работать по одной и той же схеме мне представляется банальным, если не отвратительным. Палач, умеющий вешать, обезглавливать, гильотинировать или сажать на кол, может позволить себе, коль скоро он интересуется загадками жизни и смерти, поставить интересный психологический опыт. Мне же, палачу-пирату, моряку высшей пробы, хочется для дальнейшего самообразования проверить на практике один фокус и самостоятельно разобраться, так ли уж хороша теория, которой я придерживаюсь. Наконец, вступая в бой с грозным противником, вооруженным мощными средствами борьбы, я хочу разгромить его «с шиком», как говорят ваши соотечественники.
Морской разбойник произносил речь в тот самый миг, когда Андре высказался на палубе «Эклера» столь благородно и негодующе.
Между двумя судами продолжалась дуэль на расстоянии. Само собой разумеется, огонь велся издалека, а в таких случаях современная тактика морского боя предписывает использовать ограниченное количество орудий.
«Эклер» вел огонь из одной и той же пушки с броневой защитой. Пират использовал пушку системы Уитворта, малого калибра, но увеличенных габаритов, позволяющую применять удвоенный пороховой заряд.
Снаряд такой пушки имеет сильно удлиненную форму, он значительно толще человеческой голени, и дальность полета его превышает двенадцать тысяч метров.
«Корабль-хищник» продолжал двигаться по правому борту со скоростью шквала; затем нос его отклонился влево. Цель такого маневра понятна — он хотел описать полукруг, мощно ударить «Эклер» перпендикулярно оси боевого корабля.
Однако капитан де Вальпре был далеко не новичок и намеревался проучить Флаксана за наглость.
Крейсер замедлил ход и повернулся носом к противнику, ибо тот угрожал боковой части корабля. «Хищник» же двигался в прежнем направлении, описывая вторую четверть круга. Пьер Легаль, совершенно бледный, со сжатыми зубами стоял за лафетом, внимательно наблюдая. Казалось, вся душа его сосредоточилась в глазах, сверкавших, словно угли.
И вот противник описал три четверти круга. Канонир дернул спусковой шнур.
Раздался выстрел. Снаряд срезал гребешки у двух волн, задел третью и глухо разорвался внутри корабля.
— Наконец-то! — пробормотал канонир, стирая пот со лба.
— Превосходно! — отозвался Фрике. — Черт побери, снаряд наверняка что-то разнес в клочья. Если чертово судно пойдет ко дну, надо будет поплыть быстро-быстро, чтобы успеть спасти нашего маленького.
Клубы белесого дыма заволокли палубу. Похоже, у пирата произошла серьезная авария, но ход абсолютно не замедлился. Он продолжал движение по кругу; затем скорость заметно возросла.
— О! Мерзавец идет под парусами, делает это, конечно, для отвода глаз. Уверен: он запустил машину без огня!
— Жаль, не удалось ее задеть!
— Ай!.. Так вот куда попал враг! Скверно! — закончил речь гамен и помахал беретом прилетевшему от Флаксана снаряду.
Снаряд системы Уитворта в это мгновение повредил три четверти внутреннего обвода поворотного круга. А один из осколков задел затвор двадцатисемисантиметрового орудия, обрекая мощную пушку «Эклера» на бездействие.
Невозможно было определить, какой именно ущерб нанесен «кораблю-хищнику». Ведь Флаксан сказал: «Заделаем пробоины». Мгновенно проделали процедуру, известную с древности, которой в совершенстве владели конопатчики прошлых времен.
Снаряд попал примерно на тридцать сантиметров ниже ватерлинии. В отверстие, естественно, равное калибру снаряда, то есть двадцати семи сантиметрам, хлынула вода. И хотя переборки на корабле были водонепроницаемые, немедленно открыли сливные люки. И вот появился марсовой с приспособлением, именуемым затычка, которое мы сейчас коротко опишем.
Затычка представляет собой деревянный брус в форме усеченного конуса любого размера. На вершине есть прочное кольцо, к нему прикреплена крепкая оттяжка и пробка величиной с кулак.
