Мишель Зевако - Трибуле
– Какая разница! Главное, что их деньги перейдут в наши руки.
– В самом деле, брат! Это – наше дело.
– Да, эти ничтожные монахи однажды посмеялись над нами. Теперь наша очередь смеяться! Подождем…
Ожидание было долгим: монашеский обед длился до шести часов.
Но нет более терпеливого существа, чем жадный охотник.
Наконец бандиты увидели, как брат Тибо и брат Любен вышли из корчмы, еще более величественно, если так можно сказать, чем они туда входили.
Монахи направились к Сене торжественным шагом, стишком уверенным, как это бывает у людей, недостаточно уверенных в себе. На улице в этот час было еще довольно много прохожих.
Кокардэр и Фанфар, затаившись на дороге, по которой должны были пройти монахи, терпеливо выжидали удобного момента, чтобы напасть на них. Мошенники увидели, как монахи пересекают Сену и сворачивают на улицу Юшет.
– Куда они, черт побери, идут? Их обитель находится в другой стороне.
– Скоро увидим…
Было уже достаточно темно: настало время действовать.
Но в тот самый момент, когда бандиты готовились напасть, монахи неожиданно свернули в Зловонную Нору.
Кокардэр и Фанфар подошли к тупику как раз в то время, когда монахи входили в дом в самой глубине его.
– Подождем, – решил Фанфар. – Не бывает такого визита, который бы не закончился. И сколь бы бесстыден не был гурман, у него всегда что-либо останется на дне кошелька.
Брат Тибо и брат Любен поднялись по лестнице с такой уверенностью, которая обличала их хорошее знакомство с домом. Потом они постучали определенным образом в дверь. Сразу же дверь открыли. Они вошли и низким поклоном приветствовали мужчину, пришедшего открывать дверь.
– Вот и вы, – сказал Игнасио Лойола. – Я вами доволен.
– Вы слишком добры, преподобный отец.
– Нет, нет… Вам отлично удалась экспедиция с книгами. Благодаря вам, братья, Церковь только что одержала блистательную победу.
– Deo gratias![37]
– Да… Благодаря Господу, братья мои! Но и благодаря вам, нашедшим у печатника эти проклятые книги…
Монахи с изумлением переглянулись.
– Благодаря вам, – продолжал Лойола, – не поколебавшимся после находки пагубной книг донести об этом главному прево… И это, братья мои, вы должны свидетельствовать в церковном суде.
– Но…
– Будете свидетелями, говорю я! Неужели вы хотите, братья мои, лишиться справедливого восхищения, которым мир наградит вас за смелость и прозорливость?
– Мы будем свидетелями! – в один голос крикнули монахи, испуганные взглядом Лойолы.
– Кстати, – спросил тот, – вы получили некоторую сумму?
– Да, преподобный отец.
– Возьмите еще вот это.
Он открыл секретер, вынул оттуда пухлый кошелек и протянул его брату Тибо, который, несмотря на весь свой испуг, мигом схватил его, и кошелек исчез под полой сутаны…
– Будет и еще! – продолжал Лойола. – Мне известно, что вы не отказываетесь от лакомого куска и глотка доброго вина…
– О, преподобный отец…
– В этом нет ничего плохого, если это случается в интересах Церкви…
– Конечно, – сказал брат Любен, – только в интересах Церкви.
– И верно, – добавил брат Тибо, – нам ведь нужны силы.
– Вы рассуждаете правильно! Итак, братья, если вы засвидетельствуете чистую правду, как я вам о ней сейчас рассказал…
– Мы засвидетельствуем!
– И сохраните наш сегодняшний разговор в секрете…
– Мы будем немы, преподобный отец!
– В таком случае обещаю, вам будет с чем приходить в корчму Девиньера.
Монахи опять переглянулись, с изумлением отметив хорошую осведомленность преподобного отца.
– В противном случае, – закончил Лойола, – вас четвертуют заживо…
Тибо и Любен почувствовали сильную дрожь в ногах.
– Идите, братья мои, идите в мире.
Они вышли втроем. Лойола провожал монахов. Дойдя до того места, где тупик Зловонная Нора вливался в улицу Юшет, Лойола остановился.
– Идите вон туда, братья мои, – сказал он, указывая им направление, в котором находилась река.
– Да, преподобный отец, именно по этой дороге нам надо вернуться в наш монастырь.
– Хорошо. Я пойду сюда. А вы ничего не забудьте.
– Нет, нет, преподобный отец, – сказал брат Тибо. – Мы поклянемся, что нашли у этого проклятого печатника книги, которые…
– Тише! – цыкнул Лойола, с беспокойством озираясь вокруг себя.
Потом он строго добавил:
– А еще помните об умении хранить молчание.
При этих словах он завернул в улочку Дез-Этюд, а монахи зашагали в сторону набережной.
– Он требует от нас еще раз солгать, – сказал брат Любен, когда они остались одни.
– Но это во благо Церкви! – ответил брат Тибо.
– Это не мешает признать, что слишком много приключений выпало на долю таких бедных монахов, как мы. Избыток эмоций расслабляет меня.
– Мне кажется, брат мой, что бутылка хорошего вина помогла бы избавить тебя от слабости.
– Да, это отличное средство.
– Вон там на нашем пути находится очень привлекательный кабачок…
– Да, брат мой… И это посещение поможет нам проверить содержимое полученного кошелька.
Монахи направились к расположенному на их пути кабачку.
Но не успели они сделать и двух шагов, как их схватили и опрокинули в сточную канаву. Обоим показалось, что им на спины вспрыгнуло какое-то неизвестное животное. Потом монахи заметили, как над ними склонились две тени. Потом они почувствовали легкое прикосновение когтей ко всему телу, а потом тени исчезли.
– На помощь! – завопил брат Тибо.
– Караул! Убивают! – подал голос брат Любен.
Но поскольку никто не поспешил к ним, а, с другой стороны, иных повреждений, кроме страха, у них не оказалось, монахи приподнялись, уселись на задницы и с оторопью посмотрели друг на друга.
– Что случилось? – первым пришел в себя Любен.
– Клянусь Девой Марией и всеми святыми, мы встретили дьявола!
– Ба! Вы в это верите?
– А что же тогда случилось?
– Скорее, – продолжал Любен, – мы споткнулись.
– А тени, которые мы видели? А когти, которые прогулялись по моему телу?
– Иллюзии и химеры! – произнес Любен, вставая на ноги. – Что бы там ни произошло, мы живы и здоровы. А это – главное!
– Да, но возбуждение…
– Лишний повод поспешить в прекрасный кабачок!
Через несколько минут монахи входили в заведение, которое брат Любен назвал прелестным кабачком, тогда как на самом деле это была грязная таверна.
Тибо и Любен с наслаждением выпили две бутылки: каждый по одной – то есть очень немного.
Потом они позвали трактирщика, человека с мрачны лицом, на котором при виде редких гостей появилась ликующая гримаса.
– С вас два ливра, – сказал трактирщик
