Джайлс Кристиан - Ворон. Сыны грома
С этими словами Сигурд вышел из середины круга, уступая право голоса другим.
– Я потерял добрых друзей, – сказал Хальфдан, беспокойно почесывая бороду. – И, по-моему, они погибли зря, раз в брюхе «Змея» нет ничего, что нельзя было бы найти на любом хорошем рынке. – Викинги загудели, но я не смог понять, соглашаются ли они со своим товарищем или же нет. – Пока не поздно, я бы возвратился к жене и детям. Может, пахать землю – не такое уж плохое занятие. Я не спешу попасть в Вальхаллу.
– Милость Всеотца как ветер. Ее нужно ловить, – сказал Асгот. – Ты глупец, раз до сих пор не знаешь этого.
– Ты, Хальфдан, землепашец? – выпалил Флоки Черный, будто плюнул. – Да у тебя даже промеж ног ничего путного не выросло!
Викинги захохотали, но ярл поднял руку, и смех тут же стих. Воины, что собрались теперь среди скал, сражались вместе с Сигурдом в Мерсии и Уэссексе, наполняли кровью долины Уэльса, гнули спины на веслах Сигурдовых кораблей. Они сознавали значимость этого часа.
– Я понимаю тебя, Хальфдан, – кивнул ярл.
– Но мы присягали тебе, господин, – сказал Арнвид. – И никто из нас не посмеет изменить присяге.
– Верно, многие из вас клялись мне в верности. – Сигурд смотрел своим людям в глаза, словно бы видя, что творится в их сердцах. Может, он и вправду обладал таким даром. – Но с этого дня прежняя клятва теряет силу. Я вас всех от нее освобождаю. Тот, кто хочет вернуться домой, волен идти.
Викинги разинули рты. Пившие мед отняли от губ бурдюки и в недоуменном молчании провели ладонями по бородам. Голубые глаза Сигурда были по-прежнему спокойны, но сердце его, верно, колотилось так же, как и наши.
– Если возвратиться захотят многие, они могут взять «Фьорд-Эльк» вместе со своей честной долей наших трофеев. Оставшимся все равно не хватит рук, чтобы повести оба корабля туда, куда я отправляюсь.
Глаза каждого из викингов впились в лицо ярла.
– Куда же? – спросил Браги Яйцо, нахмурив лоб.
– В Миклагард[28], – ответил Сигурд, бросив взгляд на датчанина Рольфа.
Люди забормотали. Я понял, что некоторые из них слыхали об этом месте.
– Миклагард? – переспросил Брам, сведя кустистые брови.
– Это значит «великий город», – пояснил Улаф.
– Я знаю, что это значит, – проревел Медведь. – Но где это? Волосатый зад Одина!..
Сигурд кивнул датчанину, и тот шагнул вперед, изголодавшийся и беззащитный, как олень среди волков.
– Далеко на востоке, – произнес он, глядя на Брама, но обращаясь ко всем. – В греческих землях. Этот город еще зовут золотым, потому что даже дома там из золота, а вместо рек течет расплавленное серебро.
– Выходит, тамошний народ изнывает от жажды, – сказал Бодвар, почесываясь.
Викинги засмеялись, чтобы слегка разогнать тучи. Там, где мы собрались, даже воздух теперь казался тугим, словно надутый парус.
– Я видел монеты из этого города. Они блестят, точно глаза Фрейи, – заметил Кнут. Лицо его было бесстрастно, как у женщины, стирающей штаны мужа. – Там правит император, которого люди почитают, ровно бога.
– Еще один чертов император! – простонал Ирса Поросячье Рыло, покачав головой.
– Ты знаешь туда дорогу? – рыкнул Брам, сурово глядя на датчанина.
– Я – нет, – признался Рольф, – но среди нас есть человек, чей брат говорил, что был там.
– Ну и где же этот брат? – Ирса вытянул шею, оглядывая датчан. – Наверное, у него золотая кольчуга, срамной уд из серебра, а вместо яиц здоровенные рубины.
– Он умер, – просто ответил Рольф. – Во Франкии, как и многие из нас. – Датчанин взглянул на меня: мне тоже была знакома та смрадная темница, где люди лежали в собственных нечистотах, а вши и крысы дожирали остатки их гордости. – Но брат его выжил и, вероятно, сможет отыскать дорогу в тот город. Перед смертью Трюгве рассказывал о своем путешествии туда.
Брам тряхнул косматой головой. На лицо викинга, помятое, как старый щит, легла мрачная тень.
– Наше братство уже не то, каким было прежде, – сказал он. – Мы многих потеряли.
Последовали тихие возгласы согласия.
– Мои люди пойдут вместе с Сигурдом, – сказал Рольф. – Мы не хотим возвращаться к женам с пустыми сундуками.
Я с трудом поверил собственным ушам, причем не я один. И когда только наш ярл и Рольф успели это обстряпать? Мне вспомнились слова Бьярни: «Похоже, они что-то замышляют».
– Да твои люди наполовину мертвецы! – выпалил Брам. – Для вас честь, что Сигурд позволил вам прийти на тинг, ведь вы пустое место!
Ярл молча посмотрел на Рольфа, ожидая, как тот ответит на оскорбление. Датчанин, безоружный и безмозглый, шагнул к Браму, выпятив грудь. Ума у бедолаги, может, и не было, зато гордость, видно, была.
– Даже с пустыми желудками мы гребли не хуже вас, – сказал он. – Наши сердца так же сильны, и руки вашим не уступят, если мы будем есть мясо и пить мед.
Люди закивали, признавая, что ответ достойный. Даже Брам только фыркнул и, больше ничего не сказав, повернулся к ярлу.
– Я с тобой, Сигурд, и ты это знаешь. Я доволен, покуда вокруг меня рокочет море, и я не слышу, как мелет своим острым языком моя Боргхильда. Я поплыву с тобой в этот Миклагард, даже если дома там из грязи, а вместо рек течет моча. Ну а если там есть и серебро – тем лучше. Я не допущу, чтобы моя слава досталась каким-то датчанам.
– Те, кто пойдет со мной, дадут новую клятву. Наше братство будет выковано заново, – сказал Сигурд. – Мы отправимся в путь и наполним свои дорожные сундуки. Мы будем плести наш вирд на далекой земле, оставляя в память о себе руны. Один рунический камень уже стоит во франкском лесу, и едва ли безбородые христиане смогут скоро нас забыть.
На лице Сигурда появилась волчья усмешка. Увидав, что и Брам едва заметно улыбнулся, я подумал: «Уж не нарочно ли они все это разыграли?». Возможно, ярл попросил Медведя высказать сомнения, тревожившие каждого, с тем чтобы он, Сигурд, разрешил их, не выпуская поводьев из рук. От такого хитреца можно было ждать подобной уловки.
– Я тоже с тобой, господин, – прогрохотал Свейн Рыжий, немного излишне торжественно ударяя по земле древком копья.
– Ты меня знаешь, Сигурд, – сказал Улаф, пожав широкими плечами. – Я поплыву туда, куда понесет меня ветер, а если ветра нет, то возьму весло. Я снова присягаю тебе.
Ярл коротко кивнул, словно само собой разумелось, что такие люди, как эти двое, должны были пойти за ним на край света.
– Я не вернусь домой, пока не наполню свой сундук и сундук Бьорна, – сказал Бьярни.
Все викинги поклялись в верности Сигурду, и каждый старался превзойти остальных хвастовством, грозясь завоевать такие сокровища, каких даже в глаза не видал. Те, кто подумывал о возвращении домой, отбросили такие мысли: теперь Хальфдан и сам смеялся, представляя себя землепашцем. Старый Асгот отправился чертить руны, а Флоки Черный просто кивнул, и его темные глаза блеснули злобой. Сигурд кивнул в ответ: слова им были не нужны.
