Неожиданный наследник (СИ) - Яманов Александр
Глава 3
Сентябрь 1764 года, Царское Село, Российская империя.
— Хочу надеяться, что вы не затаили на меня зла. Я просто выполнял приказ, — через два дня после аудиенции императрицы, Мусин-Пушкин огорошил меня новостью, — Далее вами займётся назначенный наставник. Мне же надлежит проследовать в полк, что я делаю с радостью.
Разговор состоялся ближе к полудню. К тому времени я давно проснулся, сделал разминку, помолился и самостоятельно пытался разобраться в местной зубодробительной грамматике. Ещё неделю назад мне выдали наставление, используемое для обучения арифметики. И надо сказать, что сей труд, неплохо так вскипятил мой неподготовленный мозг. Разговаривал я уже более или менее прилично и почти полностью понимал окружающих. Если они изъяснялись проще, конечно. А вот с научным языком справиться не удалось. Но других книг, кроме библии, мне не выдавали, вот и приходилось мучиться. С учётом того, что речь идёт о математической книге, мои труды дополнительно усложняются.
Касаемо времени появления камер-юнкера, то здесь нет ничего странного. Русское дворянство живёт немного по иному распорядку, нежели обычные люди. У меня ближе к полудню происходит чаепитие, которое я называю вторым завтраком, или уже обед. А вот гвардейцы вроде Мусина-Пушкина только просыпаются, как и многие вельможи. Об этом мне поведал сам Валентин Платонович, рассказывая о посещении очередного бала. Подобных подробностей он не скрывал и достаточно забавно описывал развлечения знати.
Я же не мог понять, когда они умудряются служить? По словам Майора, в его времени с этим очень строго. А здесь бравые офицеры и высокопоставленные мужи до утра пляшут, играют в карты, пьют и предаются разнообразным развлечениям. У меня всё проходит иначе, хотя вроде столько лет провёл в тюрьме. Учитель привил мне такое понятие, как распорядок дня, который необходимо соблюдать. Это последние месяцы, впав в отчаяние, я старался просто забыть о происходящем и грезил наяву.
Здесь же в меня будто вселился новый человек. Поднимаюсь я засветло, делаю зарядку, молюсь, завтракаю и стараюсь загрузить мозг новыми знаниями. Если нет пищи для ума, то я просто мерею шагами просторную гостиную, вспоминая разные задачки и теоремы.
Но лучше не переносить их на бумагу. До поры до времени уж точно. Я здесь задал камер-юнкеру несколько простых математических задачек, которые повергли его в состояние крайнего изумления. И ладно, если бы ему предложили решить задачу про коров, придуманную Ньютоном.
Только он не смог отгадать даже таких простых вещей, как: У вас есть несколько кур и зайцев. Всего у них 35 голов и 94 ноги. Сколько кур и зайцев у вас есть?
Далее я упростил задачу: Выйдя из гимназии, Петя и Вася пошли в противоположных направлениях. На каком расстоянии друг от друга они окажутся, когда Петя пройдёт 400 саженей, а Вася — 600 саженей?
Здесь бравый гвардеец напряг мозг, даже вспотев от натуги. Может, я предвзят и ему стало жарко из-за надетого парика? Но точный ответ был найден. При этом меня одарили очередным непонятным взглядом. Я только учусь читать чувства окружающих, но Мусин-Пушкин точно не смотрел на меня по-доброму. Поэтому пока все задачки находятся в моей голове и делиться с ними рановато. А то ещё примут не за юродивого, а одержимого и потащат на костёр. Майор рассказал немало подобных историй и прочих страшилок. Не знаю, он так шутил или это действительно происходило в мире.
А вообще, мы с Валентином Платоновичем установили относительно дружеские отношения и привыкли долго беседовать. Вернее, я морил его постоянными «почему?». И вот такой поворот.
— Вашим наставником назначен Никита Иванович Панин, являющийся старшим членом иностранной коллегии. У него уже был опыт воспитания высокопоставленной особы, — собеседник вдруг на некоторое время замялся, будто сказал лишнего, — Впрочем, скоро вы всё узнаете сами. Граф должен прибыть в Царское Село сегодня. Он объяснит ситуацию с остальными преподавателями. Я же удаляясь. Честь имею!
Мусин-Пушкин быстро выпалил слова прощания и с явным облегчением покинул гостиную. Не сказать, что произошедшее меня расстроило. Наоборот, в душе появилась надежда, что всё будет хорошо. По крайней мере, слова об учителях можно воспринимать именно так.
* * *
Панин прибыл под вечер, заставив меня ждать. Наставник оказался невысоким и весьма грузным мужчиной лет пятидесяти. Может, он был моложе, но круглое лицо, заметное пузо и небольшая отдышка прибавляли гостю дополнительные годы.
Представившись, Никита Иванович с долей недоумения окинул мою скромную обитель. Ха-ха! Хотелось бы посмотреть на его реакцию, получи именно он приказ забирать меня из темницы. А в гостиной есть стол, стулья и даже небольшое окно, через которое я могу наблюдать за задней частью двора. Ведь меня разместили во флигеле дворца, явно скрывая от его посетителей. По соседству расположена спальня с небольшой комнатой для умывания и оправления естественных нужд. Сама опочивальня тоже невелика и в ней расположена только кровать со шкафом для одежды, почему-то называемом «garde-robe» на французский манер. Только после небольшого каземата, для меня выделенное помещение сродни царским палатам.
— Думаю, завтра ближе к полудню можно приступить к представлению остальных наставников и началу вашего обучения. Пока же я хотел разместиться в своих комнатах и отобедать. Дорога была долгой и порядком меня утомила. Заодно завтра обсудим вопрос вашего дальнейшего проживания. Либо мне придётся перебираться в Царское Село, так как приказы Её Величества не обсуждают. Но, возможно, вам выделят приемлемое жильё в столице, что более целесообразно. Ведь ваших учителей тоже потребуется, где-то поселить.
— Сегодня.
— Что простите?
Уже готовый покинуть гостиную вельможа запнулся, будто наскочив на какое-то невидимое препятствие. Выглядело это забавно, но мне сейчас не до смеха. Я и так весь извёлся в ожидании учителей, а он, видите ли, изволил проголодаться и желает отдохнуть.
— Вы же сами признали, что приказы императрицы не обсуждаются, — решаю немного пошутить над графом, а заодно сразу поставить его на место, — Поэтому мы должны их выполнять. Зовите учителей знакомиться, а занятия начнём завтра, но часов в семь утра. Я, знаете ли, встаю с рассветом, так чего тянуть? Тем более, господин Мусин-Пушкин подготовил всё для будущих уроков. Здесь есть бумага и перья для записи. Валентин Платонович даже немного обучил меня грамоте. Скорее мы вспоминали забытое, ведь ранее я умел читать.
Делаю самый невинный вид под пристальным взглядом, пришедшего в себя Панина. Изображать из себя юродивого можно по-разному. После некоторых раздумий мне пришло в голову, что более разумно представляться простачком. И выбранный образ начал приносить успехи. Чему помогли постоянные вопросы, с детской непосредственностью задаваемые Мусину-Пушкину. В последние дни тот не знал, куда деваться и вздрагивал от очередного «почему?».
— Здесь вы правы, — наконец произнёс наставник, — Сейчас я прикажу слугам позвать учителей. Заодно распоряжусь, чтобы нам хоть чаю подали. Но семь утра? Это же такая рань!
Пусть хоть водку хлещет, а не только чай. Главное — мой ход сыграл, и Панин не почувствовал подвоха. Что касается времени начала занятий, то никто не заставляет его на них присутствовать. Думаю, в начале граф будет сидеть на каждом уроке, но далее оставит меня на попечение учителей.
А вот и они. Жалко, что в гостиной немного темновато. Всё-таки уже вечер, а свечи не в моём распоряжении. Если слуга зажёг именно такое количество, то так и надо.
Первым представился невысокий крепыш, обладающий брюшком, как Панин, но с более приветливым лицом. Был он молод и явно жутко любопытен. Его глаза излучали немалый интерес, рассматривая меня и скудную обстановку гостиной. А длинный нос чуть ли не вынюхивал, чего здесь вообще происходит. Выглядело это презабавно, отчего я сразу улыбнулся, но даже без намёка на иронию или язвительность.
