Неожиданный наследник - Александр Яманов

Неожиданный наследник

Пролог

Сегодня в обычно шумных и многолюдных залах Большого Царскосельского дворца было необычно тихо. Вернее, подобное происходило уже несколько недель подряд. По роскошным анфиладам, недавно перестроенным великим Растрелли, не фланировали придворные, а в залах не звучала музыка и смех. Если днём дворец посещали многочисленные чиновники и вельможи, то вечером его жизнь замирала.

После пышной коронации новой императрицы, состоявшейся два года назад, редкая неделя в Царском Селе проходила без какого-нибудь приёма. Пусть резиденция считалась летней, но многочисленные придворные слетались сюда, будто мотыльки на огонёк, оживляя каждый уголок огромного дворца. А тут вдруг гнетущая тишина и ощущение пустоты.

В небольшом кабинете собрались люди, которые сейчас определяли политику огромной державы, раскинувшейся от Балтики до Аляски. Вернее, это были одни из самых верных соратников, на которых могла положиться Екатерина. Желающих проявить себя и даже умереть за милости императрицы хватало. А вот людей, умеющих думать и молчать, было гораздо меньше. Да, в кресле, изготовленном французскими мастерами, расположилась самодержица всероссийская, более двух лет самостоятельно правившая огромной империей.

Хозяйка кабинета, одетая в весьма скромное платье, примостилась возле голландской печки, положив ноги в изящных туфельках на специальную подставку.

Напротив царицы сидело пятеро мужчин очень разных внешне и внутренне. Всех их объединяла безусловная преданность императрице. Если Алексей и Григорий Орловы просто сделали ставку на немецкую принцессу, возглавив заговор, возведший её на престол. Но с ещё двумя вельможами дела обстояли сложнее. Глава Тайной экспедиции Шешковский[1] и генерал-прокурор Сената Вяземский[2] заняли свои должности благодаря безупречной службе и репутации неподкупных людей. Оба получили назначения в этом году и пока убеждали Екатерину, что она сделала правильный выбор. А сенатор Суворов[3], расположившийся между этой парочкой, всегда был её надёжной опорой и сейчас ведал политическим сыском, дополняя и помогая экспедиции. Злые языки поговаривали, что Василий Иванович поставлен наблюдателем за главным опричником державы. Впрочем, произносились такие речи шёпотом и исключительно в узком кругу.

Последние дни дались Екатерине нелегко. Дело в том, что она не могла более помыслить себя без сладкого ощущения, которое даёт власть. Это чувство буквально впиталось в её душу, доставляя удовольствие сродни физическому. А ещё императрица давно убедила себя, что судьба выбрала именно её, дабы справедливо править миллионами людей. Но вдруг удар, которого никто не ждал. И дело не в каких-то заговорщиках или вражеском войске, стоявшем у стен Санкт-Петербурга, что звучало как чистая глупость. Ибо Российская империя в нынешнем виде сама могла отправить армию на штурм любой европейской столицы.

Ларчик беспокойства царицы открывался просто. Её десятилетний сын слёг с тяжёлой простудой, незнамо как приобретённой в августе. Состояние цесаревича ухудшалось с каждым днём, и сегодня лейб-медик сообщил, что Павел Петрович окончательно обессилел, впав в забытье. Мальчик даже перестал стонать и метаться в горячке. Священник уже причастил так и не пришедшего в себя наследника. Консилиум лучших медиков Российской империи тоже был непреклонен — её сыну осталось жить не более двух дней.

Именно это и стало причиной тайного совещания с самыми преданными людьми.

Не сказать, что Екатерина была бесчувственна. Она по-своему любила сына, который с годами всё более походил на своего отца, столь ей ненавистного. Только власть была дороже ребёнка и других людей. Но именно от мальчика, умирающего в соседнем крыле дворца, зависела её судьба. Ведь без него она лишалась всех оснований на престол.

Можно сколько угодно рассуждать, что ребёнок не может править и потому короноваться должна его мать. Только без Павла она становилась никем. Вряд ли кто-то назовёт Екатерину узурпаторшей, но это пока. И никто не гарантирует ей спокойного правления в стране под названием Россия.

Поэтому, будучи правительницей, в первую очередь заботящейся о благе государства, она собрала самых верных сторонников. Кстати, троица старших по возрасту вельмож видела в ней не только возможность возвыситься. Настрадавшись от непонятных и необдуманных указов Петра, царство ему небесное, они вполне осознанно пошли на преступление, лишь бы избавить империю от самодура и предателя.

— Господа, я собрала вас здесь, дабы обсудить приключившиеся обстоятельства, — Екатерина, наконец, нарушила повисшую в кабинете тишину, — Как люди государственные и заботящиеся о благополучии вверенной нам господом державы, мы обязаны принять решение. Моё сердце разрывается от боли, но медики утверждают, что Павел доживает последние часы. Дай бог, если всё обернётся вспять.

Императрица показательно перекрестилась, глядя на икону Николая Чудотворца, установленную в углу. Присутствующие как один дружно поддержали Екатерину размашистым крёстным знаменем. После небольшой паузы хозяйка земли русской продолжила.

— Александр Алексеевич, как человек наиболее опытному в юридических делах, тебе держать первое слово.

Князь Вяземский сразу подобрался и быстро оглядел присутствующих. Он не особо любил Шешковского с Суворовым, но понимал необходимость для державы в столь честных и решительных вельможах. С братьями всё было ясно, и генерал-прокурор старался лишний раз с ними не заговаривать. Хотя Алексей Орлов небесталанен и может принести России немало пользы.

— Я вижу только один выход, Ваше Величество, — тихо произнёс князь, — Мы все будем молиться за выздоровление Его Высочества. Но в случае трагической развязки нам придётся освобождать шлиссельбургского узника. Можно вернуть из ссылки его младшего брата и объявить наследником. Но что тогда делать с заключённым? А других приемлемых для державы ходов я не вижу.

Екатерина мысленно усмехнулась, едва не выдав свои чувства. На самом деле судьба «шлиссельбуржца» давно решена. До мятежа, во время которого его должны устранить, оставалось всего два месяца. Более года она готовила этот прожект, старательно избегая привлекать к нему своих главных сподвижников. И тут такая насмешка судьбы. Нет, в душе она понимала, что державе нужен наследник. Только названный Вяземским человек был последним в списке претендентов, которых она готова утвердить. Но князь одновременно был прав. Иного выхода просто нет.

Поэтому не высказала никаких эмоций, ибо знала, какую персону предложит Вяземский. Присутствующие вельможи тоже промолчали, разве что её любимый Гриша скривил лицо.

— Все понимают, что у правительницы должен быть наследник. Это успокоит общество. Иван — не коронован и особой опасности для разрушения нынешней политической ситуации не представляет. В крайнем случае, вернём из ссылки Петра или Алексея Антоновичей[4], — повторил уже сказанное, явно нервничающий князь.

Дипломатический пассаж генерал-прокурора вызвал очередную мысленную усмешку императрицы. Понятно, что общество не только потребует наследника в случае смерти её сына. Многие