Лантерн. Наследники - Татьяна Нефедова
— Я собираюсь готовить ужин, — сказал старик. — Если кто-нибудь захочет помочь, милости прошу. Сегодня мы должны сделать что-то особенное для нашей гостьи, не правда ли?
Он занялся приготовлением еды, сопровождая каждый шаг глотком вина и подробными комментариями:
— Так, молодой человек, надо разобрать на листья латук и хорошенько промыть. Ха-ха, будет неприятно, если на зубах заскрипит песок! Отлично! Пускай полежит здесь, на полотенце. О, какие роскошные помидоры! Нет, с ними потом. Сейчас займемся мясом. Мне пришлось постараться, чтобы найти подходящую говядину. Зато из этого куска получится отличный ростбиф! Да-да, молодой человек, мы будем готовить настоящий английский ростбиф!
Алекс сидел за кухонным столом, подперев кулаком щеку, и рассеянно слушал болтовню старика. Он не принимал на свой счет обращение «молодой человек» — в монологах Дед частенько величал таким образом себя самого.
Эдвард быстро справился с мясом — средних размеров кусок лежал на противне, перевязанный шпагатом и обсыпанный специями.
— Ну что ж, молодой человек, надо хорошенько разогреть духовку, в этом один из секретов приготовления настоящего ростбифа. — Старик подчеркнул важность сказанного, одновременно подняв кверху брови и указательный палец. — И мясо не должно быть холодным, чтобы равномерно прогревалось в печи. Поэтому мы вынули его из холодильника еще перед ланчем.
Непринужденно болтая, Эдвард ни на минуту не выпускал молодого друга из виду. Разочарование на лице Алекса скоро сменилось мечтательным выражением — запасы душевного равновесия в юном организме были неисчерпаемы.
— Мясо — это мужская работа. Что скажешь? — спросил старик, ставя противень в духовку.
Алекс пропустил вопрос мимо ушей.
— Шарлиз такая красивая, Эдвард! Она похожа на эльфа, согласен? — спросил он.
Ответ Деда прозвучал совершенно серьезно:
— Знаешь ли, я никогда не видел эльфов. Но согласен — Чарли милая. Чем она занимается?
— Она учится в Университете Тулузы, изучает историю искусств и археологию, а еще работает консультантом в магазине женской одежды, — с гордостью сказал Алекс. — В университете сейчас каникулы, а на работе она взяла отпуск, чтобы провести его вместе со мной.
— О! До чего же сильная юная леди! — Дед уважительно покачал головой. — Это не так просто — учиться и работать одновременно. Когда я учился в Университете Лестера, я тоже подрабатывал в пекарне у дяди Джона. Это была очень тяжелая работа, должен сказать.
Алекс нетерпеливо дернулся. Он не был расположен в очередной раз слушать историю о дяде Джоне. В другой раз — пожалуйста, но не сейчас.
Тут Дед свернул на более интересную, как ему показалось, тему.
— Ты сказал, Чарли изучает историю искусств и археологию? Как интересно! Моя дочь Изабель тоже училась в Университете Тулузы, изучала историю искусств. Трудно поверить, сколько она всего знает! Хотя что тут удивительного, ведь ее мать Николь — известный антиквар и профессор искусствоведения. Изабель выросла среди старинных вещей, картин и книг по истории.
У Эдварда имелись две слабости, чувствительные для близких людей.
Первая и не оригинальная — тяга к спиртному. Желание выпить преследовало его постоянно. В присутствии Ольги, которую он обожал, Дед стыдливо избегал алкоголя, а без присмотра, бывало, впадал в меланхолию и срывался в запой. До зеленых чертей дело не доходило, поэтому Никита относился к слабости Деда с пониманием, а Ольга по русской традиции просто жалела его.
Вторая слабость была следствием первой — после двух-трех бокалов вина Дед становился болтливым и предпочитал говорить о себе. Обычно Алекс прощал ему этот грех, но сейчас у него была собственная горячая тема.
— Шарлиз работает, чтобы себя содержать! У нее нет мамы-профессора-антиквара, но я уверен, она и без этого хорошо учится, — выпалил он, перебив старика. — Она необыкновенная и очень мне нравится!
Эдвард поднял руки в знак полной капитуляции.
— Согласен! Чарли прекрасная девушка! Искусство и археология, ты сказал? О, какая интересная жизнь у нее впереди!
На старика невозможно было сердиться. Он умел мастерски выворачиваться из любых ситуаций, сохраняя симпатию окружающих и не отягощая себя раскаянием. Вот и сейчас, как ни в чем не бывало, он продолжал кружить по кухне, то и дело бросая в сторону Алекса проницательный взгляд из-под седых косматых бровей.
Пока Алекс предавался мечтам, а Эдвард нянчился с ростбифом, в сотне километров от них Ольга грустила, сидя в уютном саду на берегу реки Тарн. Ни бокал вина, ни пылающие закатные облака не развлекали ее.
— Красота! — с интонацией детского аниматора воскликнул Никита, пытаясь растормошить жену. — Ты нашла отличное место! Прекрасно расположено, домашняя обстановка. И хозяева очень милые. Ты молодец, как всегда!
Ольга едва заметно кивнула в ответ. Она тщательно планировала маршрут и выбирала интересные места для ночлега. В этом старинном доме в исторической части Альби была студия с отдельным входом, которую хозяева сдавали туристам. С любовью декорированная комната, терраса с садовой мебелью, эффектный вид на каменный Старый мост — сегодня вся эта красота ее совершенно не радовала.
Страдания жены казались Никите надуманными. Из последних сил он старался вести себя деликатно.
— Не придирайся к Шарлотте! Порадуйся лучше за Алекса, — Никита двусмысленно ухмыльнулся. — В его возрасте у парня должна быть кипучая личная жизнь. Пускай наживает опыт!
— Что мы все наживем, так это проблемы, — очнулась Ольга. — Эта девица что-то скрывает.
— Оль, это просто смешно! Подумай сама, что ей может быть нужно от Алекса кроме самого Алекса?! Что с него взять?
Никита пожал плечами и резко встал.
Свежесть реки и ароматы нагретой зелени наплывали попеременно.
В обычной жизни его жена была ироничной и одновременно покладистой — редкое сочетание в эпоху эмансипации. Но когда речь заходила о девушке сына, Никита переставал ее узнавать.
— Давай еще по бокалу, — примирительно предложил он, — и пойдем ужинать. Я голодный, а ты? Что хочешь на ужин? Золотую рыбку на гриле, кассуле из волшебных бобов или Жар-Птицу с печеными молодильными яблочками? Для Царевны-Несмеяны — все, что угодно!
— Пытаешься сменить тему?
За двадцать лет Ольга изучила его приемы, но даже она поддавалась на отвлекающие маневры Никиты. Его оружием была безоговорочная вера в себя. Он не притворялся и не использовал штампы, а всегда напропалую импровизировал. Правда, в этот раз увести разговор в сторону не удалось даже ему.
— Сама не понимаю, в чем проблема, — продолжила Ольга, не отреагировав на блестящую шутку про молодильные яблочки. — Ты прав, никакой корысти в отношении Алекса у нее быть не может. Но почему она ничего не рассказывает о себе? Они
