Дадли Поуп - Лейтенант Рэймидж
Он едва успел приказать Джексон набрать сигналы на фал, приготовив их к подъему, как подошел Саутвик, отрапортовавший, что мачта очищена от обломков.
— Прекрасно, — отозвался Рэймидж. — Поворачиваем немедленно.
Три минуты спустя «Кэтлин» развернулась и снова направилась к берегу, идя круто к ветру. Брызги смывали с палубы темные пятна у разбитых орудий и дальше на юте, где погибли шкотовые.
Если бы вместо обычных ядер французы использовали крупную или мелкую картечь… Крупная картечь могла нанести гораздо большие повреждения, чем сбитая стеньга. Мелкая — сорок два железных шарика каждый весом в четыре унции — запросто смела бы всех с палубы. Рэймидж поежился.
Лучше дать экипажу «Белетты» как можно больше времени на подготовку — не простое дело отдать команды доброй сотне матросов, укрывшихся в Башне.
— Джексон, поднимай сигналы, но убедись, чтобы «подготовительный» предварял второй.
— Есть, сэр.
Рэймидж смотрел, как по фалу пополз сначала красный флаг, а за ним — разделенный на четыре красных и белых квадрата.
«Приготовиться к бою» — один из самых волнующих сигналов в книге.
Через подзорную трубу он увидел, что Башня дала подтверждение.
На другом фале Джексон поднял флаг, разделенный по горизонтали на пять синих и четыре белые полосы — «подготовительный».
И наконец американец поднял сигнал из двух флагов: на первом — синий крест на белом фоне; на втором — горизонтальные синие, белые и красные полосы — «Абордировать противника…»
И снова Башня дала подтверждение.
Все зависит от времени…все зависит от времени… Впрочем, не все: если у парней из Башни не получится отбить «Белетту», ничто не спасет «Кэтлин» от гибели, потому что о неудаче станет известно слишком поздно, чтобы успеть уйти.
Окинув взором палубу, Рэймидж заметил свернутые койки в абордажных сетях, которые он дал распоряжение помощнику боцмана приготовить, когда собирался подойти к борту «Белетты» — до того, как узнал, что на ней французы. Лучше будет пристроить их с внешней стороны борта. А парни с кошками — их не убили? Капитан направился к Саутвику и дал ему соотвествующие указания.
Видимо, ветер стал все-таки слабеть: еще раньше Рэймидж почувствовал, как несколько раз он стихал, словно либеччо переводил дух. Ему часто приходилось наблюдать, как полдюжины таких вот замираний предвещают переход в течение десяти минут от сильного ветра к штилю, оставляющему корабль неподвижным на волнующемся море, когда вверху все стучит и раскачивается, а внизу подпрыгивает вверх-вниз, будто в приступе пляски святого Витта. А если предположить, что они заштилеют ярдах в ста от «Белетты», после того, как моряки выйдут из Башни?
Рэймидж покачивался в такт движениям куттера. «Белетта» лежала примерно в миле впереди, они шли тем же курсом, что и прежде. Сигналы «Приготовиться к бою» и «Абордировать» развевались, последний в сопровождении многозначительного «подготовительного». Шкоты кливера и грота потравили, так что оба паруса в значительной степени обезветрели, скорость куттера снизилась до пяти узлов. К «Белетте» они должны подойти примерно через двенадцать минут.
Рэймидж подошел к квартирмейстеру, стоящему с наветренной стороны румпеля, его помощник расположился с подветренной стороны.
— Приказы вам понятны?
Квартирмейстер самоуверенно усмехнулся.
— Да, сэр. Так же, как прежде, только на этот раз я должен подойти с наветра к борту «Белетты», ее срез кормы напротив нашего.
— Отлично. Постарайся. Не забывай про бушприт — нам не к чему загарпунить им «Белетту».
И моряк, и квартирмейстер засмеялись.
Рэймидж был доволен, что лег в дрейф и перетащил карронады с левого борта взамен вышедших из строя орудий правого — работа тяжелая, но стоящая свеч. Он подошел к расчету последнего из орудий. Справа и слева от пушечного борта стояли прислоненные к борту кортики и абордажные пики, готовые к использованию в любой момент. Орудие было заряжено, пробка закрывала дуло от брызг. Кремневый замок укрыт кричащей желто-красной полосатой тряпкой, судя по засаленности, прежде она украшала голову одного из матросов. Запальный шнур лежал сверху. Сбоку от карронады пристроили кошку со свернутым в бухту линем. Некогда до блеска надраенные доски палубы были покрыты глубокими царапинами — после того как ядро с «Белетты» разбило карронаду, замененную теперь на новую.
— Кто отвечает за кошку?
Вперед выступил плотного телосложения матрос в перепачканных парусиновых брюках и мятой синей рубашке.
— Я, сэр.
— Ты знаешь, куда должен забросить кошку?
— Если мы подойдем к борту, как вы сказали, сэр, я должен закинуть ее за фальшборт прямо над вторым с кормы пушечным портом.
— А если не к борту?
— То за гакаборт, сэр.
— Хорошо. И не забудь отпустить кошку, когда метнешь — мне не хотелось бы, чтобы ты перелетел вместе с ней на «Белетту».
Стоящие поблизости моряки захохотали. Секундой позже к ним присоединился и сам матрос с кошкой, не сообразивший поначалу, что Рэймидж шутит.
Рэймидж пошел дальше, перекидываясь парой-другой слов с каждым орудийным расчетом. Проверил, как укреплены за бортом сигарообразные кранцы, и не мешают ли они дулам орудий.
Почти у самого форштевня он увидел маленького, тощего матроса, почти совершенно лысого. У ног его лежала кошка и свернутый линь. Моряк едва ли казался подходящим на роль метателя, и все же помощник боцмана поставил именно его на самую важную и трудную позицию — у бушприта, под кливером.
— Как далеко ты можешь бросать?
— Не знам, сэр.
— Футов на сорок?
— Не знам, сэр, но намного дальше, чем еще кто-нибудь на борту.
— Откуда ты знаешь?
— Прежний капитан устроил что-то вроде состязания, сэр. Я получил чарку сверх нормы!
— Здорово, — улыбнулся Рэймидж. — Повторишь бросок — получишь две чарки!
— О, спасибо, сэр, спасибо. Джон Смит-третий, старший матрос, сэр. Вы не забудете, сэр?
Глаза у моряка сияли. Он не мог не знать, что минут через восемь ему предстоит в одиночестве стоять на посту, подвергаясь смертоносному огню французов, но эта перспектива его не волновала. Зато шанс получить пару чарок рома заставил его глаза блестеть и испытывать беспокойство, не забудет ли капитан своего обещания.
— Не забуду, — ответил Рэймидж. — Джон Смит-третий.
— Виноват, сэр, только что вспомнил: я теперь второй, сэр. Один из первых двух отдал якоря у четвертой пушки.
Рэймидж посмотрел на «Белетту». Значит, из Бастии отплыло три Джона Смита. При удаче вернутся два. Один, переводя жаргонное выражение моряка, убит. Бастия… Джанна… Что она делает сейчас?
