Владимир Андриенко - Гладиаторы
Префект понимал, что обращение в Рим за войсками расценят как его слабость и врагу тут же очернят его пред Веспасианом. Скажут: "Не сумел подавить выступление подлых рабов своими силами. Разве это настоящий римский солдат?".
Рассчитывать он мог только на собственные силы. Завтра он подымет всех местных ветеранов и с капуаскими когортами у него наберется не менее полулегиона и 700 всадников. С этими войсками он задавит восстание если до него дойдет. А заем быстро соберутся еще два легиона и они смогут справиться без помощи из Рима.
— Господин, — ибер огромного роста и могучего телосложения подвел ему боевого коня. — Наши люди готовы и все могут следовать за тобой.
— Ты ручаешься за каждого из них, Родан?
— Мы же дали тебе клятву, господин, Ты освободил нас от рабских цепей и дал нам оружие. Мы снова воины! А воин дает клятву только один раз!
— Прости меня, Родан. В тебе я совсем не сомневаюсь. Но если рыбы восстанут не прейдет ли часть твоих конников на их сторону?
— Нет! Я ручаюсь за каждого!
— Тогда вперед! Во имя Юпитера! В Помпеи! За мной!
Руф легко вскочил в седло и отряд тяжелой кавалерии гремя доспехами тронулся за ним…..
Подземный каземат был освещен факелами. Палачи приготовились делать свою обычную работу. Жалость к рабу одна их постыдных слабостей в глазах рабовладельца. В империи она не поощрялась, так её экономика базировалась именно на использовании труда тысяч рабов.
— Вы должны не просто замучить раба до смерти, но должны заставить его сказать правду! — наставлял их центурион Родан.
Помпедий Руф возвел вчерашнего раба в это высокое звание и сделал своим доверенным лицом. Сейчас молодой ибериец был готов перевернуть землю, но выполнить приказ своего благодетеля.
Рабы-палачи услужливо закивали:
— Будет исполнено, — проговорил толстяк. — Не в первый раз нам развязывать языки непокорным рабам.
— Я мастер на такие дела, — проговорил длинноволосый и худощавый пыточных дел мастер. — Все скажет.
Аристомена привязали к каменному столбу и подняли вверх на веревках.
Ибериец приблизился к нему и спросил:
— Может, быть ты добром расскажешь все что нас интересует, и мы убьем тебя без мучений и боли?
— Вся моя жизнь сплошное мучение и сплошная боль. Я не знаю, о чем ты говоришь, раб! — Аристомен вел себя вызывающе нарочно, думая разозлить ибера.
— Я уже не раб. Я получил вольную от моего господина и оружие. И как видишь, я снова воин.
— Воин? Нет, ибер, ты не воин! Ты все тот же раб, что и прежде. Но теперь тебе доверили охранять своего хозяина и беречь руку с палкой, что била тебя по спине.
— Свободен тот — кто носит меч. Тот, кто имеет честь называться воином. Иной свободы нет и быть не может.
— Смотрю я на тебя и поражаюсь искусству римлян делать людей рабами. Я сам долгое время был рабом и горел одним желанием — выжить. Выжить любой ценой. Пусть ценой унижений, но выжить и получить от рабовладельца облегчение своей участи.
— Ладно! Эта песня мне знакома! Эй вы, начинайте! — бросил Родан палачам и те взялись за кнуты.
Аристомена хлестали по голой спине. Каждый удар оставлял на коже раба глубокий след от рассеченной кожи. После 20 ударов раб обмяк и ибериец приказал прекратить пытку.
— Облейте его ведром холодной воды! — громко приказал им Родан.
Те выполнили требуемое и раб поднял голову с побелевшими губами.
— Итак?
— Что итак? — передразнил он иберийца. — Ты думаешь, что уже сломал меня? Я много раз испытывал подобные милости от хозяев. Я ничего тебе не скажу! Хозяйский пес!
— Хорошо! — ибериец заскрипел зубами. — Хорошо! А ну-ка, привяжите раба к столбу спиной.
Палачи исполнили то, что от них требовали. Затем толстяк схватил клещами раскаленный прут и поднес его к лицу старого раба. Красноватый отблеск осветил искаженное кривой ухмылкой лицо.
— Будешь говорить правду?
Аристомен плюнул палачу в лицо…..
Фискал Папиус ждал, что этот раб ничего не скажет. Сдохнет, а не скажет. К нему стоило применять другие методы, а не тупой примитивный дорос с пристрастием. Разве можно напугать расклеенными клещами человека прожившего такую жизнь?
Он повел троих людей приставленных к нему от префекта в таверну, где встречались известные ему гладиаторы, что раньше часто болтали о восстании. Может, быть повезет и сегодня.
— В таверну не заходите! Если один из них здесь, то взять его нужно будет по выходе и незаметно. Скандалы с хозяевами школ нам не нужны.
Фискал вошел в таверну и оглядел присутствующих. Народу было немного, в самом дальнем продымленном от очага углу развлекались солдаты-ветераны призванные в строй по распоряжению Руфа. Они пили вино, щупали девиц и хватались своими воинскими подвигами.
В центре, сидели за столами помпейские плебеи, и также горячо обсуждали последние новости и распоряжение префекта. Гладиаторов здесь в такой момент быть просто не могло.
— Рабы совсем обнаглели, — говорил один из них. — Городские власти совсем не заботятся о нашей безопасности.
— С чего ты взял? — возразил ему другой. — Последние распоряжения Руфа, говорят об обратном. Он призвал в строй войска и ввел в город иберийскую конницу. Они по ночам стерегут покой граждан. И делает это Руф за собственный счет. А это говорит, что он достойный гражданин и настоящий солдат. Он сумеет обуздать рабов и недовольных.
— Войска? О каких войсках ты говоришь? — вмешался в разговор однорукий ветеран. — Я сражался в десяти компаниях под началом великих полководцев и хорошо знаю, что такое настоящий рабский бунт. В Азии я застал один и видел на что способны эти дьяволы если их спустить с цепи.
— Ты хочешь сказать, что вооруженные легионеры не справляться с рабами? — засмеялся четвертый.
— Твоя голова набита дерьмом! Вот что я хочу сказать! — вскричал однорукий. — Я видел как рабы каменоломен перебили стражу и бросились на нас. С одними палками и камнями. Мы конечно перебили их всех, но как они дрались! Не меняя пятидесяти солдат нашего центурии остались лежать там. И если тебе описать их внешний вид, то ты выблюешь все вино и всю пищу что влезли в твою утробу! Вот что я хочу сказать! А если восстанут гладиаторы?! Эти дьяволы умеют сражаться так, что тебе и не снилось! Мы сами их обучали! Лучшие учителя фехтования были к их услугам! Тысяча таких парней под предводительством умного вождя сможет многое. Да прибавь к ним рабов окрестных имений. А это уже не менее 10–15 тысяч повстанцев!
Фискал подумал, что этот однорукий знает, что говорит. Он выругался и присел за пустой стол.
