Владимир Андриенко - Гладиаторы
Уродливый шрам на его плече напоминал ему об этом подвиге. Шрамы на груди остались от схваток с парфянами, когда он был центурионом в войске Гнея Домиция Корбулона еще при императоре Гае Клавдии Нероне.
Префект посмотрел на своего вольноотпущенника и строго спросил его:
— Этот тот самый человек?
— Да, господин, — ответил Натан.
— Горе тебе если его информация окажется не столь ценной, как ты сказал. Уходи!
Управляющий удалился.
— Итак? — Руф посмотрел на фискала.
— Мое имя Папиус, господин. Я фискал и знаток своего дела!
— Доносчик? Я терпеть не могу доносчиков со времен Нерона. Этот ряженный шут на месте императора часто пользовался их услугами таких как ты! И немало достойных людей погибло из-за этого и оказалось в проскрипционных списках (Проскрипционные списки — списки лиц, объявленных вне закона императорами или диктаторами Рима. Каждый мог убить человека, чье имя попало в такой список). Так погиб достойный Гней Домиций Корбулон. Но сейчас, слава богам, у нас хороший император!
— Но служба фискалов есть и при нынешнем императоре Веспасиане Флавии, господин.
— Вот только о себе фискалы зачастую заботятся больше чем о благе империи, — возразил Папиусу Руф.
— Но на этот раз я принес тебе действительно важные новости, господин.
— Говори!
— Я раскрыл заговор гладиаторов, господин.
— Что? — не понял его Руф. — Что ты сказал?
— Я говорю совершенно ответственно. Я уже долгое время веду сыск по делу готовящегося в Помпеях восстания гладиаторов и рабов.
— И у тебя есть доказательства? — Руф задрожал от возмущения.
— Конечно, господин. Иначе я бы никогда не решился обеспокоить тебя. Когда среди заговорщиков было всего несколько десятков гладиаторов, я не придавал этому значения. Но теперь среди заговорщиков не менее двух тысяч человек! И заговор все продолжает шириться. И уже завтра они могут восстать. А в городе сейчас всего две когорты легионеров. И те так разленились, что больше пьют, чем несут службу. Гладиаторы перебьют их как котят, если нападут внезапно. И тогда у них будет отличное оружие, господин.
— Доказательства? Кто участвует в заговоре? Гладиаторы какой школы?
— Многих школ, господин. Но гнездо измены среди гладиаторов ланисты Акциана. И самое страшное, что у них есть вождь. Талантливый и умеющий подчинять своей воле людей. Он говорят, поднимает их на бунт именем Спартака!
— Я подозревал это, и мои опасения оказались не напрасными! Кто он?! — Руф вскочил со своего места. Свитки разлетелись в разные стороны. — Имя?!
— Я не знаю его имени, господин. Но у меня есть имена тех, кто знает его!
— Что ты хочешь за свои услуги?
— Тысячу золотых! Согласись, что за спасение города это совсем не много.
— Если все что ты сказал, правда — получишь три тысячи! Это мое слово! Слово солдата Помпедия Руфа! Но если ты придумал этот заговор чтобы выжать из меня деньги — я сварю тебя в кипящем масле.
Фискал вздрогнул от такого обещания.
— Я не вру, господин. Но брать заговорщиков стоит с умом. Если ты начнешь действовать необдуманно, то большинство рыб выскользнет из сети. Или чего доброго начнет восстание. И тогда кто знает, что произойдет?
— Уж не сомневаешься ли ты в мощи великого цезаря?
— Нет, господин! В мощи императора я не сомневаюсь. Но мы не в Риме, а в Помпеях. И среди тысяч местных рабов многие пристанут к бунту и пойдут убивать, жечь и грабить. Их, конечно, потом накажут, но исправит ли наказание совершенное ими? Не лучше ли предотвратить бунт?
— Конечно лучше! Говори, что ты предлагаешь?
— Нужно нейтрализовать городской штаб восстания и разорвать его связи с сельскими эргастериями. Там тысячи рабов стонут под непосильным ярмом и стоит кому либо запалить огонь и все вспыхнет.
Теперь вздрогнул сам Руф. Он понимал, что рабов содержат в скотских условиях и их труд и жизнь ничуть не лучше мрачного Аида. Этим действительно нечего было терять. И если среди них появиться хоть половина Спартака, то это грозит неисчислимыми бедствиями.
— Кого нужно взять? — спросил он фискала.
— Троих гладиаторов. Их имен я не знаю, но они их школы Акциана. Я могу их показать. Точно знаю, что они назначены сотниками в будущих легионах восставших. И раба по имени Аристомен. Он привратник у Гая Сильвия Феликса.
— У Феликса? Ты не ошибся?
— Нет. Я давно за ним слежу. Его господин сейчас дал этому рабу много воли, и он почасту бывает на свободе по различным поручениям, а то и без них. И он служит связным между разными частями заговора. Но если его тронуть то Феликс поднимет бурю своими кляузами и доносами в Рим. И тебе это может грозить потерей должности. Гай Феликс богат, а золотым ключом открываются и двери императорского дома. Кто же захочет признать, что его раб заговорщик. За такого раба несет ответственность прежде всего его господин.
— Ты прав. А о гладиаторах я уже и вовсе не говорю. Попробуй, сунься туда с арестами и он скажет, что я делаю это намеренно чтобы угодить его конкурентам. Больше того, он всюду растрезвонит, что я подкуплен и снова мне придется "отмываться от грязи". Поэтому, мы возьмем их тайно! Никто ничего не заподозрит. Я дам тебе десять человек. С ними ты все сделаешь.
— А деньги, господин?
— Вот кошелек с сотней золотых. Задаток. А остальные после нейтрализации заговора.
Фискал ловко поймал золото и быстро спрятал в своем хитоне….
Аристомен почувствовал неладное. В мятом лице тщедушного человека рядом, он заподозрил фискала. Слишком уж часто этот человек оказывался сегодня на его пути. Следит!
Впереди показалась фигура Децебала. Он шел, протискиваясь среди толпы у овощных рядов.
"Отслеживает мои контакты. Похоже о нашем заговоре стал известно властям. Этот фискал явно не один, по его пятам идут переодетые солдаты. Нельзя показать фискалу с кем я должен встретиться! А гладиатор уже машет мне рукой".
Раб резко повернулся и прошмыгнул среди торговцев жареными бобами и разносчиками колбас. Те своими традиционными громкими криками могли оглушить когорту рисмких легионеров.
"Теперь бежать!"
И старик бросился в просвет между лавкой базарного менялы и фонтаном со статуей богини Фортуны.
— Задержите его! — послышался громкий крик за его спиной.
Прямо пред Аристоменом появился высокий человек со скрещенными на груди руками. Это был настоящий солдат хоть в плаще рыночного торговца.
— Стоять! — приказал он рабу.
"Не солдат, а центурион!" — мелькнуло в голове раба, но несмотря на это выполнять команды он не собирался.
