Артур Конан Дойл - Сэр Найджел
Девиз этот эхом отдавался в его усталом мозгу. Да, он поступил согласно велению долга, как ему казалось в ту минуту. Правда, обернулось это скверно, однако человеку свойственно ошибаться. Возьми он замок, Ноллес, конечно же, простил бы и забыл все остальное. А если он его не взял, так не по своей вине. Сделать больше не мог бы никто. Мери, будь она там, наверное, одобрила бы его рвение… Он уснул, и над ним наклонилось ее смуглое лицо, полное гордости за него и жалости. Она протянула руку и коснулась его плеча… Найджел вскочил, протирая глаза, ибо в сон, как порой бывает, вплелась явь, и кто-то действительно наклонялся над ним в темноте и тряс его за плечо. Но только нежный голос и ласковое прикосновение леди Мери внезапно превратились в хриплый бас и жесткие пальцы Черного Саймона, беспощадного воина из Норича.
— Ты ведь сквайр Лоринг? — сказал он, приблизив к нему свое лицо почти вплотную.
— Он самый. Чего ты хочешь?
— Я обшарил весь лагерь и не нашел тебя, но потом увидел возле этих кустов твоего приметного коня и сообразил, что ты где-то рядом. Мне надо поговорить с тобой.
— Говори.
— Лучник Эйлуорд мой друг, а по Божьему соизволению своих друзей я люблю так же горячо, как ненавижу своих врагов. Он твой слуга, и, по-моему, ты его тоже любишь.
— Еще бы мне его не любить!
— Значит, сквайр Лоринг, у тебя и у меня есть больше причин постараться для него, чем у всех прочих. Они ведь думают теперь только о том, как взять замок, а не о том, как выручить тех, кто там томится. Неужто ты не понимаешь, что барон разбойник, чуть дело обернется против него, перережет горло пленным? Он же знает, что ему все равно пощады ждать нечего. Так или не так?
— Клянусь святым Павлом! Об этом я не подумал.
— Я был рядом с тобой, когда ты рубил внутренние ворота, — продолжал Саймон. — Но когда мне показалось, что они поддаются, я сказал про себя: «Прощай, Сэмкин! Больше я тебя не увижу». У этого барона в сердце одна желчь, как и у меня. А по-твоему, отдал бы я своих пленных живыми, коли бы меня принуждали? Нет и нет! Останься этот день за нами, для них он стал бы последним.
— Пожалуй, ты прав, Саймон, — сказал Найджел, — и такая мысль должна смягчить наш стыд. Но если мы их не спасем, взяв замок, значит, гибель их предрешена.
— Может, так, а может, и не так, — медленно ответил Саймон. — Сдается мне, что, возьми мы замок врасплох, они не успеют расправиться с пленными.
Найджел наклонился к нему и крепко сжал его локоть.
— Ты что-то придумал, Саймон! Открой мне свой план.
— Я хотел рассказать сэру Роберту, да только он готовится к завтрашнему штурму и от своего намерения не отступит. План-то у меня есть, а вот хорош он или плох, сказать не могу, пока дело не дойдет до дела. Только прежде дай объяснить, как он пришел мне в голову. Нынче утром, пока я сидел во рву, запомнился мне один арбалетчик на стене. Рыжий детина с белым лицом и родимым пятном во всю щеку.
— Но при чем тут Эйлуорд?
— Сейчас узнаешь. Ввечеру я с десятком товарищей обходил кругом укрепления на том холме, не высмотрим ли какого слабого места. Они повылазили на стену и принялись нас поносить, а среди них был детина с белым лицом, рыжими волосами и родимым пятном на щеке. Как ты это растолкуешь, сквайр Найджел?
— Ну, он перешел туда из замка.
— Ничего другого быть не могло. Двух таких одинаково меченных в мире не сыщется. Но коли он перешел туда из замка, то не по земле же. Кругом тут всюду наши.
— Клянусь святым Павлом, я понял, куда ты клонишь! — воскликнул Найджел. — Ты думаешь, что от замка туда ведет подземный ход.
— Не думаю, а знаю.
— Так если мы займем крепостцу, то пройдем по нему в замок и возьмем его!
— Верно-то верно, — ответил Саймон, — но опасно: ведь в замке сразу узнают, что мы ее штурмуем, перегородят ход и перебьют пленников прежде, чем мы до них доберемся.
— Что же ты задумал?
— Коли мы найдем этот ход сверху, сквайр Найджел, что нам помешает докопаться до него, взломать свод и открыть себе доступ и в замок, и в крепостцу, а они там ничего знать не будут?
Найджел от радости захлопал в ладоши.
— Клянусь Богом! — вскричал он. — План редкостный! Но, увы, Саймон, как мы отыщем ход и как узнаем, где лучше всего копать?
— Вон там меня ждут крестьяне с лопатами, — сказал Саймон. — А с ними два моих друга, Хардинг из Барнстейбла и Уилл с запада, в полном своем снаряжении. Коли ты нас поведешь, сквайр Найджел, мы готовы пойти за тобой хоть на смерть.
Что скажет Ноллес, если они потерпят неудачу? Но едва эта мысль промелькнула в мозгу Найджела, как на смену ей явилась другая. Он ничего не предпримет, пока не убедится, что предприятие это небезнадежно. Или же заплатит жизнью за ошибку. И так искупит все прежние. Если же их усилия увенчаются успехом, то Ноллес простит ему неудачу у ворот. Минуту спустя, отогнав все сомнения, он уже шагал рядом с Черным Саймоном в ночном мраке.
За пределами лагеря их ждали два жандарма, и дальше они пошли вчетвером. Вскоре в темноте вырисовалась кучка людей. Ночь выдалась облачная, моросил дождь, за которым не было видно ни замка, ни крепостцы, но Саймон еще днем положил здесь камень, отмечавший точную половину расстояния между ними.
— Слепой Андреас тут? — спросил он.
— Да, милостивый господин, я тут, — произнес голос во тьме.
— Этот человек, — сказал Саймон, — был когда-то богат и всеми уважаем, но барон разбойник ограбил его, а потом выжег ему глаза, и он уже много лет живет в вечной темноте милостынью добрых людей.
— Так как же он нам поможет, если слеп? — спросил Найджел.
— Потому-то, благородный сэр, он нам нужнее любого другого, — ответил Саймон. — Когда человек теряет одно из своих чувств, милосердный Господь усиливает те, которые ему остались. И слух у Андреаса такой, что он слышит, как сок течет в дереве и как мышь пищит в норке. Он отыщет для нас подземный ход.
— Я его уже отыскал, — с гордостью произнес слепец. — Мой посох уперт в землю прямо над ним. Дважды, пока я лежал тут, прижимая ухо к земле, подо мной раздавались шаги.
— А не ошибся ли ты, старик? — спросил Найджел. Вместо ответа слепец поднял посох и дважды стукнул по земле — один раз справа от себя, другой раз слева. Первый удар был глухим, а второй — гулким.
— Ты расслышал? — сказал он. — Хочешь снова спросить, не ошибся ли я?
— Поистине мы у тебя в долгу! — воскликнул Найджел. — Пусть крестьяне начинают копать, но елико возможно тише. А ты, Андреас, не припадешь ли опять ухом к земле, предупредить нас, если кто-нибудь приблизится к этому месту по подземному ходу?
