Тайна Моря - Брэм Стокер
На этом испанец прервал меня:
— Но, сэр, из всего, что вы говорите, выходит, что даже ваш закон признает право владельца.
— А, но тут возникает новое затруднение — или, вернее, целая череда затруднений, начиная с того, что такое «владелец» в глазах закона. Возьмем хоть ваш случай. Вы заявляете, что это сокровище — если его возможно найти — передано вам его первым хозяином. Первый хозяин, как я понимаю, — это папа, отправивший его с Армадой для обращения или покорения Англии. Цель рассмотрим потом, а тем временем сойдемся на том, что первый владелец — папа Сикст V. Итак, папство — это должность, и при смерти одного папы все права, полномочия и привилегии, какие бы то ни было, отходят преемнику. Таким образом, сегодняшний папа — ровно в том же положении, что и папа Сикст V, когда тот отправлял вышеупомянутое сокровище через короля Филиппа, под опекой Бернардино де Эскобана.
Мне казалось, слова «вышеупомянутое сокровище» звучат очень официально — и это помогало мне собраться с мыслями по ходу речи.
— И вы, как представитель своей семьи, в том же положении, что и ваш великий предок, указанный в доверенности.
Еще одна убедительная юридическая формулировка.
— Не думаю, что британское право признает ваше положение или положение ваших предшественников в той же степени, как правопреемство пап. Но предположим, что они равны. Коли так, ваша претензия на владение и опеку оправданна.
Когда я замолчал, остолбеневший испанец выдохнул. С изящным движением, чуть не перешедшим в поклон, он ответил:
— Коль вы признаете правопреемство и коль говорите как представитель британского права, в чем же будет затруднение, если сокровище вообще найдется?
А вот тут-то и таилось истинное затруднение как моих рассуждений, так и рассуждений дона Бернардино. Мне было совершенно невдомек, что скажет закон, зато я легко видел, какие доводы могут быть у Британии против Испании. Поскольку мне требовалось в некоторой степени блефовать, я постарался ответить с убежденным видом:
— А вы не задумывались, что вы — или, вернее, ваши предшественники по титулу и доверенности — сделали, чтобы лишиться своих прав?
Явно потрясенный, он весь побледнел — очевидно, этот вопрос вовсе не приходил ему в голову. Сама эта идея теперь открывала мрачные исходы. Его губы пересохли, и, как никогда хриплым голосом, он пробормотал после паузы:
— Продолжайте!
— Сокровища отправили в военное время враги Англии на ее погибель — ниспровержение существовавшего в то время правительства. Это само по себе военное действие. Те документы, что могли бы — или могут — доказать право владения, докажут также враждебный умысел владельцев. Помните, сокровища перевозил военный корабль — из Великой армады, построенной для нападения на эту страну. Владелец сокровища, папа римский, доверил его cestui que trust[54], а король Испании — вашему предку Бернардино де Эскобану, наследственному попечителю. Ваш предок построил на собственные средства корабль «Сан-Кристобаль» — для короля, для войны с Англией. Как видите, все они — что отдельные лица, что вся страна — были врагами Англии, и преступный умысел, что зовется в британском праве mens rea[55], налицо!
Испанец внимательно наблюдал за мной, я видел по тому, как темнеет его смуглое лицо и мучительно ходят желваки, что мои доводы бьют в самое сердце. При виде такого смятения даже я, будучи его врагом, продолжал с угрызениями совести:
— Время покажет, как британское право рассмотрит ваши действия или действия ваших предшественников по укрытию сокровищ во владениях Британии. Полагаю, как иностранец, вы не имеете в этом деле никаких прав. А уж как иностранец, противостоящий этой стране, не имеете и не можете иметь прав ни по британскому, ни по международному праву. Вы их лишились, высадившись с военного корабля на британский берег во время войны!
Повисла долгая пауза. Теперь, сколотив аргумент из разрозненных отрывков тех юридических текстов, что я успел изучить, и собственных представлений, я думал, что результат вышел даже сильнее, чем я его представлял. Тут же вырос и целый сонм сопутствующих вопросов. Я увлекся, толкуя закон по своему разумению.
— Неминуемо встает вопрос: если первоначальный владелец утерял права, не наделяет ли это правами британскую корону? Что до того, может ли нашедший получить бесхозное спрятанное сокровище, по закону зовущееся bona vacantia[56], — это относится к королевской прерогативе. В обоих упомянутых случаях есть юридические тонкости. К примеру, сам характер сокровища может ограничить приоритет короны над правами нашедшего.
— Как? — спросил дон Бернардино. Он уже возвращал себе хладнокровие и, очевидно, желал восстановить власть над положением.
— Согласно заявлению дона Бернардино, которое обязательно примут как свидетельство, сокровище представляло собой — или все еще представляет — разные классы: монеты, слитки, драгоценные камни и ювелирные украшения. Согласно одному из пунктов, что я вам зачитал, прерогатива короны распространяется только на драгоценные металлы или слитки. Драгоценные камни или украшения, следовательно, исключаются — и сомневаюсь, что их можно счесть военной контрабандой.
Также претензии короны может ограничить и местонахождение клада. Согласно зашифрованной повести, это морская пещера. Она явно уже не может быть на земле, что дает право нашедшему, или в земле, что дает право короне. Но затем возникает вопрос юрисдикции. Вы же помните, в одном параграфе Блэкстон исключает из определения «найденного клада» море. В Британии со спором, считать ли морем пещеру, которую затапливает прилив, можно легко дойти от местного суда до самой палаты лордов — нашей высшей апелляционной инстанции.
Тут я замолчал, исчерпав все возможные варианты.
Мысль испанца обрела голос:
— Но право владения все еще можно отстоять. Со времен той несчастной поры Непобедимой армады наши народы живут в мире. Больше того — разве наши народы не сражались плечом к плечу в Пиренейской войне[57]! К тому же никогда не было войны между Англией и папой, пусть даже его священников ловили и заключали в тюрьму. Дружба наших стран заложит надежное основание для положительного рассмотрения международного иска. Даже если и имелась тогда
