Венгерская вода - Зацаринный Сергей
– Недостойно использовать девушку в качестве приманки.
Туртас молча насупился. Было видно, что затея ему тоже не по душе. Однако Злат с Симбой, сходив на место предполагаемой засады, уверяли, что опасности для Магинур не ожидается никакой. Баня очень удачно расположена на огороженном дворе, с которого только два выхода: на дорогу и сзади, на тропинку к реке. Тропинка с двух сторон заросла непролазными колючими кустами, обвитыми ползучими травами, – человеку продраться через них невозможно. Если преступник изберет этот путь для отступления, его легко можно будет схватить на берегу. Если он перепрыгнет через ограду, там его тоже будет ждать засада. Проникнуть в баню заранее он не сможет – в женский день мужчину просто не пустят во двор. Значит, ему придется напасть или у ворот на кладбище, затесавшись между зеваками, или, что еще лучше, прямо возле входа в банный двор. Магинур придет туда одна, ведь ее отлучка будет выглядеть как неожиданная.
Симба настоял, что проводит девушку до ворот бани и обратно. Так что, если преступник не решится напасть в его присутствии, людям доезжачего придется просто хватать всех подозрительных, оказавшихся неподалеку. Нам казалось, что мы предусмотрели все.
Что нас обвели вокруг пальца, мы поняли, только когда услышали женский визг в бане.
Сначала мы вовсе ничего не услышали. Мы стояли у входа на кладбище и смотрели на дорогу. Потом увидели, как Симба стремительно бросился в банный двор. Стало ясно, что там происходит нечто непредвиденное. С одной стороны туда уже со всех ног мчался проворный Баркук, а с другой – Туртас, держа за загривки своих страшных псов. Что случилось дальше, я узнал только по рассказу Злата.
Когда он со стражниками вбежал во двор, то увидел замершего неподвижно Симбу, делавшего всем знак не двигаться. А от входа в баню к калитке медленно пятилась высокая женщина, прижимавшая к себе Магинур. К горлу девушки был приставлен кинжал. Двигалась злодейка очень умело, прикрывшись своей жертвой. На узкой тропе, заросшей непроходимыми кустами, она становилась неуязвимой. Нетрудно было догадаться, что у воды ее ждет лодка, в которой она, прячась за заложницей, легко уплывет вниз по течению. Берега тут топкие и непролазные, а буквально в двух шагах начинается большая река, за которой тянутся бескрайние леса.
– Послушай меня, несчастная! – закричал Злат. – Я – доезжачий хана Джанибека, и я даю тебе слово! Если ты отпустишь девушку, то я дам тебе возможность уйти вместе с этим проклятым платком.
Ответа не последовало. Женщина и Магинур, медленно пятясь, исчезли за калиткой. Теперь уже самого Злата оттеснили Симба с Туртасом. Выученик исмаилитских федаев шел впереди, следя за каждым движением постепенно отступающего врага, а ему в спину дышали псы, которых охотник крепко держал за загривки. Позади них Злат пытался уговорить злодейку кончить дело по-хорошему, то обещая милость, то грозя неслыханными карами.
В это время на тропинке неожиданно появились две девушки. Они шли от реки, и у одной на плече красовалась корзина с бельем. Злодейка что-то им крикнула, но они, видимо, не понимали по-кипчакски. Одеты они были в мордовские наряды и спокойно продолжали идти, не замечая кинжала. Симба уже напрягся, готовясь к тому моменту, когда девушкам неизбежно придется расходиться с преступницей на узкой тропе, как вдруг узнал в одной из девушек Баркука. Мальчик, украсив голову красной мордовской шапкой, неторопливо вышагивал с полной белья корзиной.
Поравнявшись с преступницей, он стремительно схватил ее за руку с кинжалом и оттолкнул Магинур.
– Беги! – завопил он. – Беги!
Но девушка от неожиданности растерялась. Баркук толкнул ее не в нашу строну, а назад, к реке.
Симба бросился вперед, издав такой клич, что от него шарахнулись кони на дороге у кладбища. Туртас, наоборот, замер и, вскинув руки, что-то гортанно выкрикнул.
В это время преступница, отшвырнув Баркука, бросилась к Магинур. Однако девушка успела опомниться и бросилась бежать. С головы похитительницы слетел платок, и стало видно, что это мужчина, сбривший бороду. Поняв, что проиграл, он размахнулся и метнул кинжал в убегавшую девушку. Словно дикая кошка прыгнул Баркук, прикрывая Магинур грудью. Удар достался ему. В тот же миг волкодавы Туртаса сшибли злодея с ног. Когда к нему подбежал Симба, все было уже кончено. Псы знали свое дело.
Рана Баркука оказалась очень опасной, но рядом были такие люди, как Хайме и Туртас. Они не раз на своем веку сталкивались с подобным. Потом за дело взялся Илгизар, изучавший некогда в Сарае, помимо всего прочего, искусство врачевания и знавший толк во всевозможных снадобьях. Туртас приводил и каких-то лесных ведуний с отварами и целебными травами. Через некоторое время наш отважный юноша пришел в себя. Тогда мы и узнали, что произошло.
Едва вбежав во двор, Баркук понял, что случилось. Злодей, сбрив бороду и переодевшись в женское платье, легко проник в предбанник, никем не заподозренный. Вспомнив, что клин вышибают клином, мальчик схватил в предбаннике женскую одежду и, перескочив через ограду, побежал к реке по другой тропинке. Там нашел девушку, полоскавшую белье, которая согласилась помочь. Так он и оказался позади преступника в женском платье.
Платок мы вернули в гробницу на следующий день. Весть о неудачном нападении накануне разнеслась по всей округе и заставила страсти до того накалиться, что вокруг кладбища собрались тысячи желающих посмотреть на происходящее.
– Баялунь была бы довольна, – усмехнулся Злат.
Сам он наотрез отказался накладывать печать, данную колдуном, на гроб царицы. Неожиданно отказался от этого и Мисаил. Он не захотел даже входить в мавзолей, несмотря на медвежью лапу, оберегавшую его от всяческих козней, и согласился лишь отпереть дверь. Печать наложил Туртас.
– Я не боялся эту змею живую, что она мне может сделать мертвая? – зло промолвил он. И неожиданно крикнул в темноту: – Слышишь, ты! Завтра я закрою твоему духу путь из царства мертвых! Скоро я и сам прибуду туда! И тебе придется рассказать, сколько детей пришлось убить, чтобы приучить беркута охотиться на человека!
Темнота молчала.
Самое страшное заклятие на зачарованный мавзолей Баялуни наложил Симба. Я упустил, когда именно он поведал Злату, что знает способ надолго отвадить людей от гробницы. Потом они долго шушукались, и доезжачий спрашивал у Илгизара, много ли у того в школе имеется чернил. Все стало ясно на следующий день.
Когда Мисаил с трудом отомкнул замок и отворил дверь мавзолея, мы увидели стоявшего внутри одетого во все черное Симбу без привычного платка на лице. Только чалма на нем была белая, чтобы оттенять африканское лицо. Даже я от неожиданности оторопел, что уж говорить о людях, которые никогда не видели чернокожих и даже не слышали об их существовании. Крик ужаса раздался над толпой. Многие бросились бежать.
Однако Туртас и Магинур бестрепетно вошли в гробницу, и народ замер, ожидая, что будет дальше. Все тряслись от страха. Многие плакали. Когда Туртас и Магинур вышли и заперли дверь, все взирали на них, как на выходцев с того света. Думаю, этой историей и по сей день в Мохши пугают детей. Хотя, кто знает, какая судьба уготована сейчас этому чудному городу, укрывшемуся в лесах у самой границы Страны Мрака? Туда направилось войско Железного Хромца, не знающего пощады.
Я прожил там еще больше месяца. Нужно было дождаться выздоровления Баркука. Мальчик шел на поправку быстро, но требовалось, чтобы он достаточно окреп перед трудной обратной дорогой. Оставаться в Золотой Орде он не пожелал, сколько его ни уговаривал ханский доезжачий. Даже обещание хорошей службы при дворе Джанибека Баркука не прельстили. Уже потом он как-то признался мне, что выбрать Египет его заставил рассказ о том, что там даже простой невольник может стать султаном. А в Золотой Орде человек незнатного рода не сможет подняться выше темника. Тогда я посмеялся над его словами.
Злат провел все это время с нами. Свой отчет он отправил в Гюлистан с Некоматом, сославшись, что занемог, и предавался праздности, объедаясь поспевшими лесными ягодами и свежим медом. Я не зря повторял, что доезжачий всегда напоминал мне моего насмешливого деда. Он точно так же очень серьезно отнесся к мысли, что за мной с самого отъезда охотились генуэзцы.
