Роберт Линдон - Соколиная охота
— А тебе не страшно?
— Я студент-медик. Я бывал в приютах для прокаженных.
— Лечил их?
— Нет, это неизлечимая болезнь.
Кутберт устремил взгляд мимо него.
— Я видел много чудес, совершившихся в Линдисфарне.
— Давно вы здесь живете?
— Второй год. Местные рыбаки оставляют мне пищу, а иногда я беру яйца морских птиц. Прошедшая зима была суровой, но теперь, с приближением лета, на остров потянутся паломники. Иногда дюжина их, а то и больше за день переходят по насыпи.
— Насыпи?
— Я забыл, вы же не знаете острова. Насыпь — путь, по которому можно перейти на остров во время отлива.
— Вы говорили, что никто не сможет проникнуть на остров ночью.
— Я говорил, никто не сможет сюда приплыть в темноте.
Геро посмотрел через плечо на выход из пещеры.
— Сейчас, наверное, самая низкая вода.
— Но кому бы понадобилось осуществись такой переход?
— Извините меня, но я должен идти, — сказал Геро, поднимаясь. — Мы бежим от нормандцев. Скоро они будут здесь. Для вашего же благополучия вам лучше не говорить, что вы видели нас.
Потом, вспомнив, он протянул отшельнику узел.
— Это вам. Немного хлеба и рыбы, одеяло. Простите, мне пора идти.
Благословение Кутберта раздалось за спиной Геро, когда тот, скользя, спускался по склону. На берегу он натолкнулся на Радульфа и Ричарда. Германец засмеялся.
— Это будет тебе уроком, чтобы не ходил за чужаками ночью.
— Он меня замучил своими злобными шутками! — чуть не плача, крикнул Ричард.
— Умолкните оба!
Они молча гребли к кораблю. Геро рассказал Валлону только про насыпь, об остальном предпочел не говорить. Кутберт опять спустился на берег с фонарем. Франк, заметив огонек, перевел взгляд на темное небо.
— Ветер слабеет. Поднять якорь.
Команда взялась за весла, чтобы обогнуть выступающий в море мыс острова. Кутберт шел за ними по берегу, как будто освещая им путь. Они уже почти поравнялись с оконечностью Линдисфарна, когда с большой земли потянулась вереница огоньков, переправляясь через пролив.
— Прости мою несдержанность, — сказал Ричард, коснувшись плеча Геро. — Я страшно испугался.
Геро положил на руку Ричарда свою и на миг сжал ее.
— Конечно, прощаю, — сказал он, тяжко вздохнув. — Какой ужасный был день.
Слабый голос Кутберта доносился через волны.
— Что он говорит? — спросил Ричард.
Геро с трудом сдержал слезы.
— Benedicti sitis peregrini. Благослови вас Бог, пилигримы.
XIX
Два следующих дня они продолжали тащиться на север и ближе к вечеру второго дошли до устья широкого залива, посреди которого возвышался огромный базальтовый риф, покрытый птицами, словно снегом. Тысячи олуш, охотясь на рыб, сновали в небе. Внезапно сложив крылья, они отвесно бросались вниз, исчезая в волнах. Вынырнув из этой волнующейся массы, путешественники обнаружили себя на оживленном морском пути. Эдинбург раскинулся на южном берегу залива совсем недалеко от его устья. Валлон отдал Снорри приказ держать курс на север.
— Мы что, не заходим в порт? — спросил Радульф. — Лучшей возможности загрузиться товаром у нас не будет.
— Здесь есть нормандское посольство. Если они узнают, что мы в городе, они будут требовать нашего ареста. При существующей угрозе вторжения шотландцы не пойдут с ними на конфликт.
— Они не уберегутся от вторжения, передав нас в руки нормандцев.
— Конечно, но шотландцы постараются избежать любых провокаций, — сказал Валлон. — Выдача нас станет взяткой, которая им не будет ничего стоить.
Радульфа такое положение дел не радовало, и он выплеснул свое недовольство на Вэланда.
— Мы ничего не заработаем, если будем шарахаться от каждой возможной опасности.
Хотя Вэланд и не поддержал ропота германца, все же его отношение к их предприятию тоже становилось все хуже. Из еды у них остался только хлеб и по две кружки воды на человека в день. Разговор не клеился, а Сиз больше не пела за работой. Кожа горела и чесалась от морской соли.
К полуночи они прошли северный мыс, ограничивающий залив. Они продолжали путь, следуя за ущербной луной. Ранним утром под небом, раскрашенным пастельными красками, они вошли в порт города Сент-Андрус и пришвартовались к молу.
Вэланд ожидал увидеть что-то более значительное, да и Радульф тоже был крайне разочарован и сетовал, что город не имеет даже приличной бухты. На северном мысу рабочие строили церковную колокольню, и, кроме нее да нескольких крытых дранкой домов у порта, имеющих более одного этажа, весь остальной город представлял собой скопище убогих лачуг.
Валлон и Радульф вместе со Снорри высадились на берег, чтобы подыскать жилище и выяснить возможности местной торговли. Вэланд бездельничал на палубе, наблюдая за причаливающими и отходящими судами. В порт заходило множество торговых кораблей со всей Северной Европы, и на появление «Буревестника» мало кто обратил внимание. Среди шотландцев, облаченных в клетчатую одежду, расхаживали важные скандинавы в мешкообразных штанах, собранных у колен.
Уже было за полдень, когда вернулись высадившиеся на берег. Они встретились с представителем градоначальника, устроившего их на постой в гостинице для купцов. Валлон сообщил, что мэр пригласил его на обед назавтра и что перспективы для торговли не самые радужные. В это время года на рынке почти нет зерна. Можно будет закупить немного солода, а в пяти милях от города есть лесопилка, где они наверняка запасутся лесом. Радульф с Вэландом пойдут туда послезавтра, когда как следует отдохнут. Экипаж переправился на берег, оставив на борту только Снорри и Гаррика. Вымотавшись после путешествия, члены команды отправились спать пораньше. У Валлона была отдельная комната на верхнем этаже гостиницы. Остальные заселились по двое, в соответствии с завязавшимися приятельскими узами. Сиз вместе с псом поместили в кухне, где шуршали в соломе и дрались за грязные горшки крысы. Утром Вэланд, уходя на лесопилку, нашел ее спящей в коридоре. Она свернулась калачиком, и свет от двери падал ей на лицо. Он рассматривал ее вблизи, чего не осмелился бы сделать, когда она бодрствовала, затем заботливо поправил сбившееся одеяло и вышел под утреннее солнце, где его уже ждал Радульф.
Лесопилка находилась на расчищенном от леса участке, полого понижающемся к мелкому озеру. Радульф, как оказалось, хорошо разбирался в пиломатериалах и умело торговался, отказываясь от стволов, которые пытался им всучить владелец цеха. Этот неправильно рубили, и дерево пошло трещинами, пояснял он, а тот излишне сучковатый, иной не годится из-за мягкой темной сердцевины.
