Жаклин Монсиньи - Божественная Зефирина
Зефирина, приняв твердое решение, предприняла большую «военную» операцию по очаровыванию девушки. Она сделала вид, что ее интересует все, что касается Эмилии. Она хотела знать имена всех членов ее семьи, довольна ли она своей участью и не была ли она просватана за одного из лакеев замка.
Да, у Эмилии был жених, но он погиб в битве при Павии… Отвечая на вопрос Зефирины, горничная отвела наполненные слезами глаза. Такое сходство судеб настолько взволновало Зефирину, что она, перестав ломать лицемерную комедию, вдруг поцеловала Эмилию. Она едва не заплакала вместе с ней. Как раз вовремя она взяла себя в руки. Эмилия протягивала ей простыню, чтобы выйти из ванны.
Этот отвлекающий маневр позволил Зефирине вновь обрести ясность мысли. Она быстро сняла намокшую рубашку, и на секунду ее очаровательное перламутровое тело отразилось в зеркале. Без всякого самолюбования Зефирина смотрела на свою лебединую шею, на крутой изгиб бедер и на груди с торчащими розовыми сосками.
– Как ваша милость хорошо сложены! – восхитилась Эмилия. – Его светлости князю Фарнелло очень повезло!
При этом столь прямом напоминании о ненавистном браке щеки Зефирины обдало жаром. Она быстро завернулась в простыню, позволив своей камеристке обсушить себя и подать надушенную рубашку. Разговаривая на всякие безобидные темы, Зефирина дала затянуть себя в корсет, который сжимал ее талию и подчеркивал грудь, одеть одну на другую три юбки, длинную домашнюю кофту. Затем она села перед трельяжем, инкрустированным редкими и красивыми раковинами.
В то время как Эмилия расчесывала ее пышные кудри, Зефирина спросила с безразличным видом:
– Судя по портрету князя Фарнелло, который я получила еще во Франции, я смогла заметить, что волосы у его светлости достаточно светлые?
– о, нет, ваша милость, – тотчас же возразила Эмилия. – У его светлости очень темные волосы и смуглая кожа… из-за сицилийской крови со стороны его матери, покойной княгини из рода Салестра с Сицилии. Его светлость ломбардец только по отцу, покойному князю Фарнелло.
Получив эти сведения, Зефирина поздравила себя с избранной стратегией. Она продолжала, улыбаясь:
– Темный?.. Должно быть, воображение художника сделало его блондином?
– Несомненно, ваша милость.
– К несчастью, в дороге мы потеряли несколько сундуков. Эта миниатюра находилась в одном из них. А хотелось бы вам ее показать, Эмилия, и сравнить ее с портретом его светлости, который должен быть среди портретов его предков в фамильной галерее.
Рыбка попалась на крючок.
– Но, ваша милость, – тотчас ответила Эмилия, – с тех пор как его светлость были ранены, дон Фульвио приказали убрать все их портреты из дворца!
– Ах, вот как? Ну да, конечно, где только была моя голова? Он был ранен! – повторила Зефирина с понимающим видом.
– О, это было ужасно, донна Зефира! Это произошло год назад, тоже весной, во время стычки около озера Маджоре, немного спустя после битвы, в которой ваш рыцарь Байяр нашел свою погибель. Князь Фарнелло целый месяц пребывал между жизнью и смертью. Он выздоровел, но его левый глаз был окончательно потерян.
– Одноглазый! Человек с лицом, наполовину снесенным ударом копья… Так вот что вы от меня скрывали! Лицемеры, притворщики, фальшивые друзья! Я больше никогда не буду вам доверять! О, не возражайте, не говорите мне о своей невиновности! Ты, Ла Дусер… ты об этом прекрасно знал! Хотя бы потому, что ты его видел! А вы, Артемиза Плюш… вы тоже были в курсе дела! И вы промолчали! – метала громы и молнии Зефирина.
Под градом этих обвинений Ла Дусер опустил вниз свою славную физиономию с довольно жалким видом. Нос девицы Плюш вытянулся и стал похож на щучий плавник. Что же касается Гро Леона, то он, будучи очень осторожным, делал вид, будто погружен в глубокий сон под пологом балдахина.
Тихие звуки мандолины, долетавшие с южного двора, не успокаивали Зефирину. Наоборот, эта музыка действовала ей на нервы. Не обращая внимания на шестерых всадников, которые ехали по центральной аллее к мраморной эспланаде, она захлопнула окно и продолжала свою речь саркастическим тоном:
– Кривоногий! Кривой! Какой еще, разве я знаю? Слюнявый! Плюющий в тарелки, из которых ест! Жалкий обломок человека с изборожденным шрамами лицом! Какие-то дряхлые отбросы! Хворый и хилый! Болезненный инвалид! Вот кому мой отец отдает меня, не испытывая угрызений совести, а вы… вы – его сообщники!
– Ну что за галиматья, моя маленькая Зефи, это не… – попробовал сказать несколько слов Ла Дусер.
– Я больше не твоя маленькая Зефи! – зарычала Зефирина. – Смотри-ка, что я сделаю с твоим князем-пугалом!
Хрупкая статуэтка Купидона украшала камин. Зефирина размашистым движением смахнула его в очаг. Алебастровая статуэтка разлетелась на тысячу кусков.
Как раз в это мгновение, как в хорошо отрепетированном балете, кто-то тихо постучал в дверь будуара.
– Кто там? – спросила Зефирина еще дрожащим от гнева голосом.
Из-за закрытой двери ей ответил елейным голосом управляющий:
– Это Анжело. Позволит ли, ваша милость мне войти?
Зефирина велела знаком девице Плюш открыть дверь. Сама же она устроилась в кресле, схватила рукоделие, над которым работала ее дуэнья, и принялась вышивать с чопорным видом.
– Привет! Сосиска! – завопил Гро Леон со своего насеста, в то время как в маленькой гостиной появился какой-то розовый куст.
Озадаченная Зефирина подняла голову.
– Хорошо ли спали, ваша милость?
Выставив вперед свое толстое брюхо, Анжело втащил настоящий розовый куст, который поставил у ног Зефирины.
– Более или менее!
Удрученное выражение лица Зефирины опровергало ее слова.
– Не ощущает ли ваша милость в чем-нибудь недостатка? – с обеспокоенным видом вновь спросил управляющий.
– Кроме моей дорогой долины Луары, в чем еще могу я нуждаться? – вздохнула Зефирина. Эти слова она произнесла еще более скорбным тоном.
– Довольна ли ваша милость своими апартаментами?
– Мне может быть хорошо повсюду с моими людьми и моим вышиванием.
Зефирина тяжко вздохнула.
– Не жалуется ли ваша милость на услуги своей горничной? – осведомился явно пребывавший в тревоге Анжело.
– Да нет, я очень довольна Эмилией! – внезапно искренне возразила Зефирина.
Этот допрос уже начал ей смертельно надоедать.
– Ваша милость видит, как меня переполняет счастье от этого известия!
Со вздохом облегчения Анжело склонил свое пухлое тело в поклоне перед девушкой. Не боясь шипов, он запустил руку в середину розового куста и вытащил оттуда шкатулку из наборного дерева с богатой золотой и серебряной насечкой. Эту шкатулку он с восторженной улыбкой положил на колени девушки.
