Елена Долгова - Камень ацтеков

— Руки прочь, малыш. Я трудно расстаюсь со своим добром Я устал от болтовни. Только эта усталость мешает мне прикончить тебя, крысенок, на месте.

— Меня? Сына бога смерти?

— Врешь.

— Нет, я сын самого Миктлантекутли и смертной женщины. Я буду жить вечно и никогда не умру.

Тэдди поджал тонкие губы и умолк.

— А ты что скажешь, Пэм? — спросил ошарашенный Баррет.

Памела молчала, непролитые слезы собрались у ее нижних пушистых ресниц.

— А что она может вам сказать? — фыркнул Тэдди. — Миссис Форстер заключила со мною сделку.

— Чем она расплатилась с тобою?

— Ах, как вы ревнивы! Да уж не тем, о чем вы сейчас подумали. В некотором роде за нами долг, ее отец повредился рассудком, случайно встретившись с богом. Со стариком поступили неосторожно.

— Что за браслет у Памелы повыше локтя?

— Точно такой же талисман, какой вы содрали с Брасье. Французу рассекли ухо, чтобы вытащить серьгу, но, думаю, у вас не хватит духу отсечь руку красивой женщине.

— Плохо ты знаешь меня, уродец.

Баррет на пять дюймов выдвинул клинок из ножен. Тэдди пожал плечами.

— Валяйте, вынимайте саблю и рубите. Я посмотрю, что у вас получится. Миссис Форстер, закатайте рукав…

Ресницы Саммер намокли от слез, два тонких ручейка потекли по гладким щекам.

Баррет отвернулся и убрал оружие.

— Форстер знал об изумруде?

— С некоторых пор — да, знал. Мы и его подчинили. Беда в том, что рассудок его жены оказался не на высоте. Иметь дело с покойным Найджелом было проще и практичнее.

— Кто из них мне солгал?

— Да никто. Поймите, правду сказали они оба. Отец красавицы много плавал, в конце концов заразился лихорадкой и свернул с ума на пустом острове. Форстер подобрал сиротку, но от его крутого нрава, поверьте мне, разбегалось все живое. Девушка, конечно, помучилась, а потом сбежала тоже, но жизнь по кабакам ее не устроила. Деньги у нее в руках просто таяли. Мы использовали ее, чтобы подтолкнуть вас к экспедиции в Теночтитлан, но эта женщина — слишком хрупкий инструмент. У нее начались провалы в памяти. Сейчас ваша дама не более нормальна, чем ее покойный папаша перед кончиной. Жаль, она довольно красива.

— Я не верю ни единому твоему слову.

— А и не верьте — мне-то что?

Баррет отошел в сторону — на столе лежал оклеенный пестрой бумагой осколок зеркала, должно быть, забытый там квартеронкой Хлоей. Питер поднял его и сунул прямо под нос Тэдди. Лицо Тэдди отразилось в мутном стекле.

— Какой, к дьяволу, ты наследник Миктлантекутли? Посмотри на свою подлую рожу. Сначала ты втерся в доверие к Пэм и обобрал ее как мог, пользуясь ее легковерием и притворяясь бессмертным существом. Потом твои сообщники женили на ней Форстера и постарались сделать Памелу Форстер богатой вдовой. Я не удивлюсь, если она будет объявлена сумасшедшей и скончается, едва успев подписать завещание…

— А кружка? А изумруд?

— Мой судовой врач страдает запоями. Он мог рассказать о кружке кому угодно — по кабакам. Словом, про кружку и карту ты узнал от шлюх, про поддельный изумруд — от Юджина Хакстера, о городе индейцев — от кого-нибудь из моей команды, допустим, от болтуна Раймонда. Насчет бунта Кормика, откровений Брасье и серьги в ухе у Ролана тебе, пожалуй, выложил Смок — парень здоров как бык и доверчив словно теленок. Письмо Форстеру Пэм заранее написала под твою диктовку. Старину Найджела на Эспаньоле могли убить ваши люди, а могли и испанцы. Вот и все. Вы зарились на наследство Саммеров-Форстеров. Сегодняшняя твоя история о богах фальшива вся насквозь и состряпана только для того, чтобы вытянуть у меня дорогой камень. Не сомневаюсь, что мозг тайной компании мошенников — именно ты.

Оскорбленный карлик зашипел словно рассерженная кошка.

— Ты принижаешь непонятное, тупица. Я наследник Миктлантекутли.

— Разве? Ставлю дублон против фартинга, что ты сын портовой шлюхи от неизвестного отца.

Тэдди не ответил. Если бы взглядом можно было пронзать, Баррет, наверное, лежал бы с пробитым сердцем, однако взгляды убойного свойства не имеют.

Памела прятала мокрое от слез лицо в узких ладонях.

— Пошли отсюда, Пэм.

Он взял женщину за запястье и выволок ее на улицу. Щенок Саундер выскочил следом.

Через квартал эту троицу догнала запыхавшаяся женщина в яркой одежде — подол мотался по пыли, темные кудри и слишком пухлые губы выдавали в ней квартеронку.

— Мистер Баррет! Погодите.

— Чего тебе, красавица?

— Вы меня помните? Я Хлоя. А Пэм вы заберите с собой, ей-богу — заберите, покуда плохого не приключилось. Я люблю эту девочку словно родную. Конечно, ее содержание мне обходилось дороговато…

— Сколько? — буркнул Баррет и, не дожидаясь ответа, метнул пятьдесят реалов под ноги Хлое.

Хлоя подобрала юбку, довольно грациозно для своей полной фигуры опустилась в пыль, собрала деньги и ссыпала их в кошелек. Последняя монета застряла в щели мостовой, квартеронка ловко поддела ее кончиком пухлого пальца и присоединила к остальным.

— Спасибо, капитан Баррет. Всего вам наилучшего и всяческого счастья, — добавила она, некрасиво выпятив толстые губы. — А все-таки пореже бы вы вертелись тут, раз не хотите оставить прежний промысел. От пиратской палубы до высокой виселицы один только шажок…

Баррет уходил, а квартеронка все кричала ему вслед, постепенно распаляясь от собственной дерзости, темный румянец густо покрыл ее смуглые щеки.

Пэм двигалась вслед за Питером словно лунатик, прохожие таращились, какой-то озорник бойко присвистнул:

— Твоя дама, видно, с утра любит залить стаканчик.

Баррет даже не оглянулся. Он вообще шел, не оборачиваясь, покуда не добрался до «Синего цветка».

— Эй, на борту! Помогите поднять пассажира.

Длинная физиономия доктора высунулась из-за фальшборта. От изумления она вытянулась еще больше.

— Смотри, Питер, не урони женщину в воду.

— Ты еще не успел накачаться бренди до полудня? Если не успел, то подай леди руку и помоги ей, когда она вскарабкается наверх. А ты Пэм, держись как следует за перекладины, и не вздумай свалиться.

— Кто это? — недовольно спросил верзила Смок.

— Это новая девушка капитана, — подсказал догадливый Джо. — Та самая шикарная вдова, богатого мужа которой убили на Эспаньоле.

— Она что — собирается остаться тут?

— По-моему, она вообще не думает ни о чем, у нее вид завороженной майской феи. Оставлять такую куколку на берегу опасно — там враз найдутся ловцы на наследство покойного Форстера. Ага! Теперь нас снова заставят навести блеск и вымыть весь люггер.