Джеймс Нельсон - Ладья викингов. Белые чужаки

— Господин Кормак, я ехал на север вдоль берегов реки Бойн и там встретил пастухов, которые рассказали, что видели драккар, идущий против течения.

— И что? Ирландия кишит северянами, как собака блохами. С чего ты взял, что это тот драккар, который мы ищем?

— Я не уверен, мой господин, но пастух сказал, что на бортах висело не больше дюжины щитов, а это уже похоже на наш драккар. И некоторые щиты были ярко раскрашены, как щиты дуб галл, а некоторые были кожаными, как у нас. И голову дракона с носа не убрали, как обычно делают северяне, когда приближаются к земле.

Кормак кивнул. Это мог оказаться и другой корабль, но отчего-то он в этом сомневался. Слишком он был похож, по описанию пастухов, на тот, за которым они гнались. К нему вернулась надежда. Три года он думал лишь о том, как получить Корону Трех Королевств, а теперь мечту буквально выхватили у него из рук и вновь подвесили, как вешают морковку перед носом осла.

«Но для  чего фин галл вошли в реку Бойн?» — спрашивал себя Кормак и не находил ответа. Возможно, они решили заняться грабежом подальше от побережья? Или собирались напасть на Тару, к которой могли добраться лишь по реке?

Кормак сел, выпрямив спину. Тара! Наверное, фин галл решили объединиться с Маэлсехнайллом. Многие ирландские короли не гнушались заключать союзы с грязными северянами. Он сам это делал. С чего бы Маэлсехнайлл стал отказываться?

Пока Кормак размышлял об этом, его отчаяние и уверенность в собственной правоте все росли. Он должен остановить их!

— Готовь людей к выступлению, — рявкнул он Ниаллу Куарану. — Финтан поведет нас к драккару. И мы не остановимся, пока не захватим их или не умрем, пытаясь это сделать!

Глава тридцать седьмая

…смехом на смех

пристойно ответить

и обманом — на ложь.

Викинги с «Красного Дракона» отступали, настороженно наблюдая за всадниками, увозившими Харальда на запад. Вначале они ушли под защиту деревьев, которые прикрыли бы их спины, если бы всадники развернулись и решили дать бой. Небо все темнело, издалека доносились раскаты грома. Северяне опасливо косились на тяжелые тучи, гадая, на кого обрушится гнев богов.

Торгрим Ночной Волк расхаживал по поляне в двадцати футах от остальных и то и дело косился на поле, пытаясь понять, что происходит. Он отчаянно надеялся, что ирландцы все же нападут. Это был единственный способ схлестнуться с ними. Он сомневался, что сумеет уговорить своих товарищей напасть первыми.

Он шагал взад-вперед, сжимая и разжимая хватку на рукояти, непривычного меча. С ним никто не заговаривал. Они просто не смели, но это было и к лучшему. Не о чем им говорить.

Первым тишину нарушил Эгиль Ягненок. Он сумел взобраться на одно из чахлых деревьев и теперь осматривал округу со своего насеста в колючих ветвях.

— Приближаются всадники! — крикнул он.

Викинги, которые уже немного расслабились, вскочили, готовя оружие.

— Всего трое! — миг спустя добавил Эгиль.

Вскоре и те, кто стоял на земле, смогли разглядеть трех всадников, едущих по открытой равнине. Других с ними не было, никто не готовился нападать с фланга — по крайней мере, насколько было видно северянам.

До рощицы всадники добрались минут через двадцать.

Не доезжая до места, где выстроились северяне, они остановились и подняли что-то над головами, а затем двинулись дальше, держа странный предмет на шесте.

— Это щит, они держат щит на копье, — сообщил Эгиль со своего насеста.

Всадники имитировали обычай викингов закреплять щит на верхушке мачты, дабы сообщить, что корабль движется с моря с мирными намерениями.

— Вот сейчас и увидим, как обстоят дела, — сказал Орнольф.

Он ас ним те, кому хватило на это храбрости, — приблизился к Торгриму. Тот знал, что Орнольф больше не верит в его рассудительность и потому принял командование над отрядом, как ему следовало сделать с самого начала. Торгрим был не против. Его сейчас волновал только Харальд.

Всадники приближались, замедляя шаг. Оказавшись на расстоянии броска длинного копья, они остановили коней.

— Мы хотим поговорить! — крикнул один из них на неплохом норвежском, хотя и с сильным гэльским акцентом.

— Ну так говорите, — ответил Орнольф. — Мы не причиним вам вреда, если вы не станете врать.

Всадники пустили коней шагом и на этот раз остановились в перче от северян.

— Меня зовут Фланн мак Конайнг, я главный советник Маэлсехнайлла мак Руанайда, верховного короля Тары и Бреги.

Орнольф шагнул вперед.

— Я Орнольф сын Храфна, ярл округа Вик, а это мои люди.

— Ярл Орнольф, ты именно тот, с кем я пришел говорить, — ответил Фланн. — А также с тем, кого зовут Торгрим.

Торгрим тоже шагнул вперед и встал плечом к плечу с Орнольфом, борясь с желанием разрубить на куски всех троих ирландцев, несмотря на их поднятый щит.

— Я Торгрим.

Фланн кивнул.

— У нас есть заложник по имени Харальд сын Торгрима. Он — один из вас?

Торгрим и Орнольф хранили молчание. Минуту спустя Фланн нервно откашлялся.

— Как бы то ни было, мне известно, что он твой сын, Торгрим, о чем говорит его имя, а Орнольфу он приходится внуком. Если это действительно так, полагаю, вы захотите его вернуть. Живым.

— У вас и другие наши люди, — сказал Орнольф, — похищенные из Дуб-Линна. Олвир Желтобородый и Гигант Бьерн. Что с ними?

Фланн немного помедлил с ответом.

Они были ранены, когда их доставили в Тару, и скончались от ран.

Торгрим плотно сжал губы.

«Убийцы и твари… — подумал он. Рука сама поднялась к кресту и молоту на шее. — Один Всеотец… Христос… защитите Харальда от этих ублюдков…»

— У вас есть то, что нам нужно, — продолжил Фланн, — и то, что для вас бесполезно. Корона. Корона Трех Королевств.

— С чего ты взял, что у нас она есть? — спросил Орнольф.

— С того, что все это было спланировано, и план находится за пределами вашего понимания. Зачем же еще вы стали бы подниматься по реке Бойн, почти без оружия, на потрепанном корабле?

— Что ж, хорошо, корона в обмен на мальчика, — сказал Торгрим. Он быстро уставал от досужих разговоров. — Как мы это осуществим?

— Завтра на рассвете, — ответил Фланн. — В центре этого поля. Он указал на равнину, по которой приехал. — В том месте, где этим утром мы захватили вашего мальчишку. Я приеду один, с Харальдом, а ты, Торгрим, приедешь с Морриган и короной. Произведем обмен, и наши пути разойдутся.

Торгрим нахмурился. Этот Фланн мак Конайнг откуда-то знал, что Морриган с ними. Фланн не лгал, говоря о запутанных планах. Торгрим не доверял ему. Он не доверял никому в Ирландии, включая и Орнольфа Неугомонного, своего тестя. Некому было доверять, кроме Харальда.