Николай Дмитриев - Обязан выжить
— Ваше мнение?
— Похоже, несчастный случай.
— Может быть, может быть… — подполковник, осматриваясь кругом, повертелся на месте и, только убедившись, что ничего нового он не увидит, добавил: — Я в госпитале был. Они выяснили. От удара. Скорее всего, при падении…
— Да, нелепо… — следователь опять вздохнул и сокрушенно покачал головой. — А у меня, как назло, ни одной зацепки…
— Да нет, — возразил подполковник и вытащил из кармана смятый листок бумаги. — Зацепочка как раз есть. Вот записка, при нем была. Я потому так быстро и примчался сюда.
Следователь торопливо пробежал текст глазами и посмотрел на подполковника.
— Что, неужто просто бытовуха?
— Черт его знает, — подполковник пожал плечами. — Адрес-то этот…
Следователь придирчиво, на этот раз не спеша, перечитал записку и весьма скептично заметил:
— Ну, а как выявится, что она оперативная?
— Тогда, конечно же, мы сами проверим.
— Ясное дело… — следователь сунул записку в карман и, уже просто рассуждая сам с собой, негромко сказал: — Если бы хоть следы от пуль найти, но сами видите…
— То-то и оно, что вижу, — подполковник пренебрежительно фыркнул. — Тут все стены пулями исковыряны, попробуй найди…
Следователь согласно кивнул, а подполковник, сделав пару шагов в сторону и заметив «водителя» с машины «Петрищенко», подозвал его к себе.
— Вы тут не рассусоливайте. И без большого шума, понятно? А то в контору полковник из Москвы пожаловал, что-то серьезное намечается, а это дело, судя по всему, ясное…
Подполковник оглянулся на следователя и, скорее всего чтоб отогнать последние сомнения, спросил «водителя»:
— Его-то когда в последний раз видели?
— В аккурат как с «дядей» пошел. Сказал, у него потом тоже дело…
— Куда пойдет, не говорил?
— Нет. Сказал только, что сам, а мы, значит, чтоб за «дядей» проследили. И еще сказал, если что не так, он «дядю» не выпустит.
— Вместе они долго были?
— Не очень.
— Ну и как «дядя»?
— Нормально. Мы его прямо до дома подкинули. По-дружески. Но вообще-то «дядя» вроде как раздражен был немного.
— Ну, это-то понятно… Кому такое понравится?
Подполковник вздохнул, облегченно повел плечами и уже совсем другим тоном приказал:
— Значит так, тут закругляйтесь по-быстрому и в контору, а с «дядей» я уж сам договаривать буду…
* * *На этот раз «виллис» стоял не в темном закоулке, а на улице, для удобства наехав правым колесом на бордюр. Ни водитель, ни подполковник, сидевший с ним рядом, не привлекали ничьего внимания, и пешеходы, сновавшие рядом по тротуару, воспринимали ждавшую кого-то машину безо всякого удивления.
Однако «виллис» торчал на одном месте что-то долго, и подполковник, терпение которого от ожидания кончилось, не выдержал и наклонился к своему спутнику.
— А может, его и не будет сегодня?
— Должен быть. Мы проследили. Мужик аккуратный… Он к своим от цветочницы только здесь ходит.
— Ладно… — подполковник откинулся на сиденье. — Ждем еще…
Наверно, это выражение нетерпения содержало в себе что-то магическое, поскольку почти сразу после него водитель, который вроде как равнодушно следил за улицей, вдруг оживился:
— Вот он! Топает… Я ж говорил, будет.
Подполковник посмотрел в указанном направле нии и, тоже заметив дядю Викентия, подтолкнул собе седника.
— Он, точно… Сматывайся!
«Шофер» выпрыгнул из «виллиса» и нырнул в дверь ближайшей «кавъярни», а подполковник неловко перелез на левое сиденье, запустил двигатель и не спеша сдвинул машину с места. Догнав дядю Викентия, притормозил и негромко окликнул:
— Викентий Георгиевич, садитесь, подвезу.
Дядя Викентий остановился, потом подошел на шаг ближе и, узнав машину, удивленно присвистнул.
— Чудеса! Что-то у меня приятелей стало многовато…
— Садитесь! — в голосе подполковника ощутимо прорезалась властная нотка, и он, стараясь как-то смягчить ее, добавил: — У меня дело…
— С этого бы и начинали, — раздраженно сказал дядя Викентий и, влезая в «виллис», пробурчал: — А то «подвезу»… «по дороге»… Выкладывайте, что там?
— Сейчас…
Подполковник нажал акселератор, быстро проехал два квартала и, приметив небольшой пустырь, решительно загнал машину туда.
— Вот тут и поговорим…
— Поговорим… — откликнулся дядя Викентий и повернулся к подполковнику. — Только, для начала, удостоверение свое предъявите.
— Пожалуйста, — подполковник развернул книжечку. — Что, удивлены?
— Да, удивлен, — сухо ответил дядя Викентий. — Почему здесь?
— А вы чего ожидали?
— После вчерашнего, — дядя Викентий усмехнулся, — всего.
— Что, крутой разговор был? — подполковник спрятал удостоверение.
— Уж куда круче… — дядя Викентий оглянулся по сторонам и спросил: — Что вы от меня хотите?
— Об этом потом, — подполковник внимательно следил за реакцией собеседника. — Так что же вам сказали вчера?
— Что? Во-первых, что я белогвардейская сволочь, что путаюсь неизвестно с кем и что мною давно пора заняться органам.
— Да, крутовато замешано, — подполковник скривился. — А вы?
— Я? Сказал, что еще один такой разговор, и я пристрелю его, самолично…
— Так и сказали?
— Так и сказал.
— А вы знаете, что приятеля вашего сегодня ночью убили?
— Убили? — переспросил дядя Викентий и вдруг осекся. — Вот так штука… Но, по крайней мере, я в него не стрелял…
— Но обещали же?
— Да, обещал. И хватит об этом… Вам что, нужен виновник? Хорошо. Пусть я буду виновник. Из чего его застрелили?
— Не кипятитесь… Разговорчик вчерашний уточните, пожалуйста.
— А нечего уточнять. Почти так и было. Потащил меня, на ночь глядя, к себе. Выпить якобы. Вот только, как вы, удостоверения не показывал. Чего не было, того не было… А я отказался. Ну, тут он и высказал…
— Что, так и рубанул?
— Порядка слов не упомню, вы уж не взыщите. Только я ему прямо сказал: обо всем, что ему надо, в подворотне говорить не намерен. Если угодно, официально, хоть под протокол. На том и расстались. — Дядя Викентий сухо глотнул и, отвернувшись, закончил: — И давайте прекратим в игрушки играть. Поехали, куда вам там надо…
— Значит, это вы его там, во дворе, ухлопали? — усмехнулся подполковник.
— Я, я!.. Из пистолета, автомата, гаубицы! Из чего угодно! Во дворе, на мостовой, на тротуаре. Наконец, вот тут, на сиденье! Где вам надо?
— Нигде мне не надо… — вздохнул подполковник. — И не петушитесь вы… Никто в него не стрелял.
