Алла Бегунова - Черный передел
Бекир покосился на мечеть.
Она догорала. Крыша ее превратилась в обугленный остов, окна – в черные провалы. Караимы, живущие по соседству, высыпали на улицу, пытаясь потушить очаг пожара. Построившись цепочкой от колодца до Главной площади, они передавали друг другу деревянные бадейки, наполненные водой. В старинной крепости воду тщательно собирали после дождей и берегли, но огонь являлся слишком серьезной угрозой для жителей.
Бой, длившийся около часа, завершился.
Это поняли все. Народ на Главной площади прибывал, оживленно о чем-то переговаривался, тараща глаза на убитых, пленных, на бойцов из двух отрядов: русских и родственников Али-Мехмет-мурзы. Следовало объяснить людям, что здесь произошло. Аржанова оглянулась на Бекира. Но сквозь толпу к ним уже пробирался молодой татарин в форменном кафтане бешлея, подпоясанный шелковым офицерским шарфом с бахромой на концах, в шлеме, украшенном перьями. Это был официальный представитель хана – начальник крепостной стражи Мубарек-мурза. Он поднял руку вверх, требуя тишины. Затем громко сказал, что схватка между наемниками, присланными бунтовщиком Бахадыр-Гиреем сюда для захвата крепости, и бешлеями светлейшего хана, окончилась победой воинов, верных своему государю.
Исход столкновения убедительно свидетельствовал о силе законной власти. Люди из рода Яшлав на Главной площади положили для всеобщего обозрения тела убитых, коих число достигало девяти, включая и рыжебородого из мечети, страшно изуродованного самопроизвольным взрывом дондурбуза. Караимы с опаской рассматривали тела, но знакомых среди них не находили.
Милый юноша, выпускник медресе Зынджирлы Бекир, глубоко изучавший там историю ислама, отозвал курскую дворянку в сторону. Он деловито предложил сейчас отделить головы от тел, насадить их на копья и выставить перед закрытыми Малыми и Большими воротами крепости. По его мнению, это положительно повлияло бы на местное население и, кроме того, послужило бы предупреждением тем, кто, польстившись на лживые посулы заговорщиков, может прийти сюда с оружием снова.
Аржановой претил такой подход.
Она слушала доводы крымчанина и морщилась, как от зубной боли. Князь Мещерский спросил, в чем дело, и безоговорочно поддержал Бекира. Победа далась нелегко, сказал он, и потому результатами боя надо пользоваться в полной мере, особенно – для морального воздействия на противника.
– С варварами – только по-варварски! – он наставительно поднял палец вверх.
– Не? – спросил у него сын мурахаса. – Не дыр бу татарджа?
– Пек яхшы, дост![34] – похлопал его по плечу секунд-ротмистр.
При сложных жизненных ситуациях Анастасия старалась придерживаться принципа «Déjà passé» – «уже проехали» – и вслед повозке, катящейся по дороге помимо ее усилий, кулагом никогда не махать. Теперь следовало заниматься не мертвыми, а живыми, и она пошла к пленными, тоже собранным на площади. Аржанову интересовало, кто руководил операцией, кто нанимал людей, раздавал им оружие и деньги. Пленные вступили в беседу весьма охотно и уверяли молодую женщину, будто это был один и тот же человек. Они назвали его: Джихангир-ага, турок из Стамбула, капитан купеческого корабля.
Имя было знакомо Анастасии, оно встречалось в донесениях Микиса Попандопулоса. Греческий коммерсант полагал, что это, скорее всего, важный сотрудник османской разведки, имеющий право отдавать приказы Казы-Гирею и даже следить за его работой.
– Вы лично видели Джихангир-агу? – продолжала расспросы Аржанова. – Сколько ему лет? Как он выглядит? Где может сейчас находиться?
– Он находится здесь! – огорошил русскую путешественницу тот татарин, которого она взяла в плен во дворе дома Авраама Вирковича и с его помощью.
– Здесь? – удивилась Аржанова.
– Да! Нечестивый обманщик, он уже горит в огне ада.
– Не понимаю, о чем ты говоришь.
– Вон он! – крестьянин махнул рукой в сторону убитых. – Пуля пробила ему лоб над переносицей, и так свершилось правосудие Аллаха…
Она склонилась над телом поверженного врага. И вправду, одет он был гораздо богаче прочих террористов, да и внешним видом от них отличался. Рослый, крупнотелый, скорее – толстый, с горбатым, несколько свислым носом, с большими миндалевидными глазами навыкате, с густыми черными усами, спускающимися ниже подбородка. В луче солнца матово блеснул на правой его руке массивный золотой перстень-печатка с надписью «Аллах акбар», исполненной арабской вязью и в форме замысловатого овального рисунка.
Все это совершенно точно совпадало с описанием, данным ей Попандопулосом. Следовательно, кадровый работник «МУХАБАРАТА» лично отправился в иудейскую крепость, давно утратившую боевое значение. Он хотел убить Али-Мехмет-мурзу? Уничтожить отряд, возглавляемый русскими шпионами? Или имелась у него какая-то другая, но не менее серьезная цель?
Тут Аржанова пожалела, что Джихангир-ага больше никому ничего не скажет. А ей бы хотелось поговорить с ним. Может быть, забитый в колодки, посаженный в подземелья Чуфут-кале, он бы вспомнил про Казы-Гирея, знатного своего подопечного, хитростью завоевавшего доверие венценосного родственника…
– Видите, матушка-барыня, – Николай приблизился к ней, держа ружье на плече. – Штуцер-то бьет отлично.
– Кто его убил? – спросила Анастасия, по-прежнему глядя на Джихангир-агу. – Ты?
Молодой слуга забеспокоился:
– Вы же сами приказали.
– Ну конечно! – усмехнулась она: ирония судьбы!..
– Надо было только ранить? – Николай искательно заглянул ей в лицо, и задумчивое его выражение еще больше смутило сына Глафиры.
– Нет, наверное, все-таки убить, – медленно произнесла Аржанова.
– Слава богу!
– Ты – настоящий герой, Николай, – курская дворянка вернулась от своих размышлений к действительности и улыбнулась доброму малому. – Проси в награду чего хочешь…
Николай просиял:
– А штуцер в мое вечное владение можно?
– Можно.
– И еще – этот его перстень басурманский. Заковыристая штучка. Как бы на память. Ведь он – первая моя охотничья добыча…
Медный казан такого размера Анастасия в жизни не видела. Достали его из хозяйственной пещеры в усадьбе Али-Мехмет-мурзы для приготовления «пилава» – риса, сваренного на бараньем жиру, с кусочками молодой баранины, моркови, лука и зелени. Мурахас пожелал усадить за стол непременно всех участников схватки и достойно угостить их в честь боевого крещения, принятого сегодня его младшим сыном Бекиром.
