28 мгновений весны 1945-го - Вячеслав Алексеевич Никонов
С приветствиями выступили также губернатор Калифорнии Уоррен и мэр Сан-Франциско Лепхэм. Американцы ухитрились превратить открытие Организации Объединенных Наций во внутриамериканское, почти светское мероприятие.
После приветственных речей местных политиков событие отметили большим фуршетом. В центре внимания гостей был Молотов. Он представлял страну, чьи войска сражались в Берлине.
Мгновение 15
26 апреля. Четверг
Истеричное самопожертвование
Настоящий мощный прорыв с последующим стремительным наступлением смог осуществить 26 апреля 2-й Белорусский фронт маршала Рокоссовского, чьи войска – 65-я армия Батова – штурмом овладели Штеттином (Щецин), прорвали германскую оборону на реке Рандов и устремились на северо-запад.
Пытаясь задержать их, немецкое командование выдвинуло свежие резервы – так называемую боевую группу «Ост-Зее», одну из офицерских школ и 1-ю дивизию морской пехоты. «Эти войска предпринимали отчаянные контратаки, в которых участвовали и части 50-й бригады СС, и остатки резервной 610-й дивизии, – свидетельствовал Рокоссовский. – Все они были опрокинуты. Противник нес огромные потери, но остановить нас не мог… Сокрушая все на своем пути, двигались войска Попова». Части его 70-й армии разгромили три батальона фольксштурма – «Гамбург», «Бранденбург» и «Грайфенхаген». Развернулась в полную мощь и 49-я армия Гришина. Воспользовавшись переправами, которые успела навести 70-я армии, она вывела свои главные силы на западный берег Вест-Одера и нанесла сокрушительный удар по флангу и тылу оборонявшегося на этом участке противника.
«Бои 26 апреля носили ожесточенный характер. Враг вводил все новые и новые резервы, вплоть до наспех созданных батальонов фольсксштурма с названиями городов, их сформировавших. Но это была уже агония. Как смертельно раненный зверь огрызается в диком безумии, так и фашисты дрались до последнего… Летчики Вершинина наносили удары по подходившим резервам противника и по узлам сопротивления, прикрывая наши войска с воздуха».
Рокоссовский принимал во внимание и имевшуюся у него информацию о переброске немцами морем своих войск с Земландского полуострова и с косы Хель (Гданьская бухта). «Поэтому мы больше всего уделяли внимание действиям войск 49-й армии, наступавшей на запад вместе с 8-м механизированным и 3-м гвардейским кавалерийским корпусом. Они должны были отсекать гитлеровские части, направлявшиеся к Берлину, и отбрасывать их на север, под удары 70-й армии».
В самом Берлине шли жесточайшие уличные бои. Конев рассказывал: «Группы автоматчиков, снайперов, гранатометчиков и фаустников, появлявшиеся через подземные коммуникации, вели огонь по (нашим – В.Н.) автомашинам, танкам, орудийным расчетам… Если не считать фаустпатронов, то большинство потерь в танках и самоходках мы понесли в Берлине от зениток врага. Во время Берлинской операции гитлеровцам удалось уничтожить и подбить восемьсот с лишним наших танков и самоходок. Причем основная часть этих потерь приходится на бои в самом городе… Особенно обильно были снабжены фаустпатронами батальоны фольксштурма, в которых преобладали пожилые люди и подростки… Солдаты по-прежнему сдавались в плен только тогда, когда у них не было другого выхода. То же следует сказать и об офицерах. Но боевой порыв у них уже погас, оставалась лишь мрачная, безнадежная решимость драться до тех пор, пока не будет получен приказ о капитуляции.
А в рядах фольксштурма в дни решающих боев за Берлин господствовало настроение, которое я охарактеризовал как истерическое самопожертвование. Эти защитники третьей империи, в том числе совсем еще мальчишки, видели в себе олицетворение последней надежды на чудо, которое, вопреки всему, в самый последний момент должно произойти».
Войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов «стали “захлопывать” все больше и больше окруженных частей в районе Берлина и франкфуртско-губенской группировки. Среди пленных появились командиры полков и бригад, командиры дивизий, штабные офицеры… 26 апреля мы продолжали освобождать заключенных, находившихся в различных лагерях, расположенных возле Берлина».
А к западу от Берлина продолжались встречи на Эльбе, которые становились хорошей традицией. Командир 5-й гвардейской армии Жадов, чьи бойцы накануне первыми встретили американцев, продолжал в том же духе: «26 апреля в 18 часов произошла встреча наших войск с союзными войсками и на участке 118-й стрелковой дивизии (на западном берегу Эльбы в районе города Презитц)… К боевым порядкам нашего подразделения подъехала на “Виллисе” группа американских солдат во главе с лейтенантом Шинком… Таким образом, за две недели до конца войны в Европе в районе Торгау встретились соединения 5-й гвардейской армии с частями 1-й американской армии, которой командовал генерал К. Ходжес. А вскоре на линии Висмар, Шверин, Виттенберг войска 2-го Белорусского фронта встретились с соединениями английской армии».
Следует заметить, что именно 26 апреля было решено назначить официальной датой встречи союзников на Эльбе: в этот день встретились не просто разведчики двух стран, а командиры советской и американской дивизий. В честь этого события было решено на следующий день выпустить в Москве, Лондоне и Вашингтоне обращения лидеров трех стран с выражением решимости довести дело разгрома гитлеровской Германии до конца.
Но Москва в тот вечер салютовала не этому. Она праздновала освобождение столицы Моравии Брно войсками 2-го Украинского фронта. Начальник штаба фронта Матвей Захаров писал: «Три дня, с 23 по 26 апреля, войска 2-го Украинского фронта дрались за Брно. За это время им пришлось преодолеть несколько оборонительных рубежей и целый ряд сильных опорных пунктов, созданных вокруг города на реках Свратка и Свитава. 25 апреля 18-й гвардейский стрелковый корпус генерала И. М. Афонина подошел к Брно… 26 апреля их действия поддержали соединения 6-й гвардейской танковой армии, 1-й гвардейской конно-механизированной группы и 5-й воздушной армии».
Дополнял командующий конно-механизированной группой Плиев: «В результате уличных боев к исходу 26 апреля Брно был полностью занят войсками конно-механизированной группы, подошедшими соединениями 50-го стрелкового корпуса и 6-й гвардейской танковой армии.
До конца дня в разных районах города раздавалась стрельба. Это конница и танки очищали улицы, ликвидируя небольшие группы автоматчиков и одиночные огневые точки врага. Главные же наши силы преследовали гитлеровцев за городом в северо-западном направлении».
Интересные подробности жизни имперской канцелярии накануне краха нацизма содержатся в показаниях знаменитой немецкой летчицы, аса люфтваффе Ганны Райч.
Накануне Гитлер телеграфировал генерал-лейтенанту Риттеру фон Грайму в Мюнхен, приказывая явиться в Берлин по чрезвычайно срочному делу…
Генерал понадобился фюреру потому, что после разжалования и исключения из партии Геринга вакантным оказалось место командующего люфтваффе. Полагаю, Гитлеру было бы проще, учитывая обстановку, провести назначение нового человека на эту должность дистанционно, оставив нового начальника ВВС там, где были самолеты и какое-нибудь топливо. Но нет, Гитлер решил произвести назначение лично
