Эмилио Сальгари - Капитан Темпеста. Город Прокаженного короля (сборник)
– А каким же образом мы можем воспрепятствовать этому, господин? – возразил араб. – Ведь у нас нет кораблей, которые могли бы поспорить с военной галерой.
– В Суданском заливе есть десятка два вооруженных пушками кораблей, отнятых нами у греков; экипаж этих кораблей весь состоит из ренегатов, которые находятся под начальством капитана Китета, человека, многим мне обязанного. По первому же моему слову он отдаст в мое распоряжение всю свою эскадру. Сколько понадобится нам времени, чтобы доехать до Суды?
– Часа четыре, господин, если выдержат наши кони.
– Надеюсь, что выдержат… Ну, так вперед, к Суде!
Скоро добрались до гор. Бен-Таэль провел своего господина с его отрядом через узкое ущелье, за которым начинались сыпучие пески, очень неудобные для передвижения по ним. Кони еле брели по этому песчаному морю, беспрестанно фыркая от мелкой пыли, поднимавшейся из-под их копыт.
Было уже в виду и море, как вдруг из-за одного песчаного холма выскочил полунагой человек и громким голосом крикнул:
– Стойте!.. Привет Дамасскому Льву!
Весь отряд мгновенно остановился, держа наготове обнаженные сабли на случай, если бы за песками оказалась засада.
– Никола Страдиото! – с изумлением воскликнул невольник Мулей-Эль-Каделя. – Откуда ты?
– Что это за человек? – спросил Мулей-Эль-Кадель.
– Грек, господин, который вел галиот с герцогиней в Гуссиф, – ответил Бен-Таэль.
– Как ты попал сюда, грек? – обратился молодой турок к Николе, делая ему знак приблизиться.
– Позволь сначала мне предложить тебе один вопрос, господин? – почтительно промолвил Страдиото, низко склонившись перед знаменитым героем турецкой армии. – Куда ты едешь? Не на поиски ли герцогини?
– Да. Я еду из замка Гуссиф, где наводил справки о герцогине. Бен-Таэль сообщил мне, что Метюб забрал ее в плен и везет назад на своем военном корабле.
– Нет, герцогиня находится совсем в другом месте, господин. Но если вы не поспешите к ней на помощь, я не знаю, каким образом она избавится от сетей польского искателя приключений. От Метюба она избавилась вместе со всеми нами. Нам удалось ускользнуть от него, но…
– Что ты мне рассказываешь? – перебил грека Мулей-Эль-Кадель, не веривший своим ушам.
– Правду, господин… Мне и еще одному человеку пришло на ум сжечь галеру, что мы и выполнили. А когда на ней началась страшная суматоха, все мы, христиане и ренегаты, спаслись на лодках. Метюб теперь в таком положении, что едва ли ему удастся вновь овладеть своими бывшими пленниками…
– Гм!.. А куда же девался мой галиот?
– Мы и его сожгли, господин. Не было никакой возможности сделать иначе ради нашего спасения. Ты уж прости нас за то, что мы так распорядились твоим…
– Не бойся, я не в претензии на вас за это. Вы молодцы и поступили очень умно… Но где же герцогиня?
– Недалеко отсюда.
– И виконт с ней?
– Нет, господин, виконт, к несчастью, утоплен вероломным поляком. Никто, кроме меня, не видел этого, но и моего свидетельства достаточно, чтобы уличить этого негодяя, который только и умеет делать разные гадости…
– Ага!.. Хорошо… Мы еще поговорим об этом, – задумчиво проговорил Мулей-Эль-Кадель. – Веди нас к герцогине, но прежде скажи мне, как ты попал сюда?
– Я догадывался, что ты можешь быть здесь, господин… Моя голова привыкла соображать.
Ружейный залп, вдруг раздавшийся в некотором отдалении, за линией песков, оборвал дальнейшие объяснения грека.
– Стрельба! – вскричал Мулей-Эль-Кадель, выпрямляясь в седле. – За мной, друзья! – крикнул он, пришпоривая своего коня. – Если это солдаты Гараджии, направленные за нами вдогонку, не жалейте на них зарядов. С вами Дамасский Лев.
С этими словами он вихрем понесся в том направлении, откуда слышались все учащавшиеся и учащавшиеся выстрелы. Вслед за ним поскакал и его отряд.
Глава XXX Смерть поляка
Хотя герцогиня д’Эболи и была отчасти уже подготовлена к мысли лишиться своего жениха, виконта Ле-Гюсьера, весть о его смерти все-таки так потрясла ее, что она лишилась чувств и потом долго билась в сильнейшей истерике.
Отчаяние ее было так велико, что Перпиньяно, Эль-Кадур и дедушка Стаке, ухаживавшие за ней в устроенной ими для нее из лодочного паруса палатке, одно время боялись, как бы она не лишилась рассудка. Нервный припадок продолжался около суток, потом перешел в крепкий благотворный сон, что и спасло ее.
Метюб, желавший во что бы то ни стало научиться у этой искусной фехтовальщицы тому приему, с помощью которого она нанесла ему такое позорное для него поражение на поединке, был очень огорчен ее положением и со своей стороны всячески старался быть полезным при уходе за ней. Он сам предложил один из парусов его шлюпки на устройство палатки для молодой девушки; кроме того, великодушно поделился с ее спутниками теми съестными припасами, которые успели захватить с горевшего корабля его люди.
Лащинский раз тоже подошел было к палатке герцогини справиться о здоровье последней, но угрожающие взгляды дедушки Стаке и холодное презрение, с которым отвернулся от него Перпиньяно, заставили его удалиться. Утешая себя тем, что герцогиня все-таки не минует его рук, когда оправится, он оставил пока девушку в покое.
– Погодите, друзья мои, – шептал он, глядя издали на палатку, – вы еще не знаете, на какие выходки способен польский медведь, когда он стремится овладеть намеченной им добычей! Вы только ахнете, когда узнаете, что я устрою…
Когда герцогиня наконец уснула, выплакав все свои слезы, и можно было надеяться, что она перенесет тот ужасный удар, который угрожал убить ее или лишить рассудка, Эль-Кадур, Перпиньяно и дедушка Стаке вздохнули свободно и сами улеглись отдохнуть после бессонной ночи, проведенной в заботах о герцогине.
Проснулись они около захода солнца.
– Надо будет улизнуть отсюда, пока еще не поздно, – заявил старый далмат венецианцу. – Я давеча слышал, что Метюб послал двух людей в ближайший залив, где стоит несколько судов, и велел привести оттуда большую барку, чтобы вернуться на ней в Гуссиф, забрав с собой, разумеется, и всех нас.
– В таком случае нам действительно нечего медлить, – сказал Эль-Кадур. – Барка живо доберется сюда, и тогда нам…
– То-то и есть, – подхватил дедушка Стаке. – Нечего больше и медлить. Турки сейчас все спят, а герцогиня, я думаю, уже оправилась настолько, что ее можно будет разбудить… В случае надобности мы и на руках ее понесем… только бы не помешал нам поляк, который так же опасен, как эти нехристи… Вы не видели его сегодня, синьор?
– Нет, не видел, – ответил Перпиньяно.
– Что вы так беспокоитесь о поляке? – вмешался Эль-Кадур. – А я-то на что же здесь?
