Станислав Вольский - Завоеватели
Получив последнее послание Эрнандо, наместник не спал две ночи. Утром, за обедом, во время вечерних бесед с секретарем и военачальниками и в предрассветные часы, когда начинали смежаться воспаленные веки, в ушах его звучало одно и то же слово: кончено, кончено, кончено! Далее на самые обыкновенные вопросы он стал отвечать невпопад.
— Прикажете ли подать вино, сеньор наместник? — спрашивал его слуга перед отходом ко сну.
— Кончено, — отвечал ему Пизарро, уставясь глазами в пространство.
Так прошла неделя. С минуты на минуту Пизарро ждал, что ему принесут известие о падении Куско. На восьмой день к нему ввели усталого, едва державшегося на ногах гонца. Не решаясь протянуть за письмом руку — она у него дрожала и не хотела слушаться, — Пизарро отрывисто бросил:
— Ну?
— Поблагодарите пречистую деву, сеньор наместник, — отвечал гонец. — Сеньор Эспиноса прислал вам из Панамы отряд. Через три часа отряд уже будет в городе.
Пизарро пошатнулся и грузно опустился на стул. Никогда еще до сих пор не выдавал он своего волнения перед посторонними. В первый раз за долгую жизнь радость сорвала привычную маску с этого спокойного, непроницаемого лица.
Быстрыми шажками прибежал на зов начальника сеньор Пикадо и начал читать донесение. Эспиноса сообщал, что с великим трудом ему удалось набрать две сотни добровольцев и снабдить их всем необходимым. Он надеется, что небо благословит его сиятельство маркиза де-Альтавильяс и даст ему окончательную победу над язычниками.
Через три дня Пизарро сорганизовал экспедицию и тронулся на выручку Куско. Двигаясь со всей поспешностью, отбиваясь от партизанских налетов перуанцев, наместник прошел несколько десятков — миль и наконец приказал остановиться на двухдневный отдых у укрепленного форта. Поздно вечером ему доложили о прибытии гонца от Эрнандо. «Куско пал, — подумал он. — Помощь пришла слишком поздно!»
Но гонец, вручивший письмо, был весел и словоохотлив. В ответ на вопросительный взгляд Пизарро он сказал:
— Не беспокойтесь, сеньор наместник. Осада снята. Манко ушел в горы.
Сообщение Эрнандо было еще неожиданнее, чем помощь, присланная Эспиносой. Освободителем города оказался не кто иной, как Альмагро. Он отогнал войска инки, и старой столице никто не грозил… Но Альмагро прочно обосновался в ней и, по-видимому, не собирался уходить. Эрнандо и Хуану, наверное, скоро придется ее покинуть.
Борьба за канатный мост. Гравюра начала XVII века.
Судьба как будто смеялась над Пизарро. Она послала ему победу, которая, пожалуй, хуже поражения. Она удалила со сцены Манко и вместо этого юного, неопытного врага подсунула самого страшного соперника — Альмагро, любимого солдатами, известного при дворе, получившего в удел огромные территории. Паутина, сплетенная с таким трудом, разорвалась, и самый ценный приз — Куско — почти вырван из рук.
— Что вы думаете об этом, сеньор Пикало? — спрашивал Пизарро своего секретаря, задумчиво расхаживая по палатке.
— Я думаю, сеньор наместник, что старый бык иногда опаснее молодого. Я слыхал также, что старый козел всего сильнее бодается перед смертью…
— Мне совсем неинтересно, что вы думаете о быках и о козлах, сеньор Пикадо, — недовольно перебил Пизарро. — Скажите лучше, что вы думаете об Альмагро?
— Сеньору Альмагро дана королевская грамота на незавоеванные земли, а Куско было уже завоевано вами. Следовательно, оно ему не принадлежит. Но, с другой стороны, оно было осаждено инкой и, следовательно, почти перестало вам принадлежать. Можно думать, что Альмагро его завоевал, но можно также думать, что он его не завоевал, а только возвратил законному владельцу. Разные судьи взглянут на это дело по-разному.
— К чорту судей! — гневно воскликнул Пизарро. — Мне нужно знать, как на это взглянет сам Альмагро. Что вы думаете на этот счет?
— Если сеньор Альмагро рассмотрит этот вопрос, как ваш друг, то он удалится из Куско. А если он рассмотрит его, как ваш недруг, то он останется в Куско. Все зависит от того, какие чувства он питает к вашему превосходительству.
— От таких крючкотворцев, как вы, ничего не добьешься, — недовольно проговорил Пизарро. — А я вам скажу, что сделает Альмагро. Он заберет себе Куско, кроме того потребует Квито и южные окраины государства, а мне, может быть, милостиво согласится уступить прибрежную полосу. На юге он, как и следовало ожидать, должно быть, ничего не нашел и сейчас готов захватить первый попавшийся кусок. Нам нельзя терять ни минуты. Садитесь, сеньор Пикадо, и пишите.
Сеньор Пикадо сел и начал писать приказы: приказы начальнику Лимы о приведении столицы в боевую готовность, приказы начальникам крепостей о присылке подкреплений, приказы начальникам прибрежных портов о срочной доставке продовольствия и боевых припасов. Война между белыми и последним владыкой Перу кончилась — началась война между победителями.
XXXIII
Догадки наместника о причинах возвращения Альмагро были совершенно правильны. Экспедиция к южным окраинам империи, начатая Альмагро по настоянию его вероломного друга, кончилась неудачно. Уже в самом ее начале возникли затруднения, на которые испанцы не рассчитывали, и с каждым новым переходом затруднения эти множились и росли.
Удобное военное шоссе было проложено только на небольшой части пути. Потом широкий тракт постепенно превращался в узкую дорогу, дорога разветвлялась на множество троп, протоптанных не то людьми, не то животными, и тропы терялись в непроходимых ущельях. Удушающая жара долин сменялась ледяным холодом высоких пиков, среди которых, то подымаясь, то опускаясь, приходилось итти целыми неделями. Солдаты отмораживали себе пальцы, гибли от болезней и истощения. Вьючных животных заменяли, правда, туземцы из деревушек, предаваемых огню: испанцы уводили всех работоспособных мужчин и, сковав их группами по десять-двенадцать человек, заставляли нести припасы и военное снаряжение. Экономии ради туземцев почти не кормили, и они умирали, как мухи. Умерших надо было заменять другими, и опять жечь деревни, и опять уводить жителей.
Альмагро дошел уже до тридцатого градуса южной широты, а между тем нигде не оказывалось ни золота, ни сокровищ. Разочарованные солдаты роптали и требовали, чтобы их вели обратно. Альмагро колебался, но его колебания быстро рассеялись, когда гонец привез сообщение о прибытии из Испании Эрнандо Пизарро и королевский патент, жаловавший ему титул маршала и предоставлявший территорию на двести миль от южной границы губернаторства Пизарро.
