Герои и битвы. Военно-историческая хрестоматия. История подвигов, побед и поражений - Константин Константинович Абаза
Со времени завоевания Константинополя турки не подымали еще такой силы. С берегов Евфрата, Нила и с островов Архипелага разные народы собирались к Адрианополю, а отсюда направлялись к Будину. Султан поручил начальство над этой армией великому визирю Кара-Мустафе, известному своей храбростью и непомерным честолюбием. Когда султан узнал, что и польский король против него, то вручил Кара-Мустафе зеленое знамя Пророка, что означало священную войну: всякий правоверный должен был по закону спешить под это знамя, чтобы принять участие в борьбе с гяурами, так звали турки христиан. Силы турок и без того большие, стали еще больше, когда к ним присоединились волохи и венгры. 14-го июля 200 тысяч магометан обложили Вену, столицу Австрии, и на следующую ночь отрыли траншеи за 200 шагов от контр-эскарпа, т. е. наружной стенки рва. Лагерь визиря растянулся полукружием от берега Дуная на 14 верст влево, жители города пришли в ужас. Император оставил столицу; за ним уезжала вся знать, все, кто только мог или успел. Однако многие из граждан, не испугавшись турок, встали на защиту родного города. Вместе с ними сила гарнизона не превышала 20 тысяч защитников, но зато комендантом Вены был храбрый и распорядительный граф Штаремберг. Остальные войска Австрии и ее союзников заранее перешли на другую сторону Дуная, чтобы беречь дорогу польскому королю. На третий день осады турки, заняв предместья, окружили город со всех сторон. Главную атаку они вели против двух бастионов – Львиного и Замкового, сверху они вели траншеи, а под землей приближались подкопами. Так как никто в столице Австрии не помышлял о близкой осаде, то все ее бастионы находились в самом жалком положении: валы стояли осыпавшись, рвы не вычищены. И если бы турки вели дело удачно, то Вена не могла бы долго продержаться. Видимо, Кара-Мустафа берег город, как свое будущее местопребывание. Почти целый месяц ушел на осаду одного равелина, прикрывавшего спереди те два бастиона, о которых упомянуто. Между тем защитники не дремали: делали частые вылазки, разрушали траншеи, подкапывались под мины, а свои повреждения исправлял быстро, почти на глазах у турок. Что сегодня успеют турки сделать, завтра уже подсыпано, прилажено, как будто ничего и не было. Между прочим, турки располагали большой осадной артиллерией; говорят, у них было до тысячи орудий, 25 августа был отбит первый приступ, но турки все теснее и теснее окружали столицу. В конце августа они утвердились на городском кладбище, а в начале сентября взорвали Замковый бастион. Половина города затряслась от взрыва и обвал был так велик, что штурмовые колонны могли теперь пройти свободно. Однако их отбили. На следующий день турки повторили приступ, также без успеха. Новый взрыв расширил обвал до десяти сажень, защищать такой проход трудно, и немцы пали духом. Граф Штаремберг посылал одного гонца за другим на ту сторону Дуная просить выручки. От тяжелых трудов, особенно от болезней, гарнизон уменьшался с каждым днем. В то самое время, когда столица с содроганием ждала последнего штурма, в турецком лагере произошло смятение, а перед вечером с горы Каленберг раздались первые пушечные выстрелы. То было христианское войско под начальством польского короля.
Император Леопольд, как только узнал о движении турок, прислал в Польшу одного из генералов с просьбой, чтобы король приехал как можно быстрее, даже без войска, потому что одно его имя наведет страх на турок. Польша не могла тогда выставить более 18 или 20 тысяч, да и то не сейчас; надо было ожидать из Литвы, по меньшей мере, месяц. Король же считал неприличным для своего сана явиться совсем без войска; он взял 4 тысяч отборной конницы и поспешно выступил в поход. В 10 дней была пройдена вся Силезия и Моравия, до города Голлабрунна, что составляет 350 верст. На всем пути были приготовлены запасы овса, печеного хлеба, скота, баранов и пива. Но чем ближе подходили поляки к Дунаю, тем труднее и труднее становилось добывать продовольствие: верст на сто кругом Вены татары безжалостно истребили все до стебелька. В Голлабрунне король свиделся с Карлом Лотарингским, Главнокомандующим австрийских войск. Его имя также было грозно для турок, но баварцы и саксонцы не хотели ему подчиняться. С прибытием же короля все вожди единогласно ему подчинились. Щедрый король сейчас же одарил каждого из них отличным конем с богатым убором, потом задал им пир, после которого войска двинулись к столице. За 35 верст выше города христиане переправились через Дунай, после чего король тотчас распорядился добыть языка. Через сутки вернулись паны-ротмистры и доставили 13 татар, перевязанных как бараны. Немцы удивлялись такой удали поляков; они ходили вокруг пленников, глядя на них точно на диковинку.
На другой день в королевском шатре, во время обеда, схватили турецкого шпиона, родом волоха. Король сам его допрашивал и узнал, что его подослал великий визирь с тем, чтобы высмотреть, действительно ли король находится при войске или это пустой слух. За это ему дали 50 дукатов, да еще обещали столько же. «Тот ли я самый, которого ты видел в Польше?» – спросил король у волоха. – Тот самый, государь. – Так иди же с Богом и скажи визирю, что ты меня видел, и что в воскресенье я к нему буду на закуску». Когда подошли остальные польские войска, то союзники имели теперь в строю до 70 тысяч, наполовину пехоты, наполовину конницы. По расчетам Карла Лотарингского, у турок могло быть разве немного больше; он знал через лазутчиков, что половина их армии перемерла под стенами Вены от голода и болезней. Общим советом вождей решено двинуться к столице. Шли по пресеченной местности, гористой и покрытой густым лесом. На последнем переходе, ночью, польское войско слушало в лесу обедню, причем вместо алтаря служили барабаны; король и гетманы приобщились Св. Тайне; с бодрым духом войско двинулось дальше. К полудню все христианские отряды расположились на горе Каленберг, в 7 верстах от Вены. Несколько орудийных залпов дали весть осажденным о близком спасении.
В турецком стане произошла тревога. Крымский хан отдал приказ своим татарам отправлять
