Юрий Волошин - Друзья поневоле
– Кто думает о нашем брате, Петя, дорогой. Отработали – и в расход.
– Да, много жестокости в мире. Будет ли когда иное время?
– Вряд ли. Человек жесток по своей натуре.
– А как же заповеди Божьи? Они-то говорят и учат совсем о другом.
– Так это заповеди, а люди всегда живут своей жизнью. Верят в Бога, но жизнь у них своя, идет она далеко не по заповедям. Мало кто может соблюдать их. И ваша и наша религии учат одному, а люди мало придерживаются этих заповедей. Жизнь слишком сложна, Петя.
– Но ведь надо хоть стараться их, заповеди, исполнять, придерживаться хоть немного.
– Немного у нас всего хватает, но вот в главном мы не то делаем. Это я говорю после того, как повидал маконгов. Те живут просто, без выдуманных заповедей, а по велению самой жизни. Верят в духов, но сами живут по законам природы.
– Чудно ты заговорил, Гарданка. Странно как-то.
– Мы изменяемся, Петя. И наши мысли изменяются вместе с нами. Я и сам всему этому удивляюсь, Петя.
Они разговаривали, продолжая работу. Потом принесли больным воды, напоили всех, и с утомленными лицами, потому что давно ведь ничего не делали, поднялись на палубу.
– На сегодня хватит, – сказал толмач, подходя к ребятам. – Ступайте к себе.
Вздохнув, друзья нехотя спустились в свою вонючую каморку и долго молчали. Каждый обдумывал свою судьбу и мечтал хоть как-то изменить это мрачное и безысходное существование. Они молились о ниспослании им Божьей благодати и ждали, что так оно и будет.
– И все же этот день был намного лучше всех остальных на этом судне, – протянул наконец Петька, прерывая затянувшееся молчание.
– А знаешь, толмач к нам вполне благосклонно относится. Я это чувствую.
– Главное, как к нам отнесется капитан, Гарданка. От него все зависит. Слушай, а может, попробуем смыться с судна, а?
– Куда это? Что мы будем делать на берегу? Опять шляться по пустыне в поисках приключений или смерти? Нет уж, давай тут ожидать своей судьбы. Мне сдается, что нас скоро выпустят совсем, не с судна, а из этой дыры. Вот попомни мои слова.
– Хорошо бы, – мечтательно прикрыл глаза Петька.
Глава 32
Побег
После двух недель стоянки в устье реки португальский корабль наконец снялся с якорей. Рабы были уже погружены, и капитан не стал больше ждать – это грозило ему большими неприятностями и потерей капитала.
Больные матросы не выздоравливали, а некоторых умерших уже спустили в море. Зато капитан спешно обучил пятерых негров и приказал использовать наших друзей на работах со снастями.
– Неужто мы тронулись в путь? – вздохнул Петька, оглядывая тянувшийся по правому борту берег Африки.
– Стало быть, так, – ответил Гардан. – И куда же на этот раз занесет нас судьба? Почти все суда с рабами идут в Вест-Индию.
– А где это? Далеко?
– Далеко, а где, и сам не знаю. Англичане, помнишь, тоже туда собирались, да у них не вышло. Поглядим, как получится у этих.
Легкий восточный ветер не позволял судну двигаться быстро. Капитан явно нервничал и сгонял злость на матросах, особенно на неграх.
– Старая история, Гарданка. Всех уже запугал наш капитан. И как можно так гонять и избивать людей? Неужто не жалко?
– Так, значит, устроена жизнь, Петя.
– Что-то ты как старик-мудрец стал говорить, Гарданка. С чего бы это? Постарел вдруг, что ли?
– Жизнь заставляет, Петя. Времени было достаточно, чтобы поразмыслить о многом.
– Странно все это слышать от тебя.
На девятый день они встретили судно, тоже португальское. Приветствовали пушечными выстрелами, обменялись через рупор новостями и пожеланиями и расстались.
Свежий западный ветер заставил капитана искать бухту для укрытия. На следующий день вошли в устье реки. Пройдя две мили вверх по течению, увидели судно, стоящее на якорях. Остановились и бросили свои, обменялись приветствиями. Оказалось, что это тоже португалец и тоже укрылся от надвигающегося шторма.
– Вот бы узнать, куда идет это судно, – сказал Петька.
– А зачем? Какой смысл?
– Уж очень мне не хотелось бы продолжать плавание на этом, Гарданка. Не лежит душа рабов возить.
– Вестимо, не лежит, да что делать? Новое, думаешь, будет лучше? Все одно. Надо думать о другом – как вернуться на север, к своим.
Петька задумался. Что толку говорить, когда любая попытка оказаться дома для них оказывалась пыткой и тоской. Выхода, казалось, не было.
– Ты знаешь, что еще трое слегли в лихорадке? – спросил Гардан.
– Сам видел, как они тащились в трюм к остальным.
– Чего доброго, и нас схватит желтая зараза!
– Не дай Бог! Лучше сразу смерть!
– Кто может сказать, что лучше. Поглядим.
Шесть дней суда не могли выйти в море. После шторма никак не могли дождаться попутного ветра. Потом вообще заштилело. Приходилось выжидать и проклинать медленно тянущиеся дни. Однако они были днями отдыха. Капитаны посещали друг друга, а матросы слонялись без дела по палубе и резались в кости и карты.
– А нам и играть не на что, – сказал Гардан с сожалением.
– Слушай, Гарданка, а у нас же в поясах камушки зашиты. Что, если они ценные и на них можно сыграть?
– И не думай об этом. В момент ограбят. Мы здесь вроде пленников, а с такими разговор короткий. Отнимут, да еще и морды расквасят. Молчи лучше. А камушки пусть себе лежат. Они есть не просят.
Петька вздохнул, но согласился.
Вечером капитан с помощником отправились в гости. Гребцами были и Петька с Гарданом. Их постоянно старались использовать на самых тяжелых работах, там, где другие могут и отлынивать. Так случилось и теперь.
Пока начальники пьянствовали в духоте капитанской каюты, гребцы попивали пальмовое вино и играли в кости с матросами второго судна.
Было почти темно, луна еще не всходила, а время ползло к полночи. Вдруг все встрепенулись и прислушались. Снизу по течению доносились вопли и шум. В недоумении матросы смотрели и слушали, пока в небе не возникли отблески огня. Тогда всем стало ясно, что судно, на котором находились недавно Петька с Гарданом, подверглось нападению и там возник пожар.
Тут же раздалась команда спустить все шлюпки, и вооруженные матросы попрыгали в них. Весла ударили по черной воде, и четыре лодки направились спасать горящий корабль.
– Что там могло случиться? – спросил Петька.
– Никто же не знает. Но скоро все станет известно. Потерпи, Петя.
В отблесках пожара было видно, как узкие туземные лодки поспешно отваливают от бортов судна, охваченного огнем. Они были битком набиты чернокожими невольниками.
Португальцы взвыли от ярости и злобы. Послышались выстрелы из аркебуз и мушкетов. Но лодки туземцев уже скрывались в темноте, направляясь в сторону моря. А пламя все разгоралось и охватывало уже всю корму. Языки его вырывались из иллюминаторов квартердека и медленно перемещались к середине. Вопли оставшихся в живых матросов доносились до шлюпок, и гребцы отчаянно напрягали мускулы, стараясь побыстрее причалить к бортам.
