Иван Дроздов - Славянский котел
Девочка Ивана всё время жила с Драганой, она совершенно поправилась, счастливый её голосок весёлым колокольчиком звенел по всем комнатам. Её любила новая мама и Борис, которого она называла папой Борей. И, кажется, он–то и любил её больше всех. Очень скоро он уже знал все подробности этой романтической и, как он считал, счастливой для начала их жизни с Драганой истории.
Но, как часто это происходит в жизни, именно в это счастливое время стали происходить события, таившие в себе много тревожных последствий.
Утром в воскресенье адмиралу позвонил старый товарищ и приемник на посту командующего эскадрой: «В полдень приду в твой квадрат. Буду рад встрече на борту крейсера». Адмирал Ян обрадовался: «Вот случай показать Драгане и её муженьку посудину, на которой я маячил под звёздами пятнадцать лет». Позвонил им: они обрадовались и стали собираться. Перед самой посадкой на катер к ним напросился Ной Исаакович, и они, задав двигателю хорошие обороты, понеслись в сторону острова Куба, где через два часа должны были встретиться с авианесущим крейсером. Конечно, они могли отправиться в указанный квадрат на вертолёте, но погода стояла тихая, было тепло, солнечно, — адмирал приказал снарядить катер, который, кстати сказать, имел реактивный двигатель и мог развивать скорость почти самолётную.
В условленный час и даже минуту они подошли к борту крейсера. Их встретили офицеры и повели к средней палубе, где возвышалось строение, в котором размещались пульты управления кораблём и эскадрой, узлы связи, служебные и жилые помещения, буфеты и столовые. Адмирала вели по палубе четыре офицера, видимо, знакомые ему; оживлённо с ним беседовали, по пути показывали стоящие на палубе самолё- ты и вертолёты. Два офицера сопровождали Драгану, Бориса и Ноя.
В суматохе не заметили, куда увели адмирала и Драгану. Борису и Ною показали железную лестницу, ведущую вниз — в «брюхо» корабля.
Адмирала привели в каюту, и старший из офицеров сказал:
— Подождите, пожалуйста, здесь. Наш адмирал сейчас занят, он вас позовёт.
Примерно то же сказали Борису и Ною и закрыли за ними металлическую дверь.
Драгану привели в каюту командующего эскадрой. За столом сидел сухой, длинный и скуластый человек с узенькими раскосыми глазами. Он как–то хитро улыбался и не спешил проявлять эмоций по случаю явления в его каюте молодой женщины. Он сразу–то как бы и забыл предложить ей сесть, и это озадачило Драгану, но она поклонилась и сказала: «Здравствуйте!», на что адмирал едва заметно кивнул и нехотя поднялся из–за стола, но не подошёл к гостье и не предложил ей сесть, а стал как–то бессмысленно кружить по каюте, что ещё больше озадачило Драгану. Она растерялась, не знала, что же ей делать, что сказать. Наконец, тихо проговорила:
— Я Драгана Станишич, мы приехали вместе с моим дядей адмиралом Станишичем.
Адмирал повернулся на её голос и, покачиваясь точно пьяный, долго смотрел на Драгану, как бы не понимая, чего она от него хочет.
Драгана испугалась, повернулась к двери, толкнула её, но дверь была заперта. Снова повернулась к адмиралу, хотела громко и властно потребовать выпустить её, но тут же раздумала и решила подождать дальнейшего развития событий. А хозяин кабинета подошёл к маленькому письменному столу и медленно, точно больной или старый немощный человек, опустился в кресло. Минуту сидел, уронив над столом седую, коротко подстриженную голову, а потом поднял на Драгану полубезумные глаза, смотрел куда–то поверх головы. «Да он пьян!» — решила она. И это внезапное открытие повергло её в ужас. Она подумала о том, чем же будет обороняться, если эта пьяная громадина полезет к ней со своими ласками?.. Однако даже и не эта мысль была для неё самой страшной. Невообразимо страшнее было то, что она вдруг поняла: это ловушка! Их заманили на корабль с целью выкрасть Простакова.
Решительно подошла к двери, толкнула её, но она была закрыта на замок. Хозяин каюты, не приподнимая головы, вяло проговорил:
— Вы почему стоите? Садитесь, пожалуйста.
Обвёл рукой каюту:
— Тут места много. Садитесь.
И вновь уронил над столом голову.
Драгана опустилась на стул, стоявший возле двери. Спросила:
— Где мой дядя, адмирал Станишич?
— Дядя?.. Кто такой дядя? И почему дядя? Тут у нас боевой корабль и никаких дядей нет. Ах, адмирал Ян! Он ваш дядя. А что дядя? Он придёт. Скоро придёт. Если вы пришли, то и он придёт. Я так думаю.
Беспокойство нарастало. Драгана была близка к обмороку. Однако же себе говорила:
— Не надо так волноваться. Сохраняй спокойствие.
Больше всего её смущало присутствие офицера, или это и был адмирал, заместивший дядю на посту командующего эскадрой. Она вышла на середину каюты и властно проговорила:
— Откройте дверь! Я хочу выйти.
Офицер как–то неестественно пожал плечами и промычал что–то неопределённое. Драгана повторила требование.
— Откройте дверь!
Адмирал продолжал сидеть в полудрёме. Но вот он поднялся и нетвёрдым шагом двинулся к ней. Едва внятно залепетал:
— Где ваш физик Неустроев? Нам нужен Неустроев. И Простаков. А?.. Остальных может не быть. Остальные на катер и — домой. Простаков есть?.. Я должен звонить в штаб.
Драгана не отвечала. Она всё поняла. И хотела угостить офицера двойной дозой, но как раз в тот момент, когда она потянулась рукой к большой пряжке, висевшей у неё на поясе возле левого кармана куртки, — как раз в эту минуту щёлкнул замок двери и в каюту вошёл молодой офицер. Кивнув Драгане, он метнулся к адмиралу, подхватил его и поволок в угол каюты, где была дверь в другое помещение. И там уложил командира на диван. И тут же вернулся к Драгане и встал перед ней по стойке смирно. Лицо его озарилось счастливой улыбкой.
— Вот радость!.. Вы госпожа Драгана?.. Я видел вас на офицерском празднике, где вы были со своим отцом — губернатором штата. А я состоял офицером для поручений при адмирале Станишиче, — он, кажется, ваш дядя? Я не ошибся? Я верно говорю?
— Да, вы говорите верно, но скажите, пожалуйста: где задержались мои спутники?
Офицер пригласил Драгану сесть за столик возле иллюминатора, а сам расположился напротив и устремил на неё взгляд тёмно–серых глаз. В каюту изливались блики солнечных лучей, отражаемых океаном, и эти лучи мерцали в глазах офицера, и оттого улыбчатое юное лицо его казалось радостным и счастливым. Отвечал он не сразу и словно бы извиняясь:
— Я не вправе вас информировать, поймите меня и простите. Служба. Она, знаете ли…
— Да, да, я вас понимаю, но вы только мне скажите: моему дяде и его спутникам ничего не угрожает?