Последний натиск на восток. Ч. 2 - Дмитрий Чайка
— Боярин, идут! — запыхавшийся воин стукнул кулаком в грудь.
— Добро, — кивнул Стоян и повернулся к сотникам, сидевшим за столом. Они внимательно слушали, отложив в сторону картишки. Стоян скомандовал. — Всех к стенам, но головы не высовывать.
— А кто это такие, боярин? — не выдержал Корень, плечистый здоровяк с длинным шрамом, пересекавшим щеку. — Ты нам так и не сказал ничего.
— А тебе пока и знать ничего не положено, — усмехнулся Стоян. — Твое дело воинское. Приказ получил, врага увидел — делай свое дело. А то, что знать надо, тебе потом скажут, когда время придет.
Воины, разминая затекшие руки и ноги, с радостным гулом потянулись на улицу. Карты и сухари всем уже просто осточертели. Лучники натягивали тетиву, а копейщики шли к стенам, торопливо застегивая шинели, в которых изнутри были нашиты железные пластины. Им не велено было до команды показываться.
Стоян осторожно глянул между бревен. Однако! Не меньше сотни бойцов идет сюда, и народ всё непростой. Двигаются, как воины, лестницы умело тащат. Ни у кого ничего не бренчит, и не звякает, хотя у многих кольчуги под плащами и пояса воинские. Плащи не такие, как в Новгороде шьют, и фибулами на плече застегнуты. Тут воинские люди такого давно уже не носят, уж больно неудобно и холодно. Копья и топоры пришлые бойцы держат привычно, а на поясах у них германские саксы длиной чуть не в локоть. Кто же это такие будут? Даже любопытно стало.
— Лучникам, приготовиться, — негромко сказал Стоян, и по стене пошел шорох от его слов, от одного воина к другому. Он и сам любил иногда из лука пострелять, когда обстановка позволяла. Стоян до сих пор одним из лучших в этом деле был. Кроме мальчишки того, сироты… Где он, кстати? Давно о нем не слышал никто. Сгинул, наверное.
— Стрелять по команде! — пошла новая волна по стене.
Узкие бойницы между бревен для стрельбы подходили просто прекрасно. Их, собственно, именно для этого и делали. Сотня шагов! Семьдесят! Полсотни! Тридцать! Враг перешел на бег, а вперед вышли крепкие парни с лестницами. Если бы тут два десятка воинов было, как боярин Горан сказал, смяли бы вмиг.
— Бей! — коротко крикнул Стоян, с хрустом натянув тетиву. Чудовищные мышцы чуть не прорвали рубаху на спине, а необыкновенно тугой лук, выстрелить из которого смогли бы лишь единицы, радостно тренькнул выстрелом.
Есть! Воин без доспеха упал, как подкошенный, поймав в грудь четырехгранную стрелу. Рядом с ним упали и другие, но множество стрел впивалось в снег, не причиняя никому вреда.
— В такую вас мать! — заревел Стоян. — Третий десяток! На стрельбище сгною! На кой ляд доспешных воев в грудь бьете! Ноги, курьи дети! В ноги стреляйте!
Шквал стрел скосил десяток наступающих, и они замедлили шаг, начиная понимать, что попали в засаду. Не могут два десятка пустить три сотни стрел за минуту. Окончательно они убедились в своей правоте, когда сзади начал разворачиваться эскадрон конницы, состоявший из безусых мальчишек.
— Восьмая рота! — услышал команду Стоян. — Конная карусель! Кого убьют, тот у меня на второй год останется!
Вот так вот незатейливая шутка князя прижилась и пошла в народ, причудливо видоизменяясь по дороге.
— Командир! — спросил Корень. — Это сирот пригнали, что ли?
— Ага! — подтвердил Стоян. — У них сегодня зачет по конной карусели. Видел, сам старший наставник Деян с ними прибыл!
— Это вон тот косоглазый старикан с уродливой башкой? — на всякий случай уточнил Корень.
— Он самый, — кивнул Стоян. — Но, если он узнает, что ты его так назвал, он тебя на ленты распустит.
— Да ладно! — удивился Корень. — Он же старый совсем!
— Смотри сам, я тебя предупредил, — равнодушно отвернулся от него командир, впившись взглядом в зрелище, развернувшееся за стеной.
А посмотреть было на что. Атака у стены захлебнулась, и пришлые воины попытались выставить какое-то подобие строя. Только щитов у них не было, ведь они сюда пришли не воевать, а убивать. А это совершенно разные вещи. Низкорослые мохнатые лошадки лениво затрусили по кругу, а всадники пускали стрелы одну за другой. Пять стрел должно было улететь в толпу за один проход, и у многих это получалось.
— Зачет!
— Зачет!
— Зачет! — слышалось на стене.
Те, кто еще недавно шел убивать княжескую семью, теперь с бессильным воем катались по земле. Воины хватались за обломки стрел с широкими наконечниками, что оставляли зияющие кровоточащие раны. Многие и вовсе были убиты. Они пробовали нападать, но мальчишки просто отъезжали подальше и издевательски расстреливали их, словно мишени.
— Доспешного воина срезнем бьешь, неуч! На пересдачу! — рявкнул старший наставник Деян. — Второй круг! Пошел!
Минут через десять ранены или убиты были все, кто пришел сюда. Ворота усадьбы раскрылись, а из города потянулась пехота. Тяжелых добили, легкораненых связали и пинками погнали внутрь. Их заберут на допрос псы государевы. Вон они, о чем-то разговаривают с господином старшим наставником. Видно ждали, когда избиение закончится.
— Ну, теперь-то скажешь, чего это за балаган тут был, командир? — пристально посмотрел на Стояна Корень. — А то парни и не поняли ничего.
— Скажи им, что награда от князя будет, — сплюнул Стоян. — И пока хватит с тебя.
Что это было, что это было? Да он и сам ничего не знал. Всю голову сломал уже, пытаясь разгадать происходящее. Но ведь нельзя починенным свое незнание показать. Это ж сразу весь авторитет в трубу…
* * *
В думную палату забежал гонец, и что-то зашептал на ухо боярину Моимиру, густо забрызгав его слюной. На лице того появилось удовлетворение, и он встал, опираясь на резной посох.
— Князь покойник, бояре, — громко сказал он, — княжичи погибли. Их бунтовщики посадские зарезали. Ворота Белого города открыты, скоро они и сюда дойдут. Та клятва, что мы давали, теперь не стоит ничего. Давайте думать, что дальше делать будем.
— Как княжичи погибли? — растерялись бояре. — Князь ведь еще жив!
— Князь не жилец! — крикнул Живила. — Наша воля теперь! Святоплук, иди к нам!
— Я клятву не порушу, — замотал головой жупан. — Боги покарают за такое святотатство! Вы изменники! Сучьи дети! Гнить вам на кольях за это!
— На куски порежу, собаки шелудивые! Не успеют вас боги покарать! — хан консуяров Бакай вытащил нож и ощерил желтоватые зубы. Немного погодя рядом с ним встал Шеба и остальные ханы степи, недобро поглядывая на мятежников. Это там они враждовали за пастбища,
