Фредерик Марриет - Три яхты
Пиккерсджилль кивнул головой.
— Я видела странный сон, — продолжала она, — мне приснилось, будто все вы взяты были таможенными и заключены в тюрьму; я пришла посмотреть на вас и не узнала ни одного: вы все так переменились!
— Ничего нет мудреного, Жаннета, ты не первая из тех, которые не узнают своих друзей в несчастьи.
— О, что вы это, я вовсе не такая!
— Конечно, нет, Жаннета, ты премилая девушка, и я на тебе непременно женюсь как-нибудь на днях, — сказал Корбет.
— Любопытно бы дожить до этого дня, — ответила Жаннета, смеясь. — Вы уже третий год обещаете жениться на мне, каждый раз, как бываете здесь.
— Что ж, это показывает, что я постоянен!
— Да, но дело все-таки не подвигается.
— Он мне нужен, Жаннета; я не могу теперь без него обойтись, — сказал капитан. — Но подожди еще немного… это устроится, а между тем вот пятифунтовик в прибавок к твоей копилке.
— Merci bien, капитан.
Жаннета, выходя из комнаты, погрозила Корбету пальцем и прибавила с улыбкой:
— Злой!
— Ну, Моррисон, помоги нам скорее опорожнить эту бутылку, и потом все вместе отправимся на «Удачу».
— Зачем эта девушка приходит сюда со своими глупыми снами? — сказал Моррисон, садясь подле Корбета. — Я не люблю этих вещей. Когда она рассказала, что видела нас в когтях таможенных собак, я смотрел в окно на двух голубей, белого и сизого, и сказал себе:
— Если сизый слетит с места первый, я буду в тюрьме на этой неделе; если же белый, я безопасно возвращусь сюда…
— И что ж? — спросил Пиккерсджилль, смеясь.
— Да вышло плохо! Проклятый сизый голубь слетел первый, — ответил Моррисон, отпив из своего стакана и ставя его с глубоким вздохом на стол.
— Ну, Моррисон, у тебя должно быть куриное сердце, если ты испугался сизого голубя, — сказал Корбет, глядя с улыбкой в окно. — Вот он воротился и опять сидит подле белого.
— В первый раз в жизни слышу я подобный упрек! — вскричал Моррисон в бешенстве.
— Да ты его и не заслуживаешь, — возразил Пиккерсджилль. — Ведь Корбет только пошутил.
— Теперь я попробую испытать счастья; посмотрим, буду ли я в тюрьме: мой злой предвестник будет так же сизый голубь, как и у тебя, Моррисон.
Пиккерсджилль и все матросы встали и подошли к окну, чтобы видеть гадание Корбета. Сизый голубь взмахнул крыльями и подсел ближе к белому, белый поднялся и перелетел на соседнюю крышу.
— Браво, белый голубь! — вскричал Корбет. — Это значит, что я через неделю возвращусь сюда.
Все, смеясь, уселись по местам, и даже лицо Моррисон а прояснилось. Он взял стакан, налитый Пиккерсджиллем, и сказал с улыбкой:
— Твое здоровье, Корбет; все это было вздор, потому что я без тебя не могу попасть в тюрьму. Все мы плаваем на одном судне, а когда вы меня оставляете одного, то всегда увозите с собой все, что только есть, и тогда никто не имеет права схватить меня. За успех нашего предприятия!
— Выпьем все этот тост, друзья, а потом на судно! — сказал капитан. — За удачу нашей «Удачи».
Пиккерсджилль и все присутствовавшие встали, выпили свои стаканы, поставили их вверх дном на стол и скорыми шагами пошли к пристани. Через полчаса «Удача» вышла из гавани Сен-Мало.
IV. Портленд-Билль
«Удача» снялась с якоря из Сен-Мало со свежим попутным ветром накануне отправления «Стрелы» из Бернпуля. «Проворный» вышел из Портсмута днем позже.
Яхта «Стрела», как мы уже сказали, шла в Коусс, к острдву Байту. «Проворный» должен был крейсировать около Портсмута: он спустился в Вестбе, по другую сторону Портленд-Билля, куда шла и «Удача» со своей Контрабандой.
Ветер дул тихо, и по всем признакам надобно было ожидать хорошей погоды, когда «Удача» в десять часов вечера увидела портлендские маяки; не имея возможности выгрузиться в эту ночь, смогглер привел к ветру и лег в дрейф.
В одиннадцать часов портлендские маяки были усмотрены и таможенной яхтой. Лейтенант Эппльбой вышел на палубу, взглянул на огни и потом опять возвратился в каюту допивать положенные семнадцать стаканов. В полночь яхта «Стрела» тоже увидела маяки и продолжала идти своим курсом, едва справляясь с сильным течением.
Настало утро, горизонт был ясен. Лучше всех смотрели вперед, без сомнения, смогглеры; они и враги их, находившиеся на таможенной яхте, обыскали все море бдительными взорами; яхта «Стрела» оставалась нейтральной.
— Две яхты в виду, капитан, — сказал Корбет, стоявший на вахте, между тем как Пиккерсджилль, проведя всю ночь на палубе, бросился в койку, чтобы несколько отдохнуть.
— Кто они такие? — спросил Пиккерсджилль вскочив в мгновение ока.
— Одна просто частная яхта; другая, кажется, сколько я могу рассмотреть в эту пасмурную погоду, вооружена в виде тендера и не кто иная, как наша старая приятельница.
— Как? Старый черт Эппльбой?
— Да, похож на него; но еще не рассвело, нельзя рассмотреть.
— Хорошо; при этом тихом ветре он ничего не может сделать; мы на ветру и успеем показать ему пятки. Но уверен ли ты, что другое судно — частная яхта?
— Да; паруса прекрасные, не казенные.
— Ты прав, — сказал Пиккерсджилль. — Это частная, потешная яхта. И опять-таки ты угадал: другая тендер, и действительно старый ползун «Проворный». Этот дурак идет к нам за джином; верно, ему уже пить нечего. Покуда нет никакой опасности, Корбет, разве настанет мертвая тишь; тогда придется нашим товарам спасаться на шлюпке, так как скоро Эппльбой начнет спускать свои. Теперь мы еще от него в четырех милях. Наблюдай хорошенько за его движениями и, если он вздумает спускать гребные суда, тотчас дай мне знать. Сколько у нас ходу?.. Четыре узла!.. Хорошо; мы их скоро измучим.
Положение трех яхт было следующее: «Удача» находилась около четырех миль от Портленд-Билля в заливе Вестбе; таможенный тендер был подле самого мыса, а яхта лорда вне залива, мили на две от смогглера и на пять или шесть от «Проворного».
— Два судна в виду, сударь, — сказал Смит, сойдя в каюту к Эппльбою.
— Хорошо, — ответил лейтенант, повернувшись в койке на другой бок.
— Говорят, что одно из них «Удача», — промолвил Смит.
— Что, что, «Удача»?.. Ну, да я ее знаю. Я уже раз двадцать обыскивал ее и всегда находил без груза. Куда она держит курс?
— К западу; однако говорят, что она лежала в дрейфе, когда в первый раз ее увидели.
— В таком случае она с грузом.
Мистер Эппльбой выбрился, оделся и вышел наверх.
— Да, — сказал лейтенант, протирая заспанные глаза, чтобы лучше видеть в трубу, — это «Удача». Все наверх! Прибавить парусов! А кто там еще?
— Не знаю, сударь, кажется, тендер.
— Тендер?.. Да, может быть, это, видно, другая таможенная яхта, крейсирующая здесь. Мистер Томкинс, ставьте все паруса, подымайте флаг и палите; она поймет, что мы хотим сказать, ей «Удача» не так хорошо известна, как нам.
