Наездник Ветра - Григорий Александрович Шепелев
– Скачи за ним! – приказал Рагдаю конюший, взяв на себя сразу трёх врагов, чтоб освободить ему путь. Рагдай пришпорил коня.
Когда два приятеля проскакали вдоль почти всего переулочка между баней и сарацинским подворьем, из бокового проулка вдруг вышли навстречу им несколько лихих. Они обнажили мечи. Калокир с Рагдаем, Вздыбив коней, повернули их. Но обратный путь уже был отрезан тем же числом убийц, которые вышли из самого подворья. Иоанн снова вынул из ножен саблю, хотя и знал, что она его не спасёт. Рагдай, который был безоружен, полностью растерялся. Скверные полминуты пришлось бы им провести, кабы из-за бани внезапно не появился Лелюк с топором в руке. За ним шли Агарь и медведь Топтыга на задних лапах. Она вела его на цепи. Медведь был в кольчуге. Он грозно скалил клыки. Приблизившись к первой группе лихих, скоморох сказал:
– А ну, пропустите этих двоих! Если я начну драться с вами, баба медведя спустит. Он многих из вас порвёт, прежде чем другие его заколют.
Лихие переглянулись.
– Ты что ж, Лелюк, поперёк Сновида идёшь? – воскликнул один из них, давая знак прочим не шевелиться.
– Точно. Сновид – уже не жилец. Не князь, так Равул его порешит!
– Но знай – ты сейчас и против Равула!
– Я за него никогда и не был.
– Не дайте греку уйти, с медведем я сам управлюсь! – сказал главарь, замахнувшись саблей на Лелюка. Патрикий успел подумать, что надо сделать попытку пробиться сквозь строй лихих. Следующей мыслью патрикия было то, что пути Творца неисповедимы.
– Тревога! – крикнул ватажник, первым почуявший дрожь Подолия под копытами лошадей. Все лихие сразу бросились врассыпную. Агарь, Лелюк и медведь юркнули за баню. Две сотни всадников – половина Ледуловского отряда, заполонили проулок, и, закружив Рагдая с патрикием, поскакали сразу на площадь, где продолжался неравный бой.
Пьяная толпа никак не могла одолеть дюжину умелых рубак, хоть и напирала со всех сторон. Гийом и Лешко защищали князя справа и слева. Икмор, Сфенкал и другие тысяцкие старались прорубить путь к ляшскому подворью, где можно было укрыться. Наскок двухсот верховых, с галопа врубившихся в край толпы, поверг её в ужас. Сотни бунтовщиков, не успевших даже поднять дубьё на безмолвных всадников, прилетевших невесть откуда, погибли сразу. Прочие же, решив, что на них обрушилась вся дружина, с воплями ринулись в переулки. Шпоря коней, дружинники настигали их и рубили. Тем из мятежников, кто успел достичь подворотен, удалось скрыться – в Киеве было много путаных закоулков, куда наездник не мог гнать коня за пешим.
Рагдай с патрикием, возвратившись на площадь, застали князя за странным делом. Склонившись к уху коня, он что-то шептал. Арабский скакун, будто соглашаясь, кивал гривастой башкой, храпел, бил копытом. Со всех сторон к Святославу быстро съезжались, вкладывая сабли и мечи в ножны, его бойцы. Сфенкал и Гийом подъехали в числе первых. Франк сообщил, что удалось взять дюжины две пленных.
– Прикончить их, – сказал Святослав, выпрямляясь, – живым мне нужен только Сновид. Прочеши весь город, слободы, лес! Найди мне его.
– Для этого нужно несколько сотен воинов, – возразил Гийом, – а тебя нельзя оставлять сейчас без охраны.
– Сколько вас здесь? – спросил Святослав одного из отроков, разогнавших толпу.
– Две сотни. Все остальные за вёсла сели. Их кони скакали с нами, на поводу. Услышав звук рога, мы сразу бросили тех коней, а своих пришпорили.
– Так те кони, значит, считай, пропали?
– Нет, Мы как раз проезжали хутор. Их там поймают и сберегут.
Всё больше дружинников собиралось около Святослава. Тот размышлял, теребя поводья. Со всех сторон доносились стоны раненых бунтарей, валявшихся среди трупов. Никто из отроков, раньше князя вступивших в битву с мятежниками, не выжил. Их кони также погибли. Лишь один конь – саврасый, весь в пятнах крови, бегал по площади и тревожным ржанием звал хозяина. А хозяин лежал на земле ничком, и красное корзно было задрано на его вихрастую голову – потому жеребец и не мог понять, что случилось. Рядом валялся рог, окованный серебром. Рагдай, проезжая мимо, не поленился сойти с коня, чтобы подобрать эту удивительную штуковину. Он привёз её Святославу. Князь, отдав рог какому-то воину, обратился опять к Гийому:
– Возьми, пожалуй, полторы сотни отроков и расставь посты возле леса. Отправь в Чернигов гонца. Пускай Ратибор пришлёт мне дружинников, сколько сможет.
– Князь, уже поздно ставить посты, – возразил Гийом, – да и для того, чтоб никто не смог проскользнуть из Киева в лес, потребуется не сто пятьдесят бойцов, а пятнадцать тысяч.
– Бери две сотни, но только не смей говорить мне, что я дал глупый приказ! – вскричал Святослав, и, пришпорив Ветра, помчался к южной стороне Киева. Калокир, Рагдай и варяги последовали за князем.
Все улицы впереди были непривычно безлюдны. Увидев издалека, на большой возвышенности, дворец из белого камня, с четырьмя башнями по углам, Калокир подумал, что у Иосифа на Дону был точно такой же. Мать Святослава, Ольга, распорядившаяся построить этот дворец двадцать лет назад, уже тогда знала, что её сын разгромит хазар и станет каганом.
Князь так спешил, что его попутчики от него отстали на полверсты. Он их дожидался перед ступенями белокаменного чертога. Отдав запаренных лошадей прибежавшим конюхам, все вошли во дворец и по гулкой лестнице поднялись на второй этаж. Там, остановившись возле дверей пиршественной залы, князь приказал варягам взойти на башни и наблюдать за городом, а Рагдаю – стоять на страже перед дверьми. Патрикия повёл в залу.
Пройдясь по ней, посол смог удостовериться, что два года назад Святослав, действительно, не с пустыми руками вернулся в Киев. Восемь столов, каждый из которых тянулся по всей длине этой большой залы, были уставлены золотой посудой. Не менее интересный вид имели колонны из малахита. Делаясь шире от пола к верху, эти колонны переходили в глубокие мозаичные своды. Под ними на золотых цепях висели светильники из индийских храмов. Стены от пола до самых сводов блистали царским оружием европейских стран и Востока. Но, приглядевшись, можно было заметить и боевое. Княжеский стол стоял поперёк, близ окон. Усевшись за этот стол, Калокир наполнил кубок вином из какой-то местной резной посудины, сделал пару глотков и стал наблюдать за князем. Тот торопливо расхаживал от одной колонны к другой. Было похоже на то, что если бы он задел вдруг плечом колонну, то начал бы со всей силы бить по ней кулаком. Даже не взглянув на патрикия, он воскликнул:
– Ты мне, конечно, сейчас будешь говорить, что это устроил Джафар!
– А что же ещё могу я тебе сказать? – вздохнул Калокир, – что это устроил твой белый конь? Может быть и так. Наверное, он мечтал получить
