10. Побег стрелка Шарпа. 11. Ярость стрелка Шарпа - Бернард Корнуэлл

Шарп взял сапоги.

– Теперь я точно знаю, что вы не пропадете.

– Это комплимент, мистер Шарп?

– Да. И это тоже. – Он наклонился и поцеловал ее. Она ответила и улыбнулась, когда он отступил. – Сара.

– Думаю, теперь вы можете называть меня так.

– Хорошо.

– Что дальше? – спросил Харпер, когда все оделись.

– Будем убираться отсюда и… – Шарп не договорил – с улицы долетел звук шагов, а в окне промелькнули сапоги. – Армия еще здесь, так что сейчас мы выйдем и позаботимся о том, чтобы Феррагус лишился всех своих запасов. – Он застегнул ремень и повесил на плечо винтовку. – А потом арестуем ублюдка, поставим к стенке и расстреляем, хотя вы, Хорхе, конечно, предпочли бы сначала предать его суду.

– Этого можно просто расстрелять, – сказал Виченте.

– Верно замечено. – Шарп поднялся по деревянным ступенькам к двери, подергал за ручку, но дверь оказалась заперта снаружи. К счастью, петли находились с внутренней стороны, а дерево изрядно подгнило. Шарп подсунул под петлю палаш, осторожно нажал, потом, убедившись, что шурупы едва держатся, нажал посильнее, и косяк треснул. По мостовой проскакали кавалеристы. – Должно быть, уходят, – заметил Шарп, опускаясь на колено и принимаясь за вторую петлю. – Будем надеяться, что французы еще далеко.

Вторая петля выскочила из косяка, и дверь повисла на задвижке. В щель был виден коридор, который вел еще к одной двери, и в тот момент, когда Шарп уже собирался протиснуться в коридор, эта дальняя дверь задрожала от ударов. С притолоки осыпалась пыль. Капитан повернулся к своим товарищам и, жестом призвав их к тишине, отступил.

– Какой сегодня день?

Виченте ненадолго задумался.

– Кажется, понедельник. Первое октября.

– Черт! – пробормотал Шарп. А что, если кони на улице не британские, а французские. – Сара? Подойдите к окну, выгляните и скажите, видите ли вы лошадь.

Девушка залезла на шкуры и прижалась к покрытому толстым слоем грязи стеклу:

– Вижу. Двух лошадей.

– У них хвосты обрублены?

Дверь все еще тряслась от ударов и, похоже, начала подаваться.

– Обрублены?

– Обрезаны? Хвосты подрезаны?

Сара присмотрелась:

– Нет.

– Тогда это французы. Попробуйте прикрыть чем-нибудь окно. Может, куском кожи. И назад! Прячьтесь!

Девушка заложила оконце куском кожи, и в подвале снова стало темно. Виченте и Харпер притаились в дальнем углу, за шкурами. Шарп остался на ступеньках, наблюдая в щель. Как и следовало ожидать, наружная дверь распахнулась после очередного удара и на пороге появился человек в голубом мундире и перекрещенных белых ремнях.

– Лягушатники, – пробормотал капитан и, сбежав со ступенек, спрятался в углу с остальными.

Французы с радостными криками ворвались в дом. Заскрипели половицы над головой. Кто-то пнул сломанную дверь в подвал. Двое остановились перед ступеньками, обменялись несколькими репликами, и один фыркнул, почувствовав, должно быть, идущий снизу смрадный запах.

– Merde, – пробормотал кто-то.

– C’est un puisard, – добавил другой.

– Он говорит, что это помойка, – шепнула Сара на ухо Шарпу.

В сломанную дверь ударила струя, по ступенькам побежал ручеек – кто-то из солдат помочился. Голоса… смех… шаги… Французы ушли. С улицы долетели стук копыт, крики, выстрел, потом другой. Долетавшие до Шарпа звуки не были звуками боя, когда множество выстрелов сливаются в один непрерывный треск, – здесь либо сбивали замки, либо палили просто так, для забавы.

– Французы здесь? – недоверчиво спросил Харпер.

– Вся армия.

Шарп зарядил винтовку, сунул на место шомпол и прислушался. Вверху хлопали двери, стучали сапоги, перекликались голоса, потом все стихло, и он решил, что французы ушли в поисках места побогаче.

– Поднимаемся на чердак.

Шарп и сам не смог бы объяснить, почему принял такое решение. Может быть, потому, что слишком долго оставался под землей. Может быть, потому, что солдат всегда стремится забраться повыше. Так или иначе, он знал, что оставаться здесь опасно, что рано или поздно какой-нибудь француз обязательно обыщет подвал. Шарп осторожно выглянул в коридор и, убедившись, что там никого нет, метнулся к входной двери, которую оставили открытой. В конце коридора он увидел уходящую вверх лестницу и помчался по ней, прыгая через ступеньку.

Дом был пуст. Французы обыскали его, но не обнаружили ничего, кроме нескольких неуклюжих столов, стульев и кроватей, а потому ушли на поиски добычи побогаче. За взломанной дверью в конце второго пролета Шарп увидел узкие ступеньки, которые привели его в чердачные комнаты, растянувшиеся на три или четыре дома. В самой большой из них, длинной и низкой, стояло около дюжины деревянных кроватей.

– Комнаты для студентов, – объяснил Виченте.

Из соседних домов донеслись выстрелы, потом громкие крики и звук десятков бегущих ног.

– Окно.

Открыв ближайшее окно, Шарп пролез через него и оказался на водосточном желобе, за невысоким каменным парапетом. Остальные последовали за ним и через минуту укрылись у торцевой стены, где их не было видно ни из окон, ни снизу. Выглянув из-за парапета, Шарп увидел тенистый переулок и французского кавалериста с лежащей поперек луки женщиной. Женщина вскрикнула. Француз шлепнул ее по ляжке, потом задрал платье и шлепнул еще раз – забавляются.

Французы уже поднялись на самый верх и ходили по чердачным комнатам, однако на крышу никто не вышел. Шарп сидел и смотрел на университет, величественные здания которого доминировали на линии горизонта, и сотни крыш и церковных шпилей под ним. Враг наводнил улицы, тем не менее никто из французов не удосужился поднять голову, хотя многие испуганные горожане, подобно ему, нашли убежище на крыше. Шарп пытался отыскать склад