Заблудшие - Алексей Супруненко

ведущих в город. Если смотреть на карту, то уничтоженные объекты образовывали фигуру, похожую на крест, Сарненский крест. В связи с этой дерзкой вылазкой в городе царил переполох. Их понятное дело допросили. Тут же выяснилось, что из охраны моста в живых остались только они, не считая ротного, который ночевал в соседнем селе у какой-то разведенки. Друзья описали следователю, какое участие в охране объекта, принимал командир их роты Онищенко Тарас Семенович. Он так и не появился в расположении батальона. Им занялись более компетентные органы. Перевод стрелок и помог товарищам обелить себя перед вышестоящим руководством. Уничтожить четыре моста, это не шутка, да еще в разгар Сталинградской битвы. Причем если фашисты укрепили подступы к городу и не давали возможности партизанам предпринять каких-либо наступательных действий, то назначив на охрану таких важных объектов личный состав «шуцманшафта» и союзников из состава словацкого полка, они совершили непоправимую ошибку. «Шума», как не справившихся с поставленной задачей, на некоторое время оставили без внимания, что дало возможность товарищам вырваться в город. В первую очередь парни хотели встретиться с Валентиной, чтобы расставить все точки над i. На работе ее не было. Пошли домой. Припорошенная снегом тропинка, ведущая к домостроению, вызвала у полицаев волнение, которое стало нарастать с каждой минутой, по мере того, как они подходили к дому. Не притоптанный снег, отсутствие дыма из печной трубы и закрытая на щеколду, даже не на замок, входная дверь, свидетельствовали о том, что в хате никто не проживал. Федька переживал больше всего. Едва он переступил порог, как заметался по дому в поисках своего чемодана с награбленным имуществом.

— Где он? — переворачивал полицейский убогую мебель, попадающуюся на его пути. Гришка стоял у стола и наблюдал за действиями товарища. С одной стороны он злился на Стружук, понимая, что она просто сбежала, боясь мести, а с другой стороны ему было смешно, что женщина оставила в дураках его дружка. Он всегда считал, что награбленное имущество не принесет счастья. Федька чем-то напоминал ему Кощея Бессмертного, который чах над своим богатством.

— Где эта сука? Куда она подевалась? — выл от горя Игнатов. За дверями кто-то кашлянул. Мужчины повернулись к входу. На пороге стоял худосочный, сгорбленный под тяжестью прожитых лет дедушка, с седой шевелюрой.

— Вы кого-то ищете? — поинтересовался незнакомец.

— Где хозяйка? Куда она подевалась? — не терпелось Федору узнать место пребывания интересующей его особы.

— Так уехала она. Собрала детишек, взяла чемодан и уехала, — поделился информацией дедушка. От слова чемодан, Федьку всего покорежило.

— Чемодан коричневый, большой, с металлическими пятаками на уголках? — уточнял полицай.

— Ну, да, — простодушно ответил гость.

— Сука-а-а! — завыл, словно волк шуцман.

— А куда уехала? — более спокойно спросил Чижов.

— Сказала, что к родственникам.

— А почему? Что произошло? — продолжал интересоваться Григорий.

— Точно не скажу. Была она какая-то вся не своя. Видать, что-то случилось. Говорит, ничего меня здесь больше не держит, не могу оставаться, — вспоминал дедушка детали их с Валентиной разговора.

— Все мои денежки, золото, украшения, ну как же так? — плакался Федя.

— Спасибо, что сказали, — отпустил деда Чижов.

— Гриша, в том чемодане все мои сбережения. Надо ее найти. Она меня по миру пустила, — причитал Игнатов.

— Ты же говорил, что она надежная? — сетовал на судьбу шуцман.

— Видно ошибался. Теперь понимаю, что Валька с партизанами связана. Может по собственной воле или заставили, — почему-то не сильно огорчился Чижов. Где-то глубоко в душе он даже сам не хотел этой встречи. Признается Валюха, что работала на партизан и что с ней, потом делать? Простить женщину за то, что обрекла его на смерть, Гришка не мог, но и сдать ее в гестапо, тоже не сумел бы. Чтобы тогда с дочками было? Кто о них позаботился? Он участвовал в карательных экспедициях, и эта жалость к людям должна была бы атрофироваться. «Шуцманшафт» в основе своей и был предназначен, чтобы бороться с инакомыслием и выполнять всякую «грязную» работу порученную хозяевами. Вседозволенность и безнаказанность в действиях по отношению к мирному населению, делала из людей моральных уродов и преступников. Этим человеческим отбросам было место во вспомогательной полиции, но к счастью Гришка не стал таким.

— Гриша, помоги мне найти ее, — просил дружок.

— Где ты ее сейчас найдешь? Столько дней прошло. Думаешь, она дура и поедет в соседнее село? — урезонил его Чижов.

— А как же мои сбережения? — продолжал пускать сопли Федька.

— Еще соберешь, — был краток Григорий.

Глава 16

Начало 1943 года принесло с собой определенные перемены. Григорий стал, так сказать орденоносцем, то есть получил свой обещанный унтерштурмфюрером Ульрихом Дитрихом Железный Крест. В звании его повысили до ефрейтора, и он занял место командира отделения, вместо пропавшего без вести Селютина. Батальон все так же занимался карательными операциями, но теперь чувствуя изменения на фронте, участились случаи дезертирства со стороны «шароварников». Бежали в основном в лес в так называемую Украинскую Повстанческую Армию. На фоне неудач вермахта, на Восточном фронте, новыми красками заиграла идея создания национального независимого государства Украина. Такое моральное разложение вспомогательной полиции не осталось без внимания немцев. Личный состав батальона не задействованный в службе занимался занятиями в учебных классах, хозяйственными работами, когда на территорию казарм заехало два грузовика с солдатами и черный штабной Мерседес-Бенц. Сержант, проводивший занятия застыл у окна, наблюдая за германскими солдатами. Навстречу немецкому офицеру выбежал комбат Ходаковский, чтобы сделать соответствующий доклад. Военные Третьего Рейха заняли все входы и выходы, блокировав шуцманов в местах их пребывания. Дежурный по роте Гришка Чижов услышал, как немцы озвучивают фамилии шуцманов и забирают полицейских по списку. Зная парней в батальоне, Григорий без труда понял, по какой системе работают гости. В число арестованных в основном входили ярые приверженцы украинской независимости. В помещении роты никого, кроме дневального не было, и этим дневальным являлся Федька Игнатов.

— Гриш, чего это они налетели? — поинтересовался Федор.

— «Шароварников» берут. Тех, кто больше всех за независимую Украину ратовал, — пояснил дежурный.

— Поздно. Вон их, сколько в лес сбежало, — ухмыльнулся Игнатов.

— А сколько еще осталось, — не согласился с такой точкой зрения Гриша.

— Слушай! Тут в каптерке прячется Степан, — вспомнил о Бородае Федя.

— Давай и его сдадим? Он националист точно. Сколько этот Степа нашу кровь пить будет?

На такой призыв Гришка только нерешительно дернул плечами. Зато Федька уверенно двинулся к каптерке. Дверь сразу не поддалась, но приложив усилия, парни открыли ее. За порогом стоял раскрасневшийся визе фельдфебель. Двери держал, — подумал Гриня.

— Чего это вы? — отступил на шаг Степа.

— Вот решили посмотреть,