Заблудшие - Алексей Супруненко

— Да, что с тобой? — не понимал Гришка такого настроения женщины.

— Ты словно прощаешься со мной навсегда. Отдежурим на этом мосту, и я снова вернусь в город, — обещал Григорий.

— Возвращайся, я буду ждать, — тихо ответила Стружук.

— Мне уже пора. Скоро стемнеет. Еще до Сарн надо добраться, — решила завершать свидание Валентина. Она на прощание крепко поцеловала Чижова и, не оборачиваясь, пошла по насыпи прочь от объекта. Шуцман долго смотрел ей в след, пока Валя не свернула с железнодорожной колеи в лесок. Такое поведение любовницы отразилось и на настроении Григория. Он старался побыть наедине с самим собой и разобраться в причинах возникшей тревоги. Вроде и повода волноваться не было, а в душе тревожно. Ближе к ночи стал крепчать морозец. Гришка мог пойти в помещение, чтобы погреться, но там устроился Алексей Яценко, который организовал игру в карты. Самогон, принесенный Валентиной, пошел для разогрева не только внутренностей, но и поднятия азарта к игре. Выпивали, курили и играли в картишки на деньги. Одни полицаи уходили на посты, кто в чистую проигравшись, а кто и с хорошим кушем, вторые возвращались с постов, чтобы присоединиться к игре. В деревянной будке царило оживление, на которое с укоризной посматривал ефрейтор. Сержант, которого оставил вместо себя командир роты не спешил наведываться на эту сторону реки, а вступать в прения с пьяной компанией во главе с Яценко, Селютин не собирался. Григорий, накинув сверху на себя тулуп, присел на своей огневой точке, выложенной из мешков с песком. Ночное небо затянуло тучками, сквозь которые изредка проглядывали светлые пятнышки звезд. От моста в его сторону пришел Игнатов. Он что-то недовольно бурчал себе под нос.

— Проиграл? — догадался о причинах такого поведения Чижов.

— Не повезло сегодня, — вздохнул Федька, присаживаясь рядом.

— А ты чего не идешь в караулку? Иди, погрейся, я за тебя подежурю, — предложил дружок.

— Не хочу видеть эти пьяные рожи. Здесь спокойней, — отказался Гриша.

— Как ты думаешь, долго нас тут будут держать? — продолжал беседу сослуживец Чижова.

— Лучше здесь, чем по лесам ловить партизан, — не сильно огорчался такой службе Григорий. Двери караулки открылись, и сквозь створки, на белом насте снега, образовалась полоска света от керосиновой лампы, стоящей на столе в помещении. В этом светлом проеме появилась фигурка полицейского. Товарищи без труда распознали в вышедшем человеке Пашу Удовику, близкого товарища «человека-горы». Пашка, пошатываясь, справил нужду на деревянную стену будки и, достав ракетницу, выстрелил осветительную ракету. Она с шипением взмыла вверх и словно маленькое солнце на какое-то время заставила темноту отступить. Григорий не поленился привстать с мешка, чтобы посмотреть, как ракета коснется земли. То, что он увидел, в один момент прогнало у него остатки сна. Со стороны леса, пригибаясь, двигалось не меньше десятка человек. Часовой на мосту тоже увидел эту картину и пальнул из карабина. Что тут началось! В их сторону потянулись трассы очередей. Лес ожил, причем сразу с обеих сторон реки.

— Партизаны! — кто-то истошно закричал, и этот возглас моментально оборвался. Наверняка бандитская пуля достала шуцмана. Гришка потянул к себе пулемет и передернул затвор. Пашка запустил вторую ракетницу. Из караулки посыпали наружу сидевшие в ней полицаи. В один момент помещение стало похоже на мишень в тире. Пули вгрызались в доски, прошивая их насквозь. Керосиновая лампа упала со стола, и языки пламени переметнулись на соломенную подстилку помещения. Воспользовавшись возможностью, пока в небе висела осветительная ракета, Чижов высунул в бойницу ствол пулемета и дал очередь по бегущим фигуркам партизан. Один из нападавших показался ему очень знакомым. Куртка, кепка, надвинутая на глаза, ну точно знакомый Валентины Стружук. Может он ошибся? А если нет? Сорок семь патронов из диска улетели в одну минуту. Тиу! — свистели пули над головой. Гришка отпрянул назад, чтобы сменить диск. Рядом сжавшись в комок, сидел Игнатов. Шуцман собирался вновь стать к бойнице, чтобы продолжить огонь, когда грохнул взрыв, и на него упало несколько мешков с песком. В голове звенело. Несколько секунд Гриша не мог прийти в себя. Когда шум в голове немного стих, он выдернул из под завала ручной пулемет, чтобы продолжить огонь. Оглянулся на Игнатова, но того рядом не обнаружил. Федька задал стрекоча через рельсы, в противоположную сторону от леса. Чижов понял, что если он еще задержится здесь, то шансов выжить у него не останется. Шуцман бросил свою точку и побежал в сторону плавней. Сзади ему в спину пальнули из автомата, и поэтому пришлось петлять словно зайцу, чтобы сбить у охотника прицел. К автомату присоединился и карабин. Григорий плюхнулся за какую-то кочку и установил на сошки свой «дегтярь». С насыпи в сторону реки бежал еще один шуцман, а ему вслед дружно палили партизаны. Рыкнул его пулемет и желающих продолжать стрельбу значительно уменьшилось. Теперь можно было бежать в плавни. Он забурился в камыши, проваливая ногами тонкий лед. Поскорее убраться подальше от объекта. На мосту стрельба почти стихла. Защитники или сбежали или просто были убиты. Стараясь не замочить оружие Чижов пробирался вперед. Где-то здесь должен быть и Игнатов. Убитых «шума» на склоне он не видел, значит, Федька прячется в плавнях. Он брел по холодной воде, удаляясь от моста. И тут сзади как жахнет! Гришка от испуга наклонился к самой кромке воды. В воду полетели куски древесины и какие-то осколки. Яркая вспышка осветила всю округу. Темный дым закрыл и без того слабо видимые звезды.

— Мать, твою! — выругался Григорий, рассматривая, что стало с взорванным мостом.

— Гриша, ты? — пискнул знакомый голосок, справа от него.

— Федька? — узнал товарища Чижов. Он пошел на голос и обнаружил в камышах Игнатова.

— Живой?

В ответ полицейский только кивнул головой.

— Что с мостом? — поинтересовался Игнатов, хотя тут и младенцу было понятно, что произошло.

— Нет больше моста. Взорвали его, — не поленился ответить Чижов. Он уверенно направился к берегу, а Федя поплелся следом. С насыпи в их сторону хлопнуло два выстрела. Парни остановились, замерев на месте. Где-то в камышах захлюпала вода. Федор передернул затвор «мосинки».

— Не стреляйте, свои! — донеслось до них. Раздвигая руками сухие стебли камышей, к ним вышел Селютин.

— Ты? — не ожидал увидеть ефрейтора Игнатов.

— Не видишь, что ли? — нервно произнес Александр.

— Уходим, — скомандовал Чижов, продолжая движение.

— Что произошло? Кто это был? — сыпались вопросы от Феди.

— Партизаны, — зло произнес ефрейтор.

— Расслабились вот и получили.

— И что теперь будет? — не умолкал Игнатов.

— Немцы разберутся и накажут виновных. Это из-за тебя все произошло, — произнес слова обвинения Селютин в спину, впереди