Виктор Поротников - Пересвет. Инок-Богатырь против Мамая
Пересвет пожелал без промедления выступить в путь, благо ему не требовалось много времени на сборы.
* * *Всякий послушник, желающий стать монахом, вначале проходит испытание, доказывающее серьезность его намерений уйти из мирской жизни. Это испытание для кого-то растягивается на два-три года, а для кого-то на пять-шесть лет и даже на больший срок. Прежде всего, любому послушнику надлежит замолить все имеющиеся на нем грехи, а также научиться соблюдать все предусмотренные Церковью посты и священные обряды. Кроме этого, послушник обязан выучить наизусть все основные молитвы и псалмы, без которых невозможно общение с высшими Божественными силами во время службы в храме и просто наедине с самим собой. За духовным преображением всякого послушника должен следить его духовный отец, коим может быть только священник.
Духовным отцом Осляби и Пересвета был игумен Сергий.
После того как игумен Сергий объявил братии, что послушники Ослябя и Пересвет вполне окрепли духом на ниве служения Господу, был назначен день их пострига в иноки. Этот обряд над Ослябей и Пересветом совершил сам отец Сергий в монастырской церкви рано утром, еще до начала литургии. В этот же день отец Сергий перед вечерней службой в храме свершил над Ослябей и Пересветом монашеский постриг, так называемую малую схиму. Отличие малой схимы от обычного пострига заключалось в том, что, кроме рукоположения духовного отца на голову послушника и чтения соответствующей молитвы, постригаемый дает монашеские обеты, суть которых сводится к послушанию, нестяжанию и целомудрию. При этом постригаемый получает новое имя, которое выбирается его духовным отцом в церковных святках. Это как бы знаменует собой перерождение человека, обретение им новой возвышенной души, не запятнанной мирскими соблазнами.
При монашеском постриге Ослябя получил новое имя Родион, а Пересвет был наречен Александром.
Глава восьмая
Дмитрий Иванович
Эта поездка в Брянск наглядно показала Пересвету, как далек он стал от суетной жизни мирян. Монастырский быт и тем более отшельническая жизнь в лесном скиту коренным образом изменили отношение Пересвета к богатству, власти и людским страстям. Все, к чему он сам стремился, чем жил до ухода в Сергиеву обитель, ныне казалось Пересвету пустой и бессмысленной тщетой. Миряне всеми способами стремились разбогатеть, попирая Божьи и человеческие законы, они считали богатство ключом к счастью. Однако мошна с деньгами не делала богатого человека добрее и благороднее, наоборот, сильные мира сего затевали склоки друг с другом часто по ничтожному поводу. Страх потерять власть и богатство толкал князей и бояр на кровавые преступления. Бедные и угнетенные шли на злодеяния, платя знатным людям жестокостью за жестокость. И конца этому не было видно.
Боярин Станимир Иванович, рассказывая сыну о склоках между брянскими боярами, видел по его лицу, что ему это совершенно не интересно. Не скрывая досады и разочарования, Станимир Иванович стал сетовать на то, что, мол, его младший сын кочует из одной княжеской дружины в другую, но нигде надолго не задерживается, так как не блещет храбростью и ратным умением. Старший же сын и вовсе променял службу воинскую на монашескую келью.
— Признаю, сынок, нехорошо я обошелся с тобой, дав тебе от ворот поворот, — вздыхал Станимир Иванович. — Это Будивид-собака навел тень на плетень! За это и покарал его Господь, наслав на него хворь неизлечимую, от которой этот злыдень помер три года тому назад. Мне и в дурном сне не могло привидеться, что кто-то из моих сыновей чернецом станет. Не к лицу это бояричу, наше сословие воинское, а не монашеское.
— Сергий Радонежский тоже родом из ростовских бояр, — заметил на это Пересвет.
— Сергия Радонежского, может, нужда в монастырь загнала, — сказал Станимир Иванович, — а тебя-то что подтолкнуло к монашеской братии, сынок? Может, Ослябя сбил тебя с панталыку?
— Грехи меня привели в монастырь, отец, — ответил Пересвет. — Ослябя тут ни при чем.
— Так я и поверил тебе! — проворчал Станимир Иванович. — Не зря же Ослябя в одной обители с тобой оказался.
Не только отец, но и сестра Ростислава со своим мужем уговаривали Пересвета вернуться в Брянск хоть в рясе, хоть без нее. Главным наследником своего имущества Станимир Иванович хотел сделать Пересвета, в котором было больше здравомыслия, нежели в его младшем брате. Пересвет пообещал отцу и сестре подумать над этим. Свое решение он обещал сообщить им в свой следующий приезд.
Расставаясь с сыном, Станимир Иванович опять задал ему мучивший его вопрос: что дает Пересвету пребывание в монастыре, какую цель он преследует этим своим поступком?
Пересвет ответил отцу, опираясь на текст из Евангелия, которое с некоторых пор стало его жизненным путеводителем.
«Мир спасут праведники, — сказал Пересвет, — ведь даже ради десяти праведников Господь обещал Аврааму пощадить Содом и Гоморру, погрязшие в грехах. Каждый новый праведник, живущий по закону Божьей правды, своим появлением приближает час, когда Всевышний сменит гнев на милость и избавит Русь от татарского ига. Явление всякого нового праведника неприметно для мира, но приметно для Бога, который зрит все дела и помыслы людские».
* * *Триста с лишним верст от Брянска до Троице-Сергиевой обители Пересвет преодолел за две недели. Туда и обратно он шел пешком, неукоснительно соблюдая монашеский устав. Отец и сестра предлагали Пересвету коня и повозку, они предлагали ему слугу, чтобы тот нес его дорожный мешок. Однако Пересвет, к огорчению родственников, от всего отказался, заявив, что в смиренном преодолении трудностей укрепляется его дух, что только на крепкого духом монаха снисходит Божественная благодать.
Обратный путь Пересвета пролегал через Калугу, Боровск и Москву. Всюду Пересвет видел ратные сборы, слышал тревожные разговоры о несметных Мамаевых полчищах, которые двигаются донскими степями к русским рубежам. Особенно много войск стояло в Москве. Пешие и конные колонны ратников, поднимая пыль, двигались по дорогам со стороны Дмитрова, Можайска, Ростова и Владимира.
Стоял август, душный и знойный. Самая пора для жатвы, но смерды в селах, через которые проходил Пересвет, вместо работы в поле вооружались, чем могли, и шли в Москву. Вместо мужиков на колосящихся хлебных нивах трудились женщины и подростки. Мимо Пересвета проносились гонцы московского князя на взмыленных конях, спешащие в города и веси поднимать народ на сечу с Мамаем. В воздухе, распаленном духотой, явственно пахло надвигающейся грозой. Орда надвигалась на Русь с дождем из стрел, с конницей, подобной бурному вихрю, со скрипучими осадными машинами, швыряющими град из камней. Мамай шел мстить московскому князю за поражение мурзы Бегича на реке Воже.
