Жестокий брак. Как мы влюблялись, женились и ревновали на протяжении веков - Ника Марш
Пусть вас не удивляет слово «дуся» – вполне обычное для личных и нежных обращений в XIX веке сокращение от «душенька», «душа». Княжну Мещерскую влюбленный в нее великий князь Александр (будущий император Александр III) тоже называл «дусей». «Душой» Александра II княжна Долгорукова стала на целых 15 лет.
«В ожидании нашего свидания, я опять весь дрожу, – писал государь. – Я представляю твою жемчужину в раковине»[142]. Он же называл Катю «женушкой», хотя та еще оставалась фавориткой.
Их разлука длилась почти год. В 1867 году Александр принял предложение Наполеона III посетить Всемирную выставку в Париже. Он поехал туда в надежде встретить Катю. Девушка немедленно выехала из Неаполя во французскую столицу. Несколько встреч, которые влюбленные смогли себе позволить, убедили обоих окончательно – так больше продолжаться не может. Долгорукова, невзирая на протесты семьи, вернулась в Петербург осенью. Столичное общество не пропустило этот факт, и оттого интерес – на пару с отвращением и презрением – к Кате только возрос. Как она могла опуститься до отношений с женатым мужчиной? Как посмела влезть в чужую семью!
Любопытно, что бо́льшая доля осуждения всегда доставалась именно женщине. Должно отметить, что петербуржцы вовсе не были кристально честными или безгрешными людьми. У многих из них были любовницы, тайные дети от балерин и актрис, некоторые разводились или просто разъезжались с супругами. В упрек Алекандру ставят его отказ разрешить сыну отношения с уже упомянутой княжной Мещерской, но при этом забывают о правилах престолонаследия, введенных Павлом I. Наследовать трон могли только равнородные супруги и дети, рожденные в равнородном браке. Женись великий князь на княжне Мещерской, он отсек бы для будущих отпрысков возможность претендовать на престол. Прямая линия наследования прервалась бы! Такого Александр II допустить не мог. Его же собственный брак не вносил сумятицу в дела передачи власти – у императора было восемь детей от Марии Александровны.
Итак, на Катю смотрели во все глаза, а она старалась появляться там, где будет император. Тот ее заранее предупреждал сам. Мимолетный обмен улыбками или просто быстрым взглядом значил для обоих очень много. В этом, возможно, и заключался секрет их долгого романа – они не успевали друг другу наскучить. Отсутствие совместного быта (хотя какие бытовые проблемы могли закрасться в отношения с императрицей?) не давало повода разочароваться. Влюбленные оставались друг для друга загадкой, радостью, источником непередаваемых эмоций!
Вскоре им захотелось большего. Так, в 1870 году Катю зачислили в штат фрейлин. Это было формальностью, от нее не требовали находиться подле императрицы, зато предоставляли возможность посещать придворные балы и прочие торжества.
За ней следили. Долгорукова писала в одном из посланий государю, что подчас обнаруживала у дверей залы, где находилась… пожилую фрейлину Нелидову. Варвара Аркадьевна прославилась в предыдущее царствование – она много лет разделяла ложе с императором Николаем I, но не подвергалась такому прессингу, как Катя. Вероятно потому, что ее положение не выпячивалось и Николай I не был настолько влюблен в фаворитку, как Александр II. Чужую любовь очень часто не могут простить.
«Она – мимолетна», – уверяли некоторые придворные. Императрице тоже поначалу докладывали о Кате как о временном увлечении Александра, но шли месяцы, складывались в годы, а ситуация не менялась. Долгорукова оставалась главной женщиной для государя.
В 1870-м врачи порекомендовали Екатерине родить ребенка. «Уловка», – замечают многие, но в XIX столетии при регулярных интимных отношениях между двумя людьми – если только у них не было проблем со здоровьем – всегда рождались дети. Предохранение не являлось чем-то привычным. Даже если бы женщина не получила «позволения» от лекарей, рано или поздно ей пришлось бы родить. 30 апреля 1872 года на свет появился мальчик Георгий. Тайну встреч фаворитки и императора помогала сохранять наперсница княжны Варвара Шебекко. В историю она вошла как беспринципная особа, которая приторговывала должностями и оказывала влияние на политику. Ей же приписывают отставку Петра Шувалова.
На самом деле история при детальном рассмотрении выглядит несколько иначе.
«Я разберусь с этой девчонкой!» – заявил Шувалов, имея в виду Долгорукову, о чем доложили императору. Такое вмешательство в свою частную жизнь он посчитал немыслимым, и граф потерял государственный пост. Попробуем представить, как поступил бы Людовик XIV, если бы ему сообщили нечто похожее про его министра? Оставил бы король Георг IV дерзкого чиновника на должности, когда бы ему передали похожие слова? Трудно себе это представить.
Вава – Варвара Шебекко, брат Кати и его семья долго оставались для Долгоруковой единственным кругом общения. Чуть позже светский Петербург разделился на две части – одни не желали видеть фрейлину, другие начали заискивать перед ней в надежде выслужиться и приблизиться к государю. Фаворитка укрепила свои позиции после рождения сына Георгия, а потом родила дочь. С детьми Екатерина поселилась на Английской набережной, в доме № 46. На первом этаже жила она сама, на втором – брат.
Часто приходится видеть и слышать, что княжну якобы разместили в Зимнем дворце прямо над покоями больной императрицы Марии Александровны. В этом видят пример чудовищного эгоизма императора и бесстыдства Долгоруковой… Якобы дети шумели, топали ножками, шум мешал стареющей супруге государя спать, а еще так смущал ее, что она специально громко кашляла, чтобы заглушить топот и сохранить лицо перед фрейлинами, которые с сочувствием смотрели на нее…
Те, кто бывал в Зимнем дворце, прекрасно знают, какая там высота потолков. Трудно себе представить уровень шума сверху, чтобы можно было что-то услышать внизу. Но самое главное – подобного факта в истории отношений императора Александра II и Долгоруковой не было! Да, конечно, об их связи узнали – со временем – все. После очередного покушения на свою жизнь император действительно перевез княжну и детей во дворец. Жили они не над покоями Марии Александровны, а над комнатами самого правителя.
Александр не переставал оказывать знаки внимания законной жене, осознавая ее положение, ее роль, ее огромные заслуги перед семьей.
Ко всем праздникам преподносились подарки, отмечались годовщины свадьбы. К 35-летию совместной жизни был устроен семейный праздничный обед, императрице передали 100 000 рублей, которые она могла потратить на собственные нужды, а также драгоценности. Нет ни единого упоминания о том, что Мария Александровна была как-то унижена, что она не замечалась государем или была проигнорирована ее просьба. К слову, просьба выдворить фаворитку из дворца не поступала. Глубоко больная супруга не могла быть опорой для царя и понимала это.
Император собирался сделать отпрысков, рожденных в союзе с Долгоруковой, равными по положению тем, что появились в законном браке. Двумя столетиями до него таким же образом поступил французский король
